Покойник в кювете

Савицкий Станислав

– А вдруг? – съехидничал Никита.

– Просто невозможно. Упретесь в дверь.

Никита прошел мимо парадной лестницы из мрамора, ведшей на второй этаж в зал заседаний, спустился на семь ступенек и оказался перед железной дверью, освещенной одиноко висевшей лампочкой без абажура. Здесь было прохладно и пахло сыростью.

Никита постучал. Из-за двери донесся приглушенный голос:

– Войдите.

Он ожидал увидеть старичка с взъерошенными волосами и колючим, въедливым взглядом за толстыми стеклами старомодных очков в круглой металлической оправе, напоминавшей обычную проволоку. Но ему навстречу шел моложавый мужчина лет пятидесяти с небольшим, среднего роста и сухощавый, в белой сорочке и в галстуке. Правда, очки у него действительно были, но в роговой оправе и смотрелись солидно. Светлана стояла поодаль, чуть улыбаясь. Несмотря на улыбку, в ее позе чувствовалась напряженность. Словно она боялась, что Никита может выбросить какой-нибудь фортель.

Никита почувствовал себя слегка сконфуженным. Архивариус протянул руку и представился:

– Владимир Михайлович Гусев. Архивариус. А вы, насколько я понимаю, Никита Константинович Хмельнов.

– Просто Никита, – скромно отрекомендовался Никита Константинович.

Не Хмель же, в конце концов, как обычно его зовут близкие друзья.

– Ну так, просто Никита, что вас интересует? Насколько я понимаю, у вас есть ко мне вопросы в рамках моей компетентности. Пройдемте на мое рабочее место, – сказал архивариус и показал на заваленный бумагами и папками огромный стол, чудом сохранившийся от Думы после революционных потрясений.

Усевшись за него, Владимир Михайлович стал похож на делопроизводителя по меньшей мере солидного учреждения. Достав из ящика лист бумаги и ручку, он посмотрел на Никиту.

– Садитесь, – Владимир Михайлович улыбнулся и показал на скромный стул по другую сторону стола. – Ознакомьте меня со своими вопросами.

Никита сел и почувствовал себя просителем на приеме у высокого начальства.

– Итак?

Никита пожалел, что пришел. Не было у него вопросов к архивариусу. Пришлось их придумывать на ходу. Один глупее другого, как он сам определил их. Наверно, о том же подумала Светлана. Скептически улыбнувшись, она сказала:

– Не буду вам мешать.

Никита с архивариусом остались одни. Архивариус аккуратным почерком записал вопросы Никиты. Откинулся на спинку кресла и спросил, отложив ручку:

– Позвольте узнать, чем вызван ваш повышенный интерес к г-ну Смагину.

– Он бандит, – ответил Никита.

Архивариус вздрогнул и, подумав, сказал:

– Так, может, есть смысл обратиться в полицию? Он несомненно представляет опасность для общества.

– Уже не представляет. Его убили.

– Тем более. Пусть она расследует убийство.

– Видите ли, Владимир Михайлович, так уж случилось, что я, работая в недавнем прошлом репортером газеты «Вестник», готовил материал о работе наших правоохранительных органов. У меня остались определенные обязательства перед газетой, – это была откровенная ложь, но Никита простил ее себе, – и я должен довести эту работу до логического завершения.

– Какого? – спросил архивариус.

– Придать следствию дополнительный импульс.

Архивариус с сомнением посмотрел на Никиту поверх очков.

– А вы не боитесь поставить полицию и себя в неловкое положение? Есть ли смысл портить с ней отношения из-за упомянутой вами необходимости довести работу до логического завершения, которое, возможно, чувствуете только вы один? Так ли это необходимо?

Никита промолчал.

– Вы уверены, что в полиции разделяют вашу точку зрения? – продолжил архивариус. – Нужен ли им дополнительный импульс? Тем более от человека гражданского, теперь уже, насколько я понимаю, даже косвенно не связанного с полицией.

Конечно, архивариус был прав во всем. Но согласиться с ним и уйти Никита не мог. Тем более что, слушая вопросы архивариуса, он все больше укреплялся в своем намерении довести дело до конца в силу природного упрямства.

Но сейчас Никита не знал, что ответить человеку заведомо старше и опытнее его.

Не дождавшись ответа, архивариус спросил:

– А в чем загвоздка у полиции со следствием?

– Она решила всё списать на несчастный случай.

– Так, может, так оно и было?

– Да! Может! Но меня это не устраивает. Только этого не скажешь архивариусу. Тем более Сергею и Светке.

– Ну, хорошо. Я непременно пороюсь и, может быть, что-нибудь найду на вашего Смагина. У вас есть еще вопросы, касающиеся криминального мира? – спросил архивариус.

Это было сказано вполне миролюбиво, но Никите показалась издевка в его словах. Совсем как вчера в интонациях у Светки, когда он рассказывал про свой интерес к гибели Смагина.

– Тогда уж заодно посмотрите что-нибудь на Лагоева, – подавив раздражение, сказал Никита.

Архивариус записал полное имя Лагоева.

– Он тоже бандит? – спросил он.

– Нет. Всего лишь жулик.

– И каким образом всего лишь жулик связан с гибелью вашего… – архивариус посмотрел на лист бумаги, лежавший перед ним, и сказал: – Вашего Смагина Юрия Петровича.

– Никаким.

– И тем не менее он тоже попал под ваше репортерское око?

Это уже была откровенная ирония.

– Проехали, – сказал Никита.

– Ну как знаете.

– Но если что подвернется любопытное про Лагоева, то, пожалуйста, примите к сведению и дайте мне знать, – передумав, сказал Никита.

Он решил нагрузить архивариуса по полной.

– Хорошо, – любезно согласился тот.

В образовавшейся паузе архивариус откинулся в кресле и забарабанил пальцами по столу.

– Заходите ко мне через денек, а лучше два, – сказал он. – Надеюсь вас чем-нибудь порадовать.

– Благодарю заранее, – сказал Никита, вставая со стула.

Рукопожатие на прощание было кратким, но учтивым.

В фойе у лестницы его встретила Светлана.

– Быстро вы управились.

– И слава богу, – сказал Никита.