Покойник в кювете
Шрифт:
– Может, скорость была недостаточной?
– Ну уж очень недостаточной.
– И тем не менее он умер?
– Еще как, – подтвердил судмедэксперт.
– Так отчего он умер?
– От удара тяжелым предметом в затылок, – бесстрастно ответил Ефим Ильич, не сомневавшийся в точности этого вывода.
– Бампером?
– Возможно. Если только машина умудрилась подпрыгнуть, как на трамплине, достаточно высоко. Надеюсь, ты в курсе того, где расположен у человека затылок и где находится бампер у машины?
Никита был в курсе. Именно поэтому он спросил:
– А могло быть такое, что человек испугался проносившейся мимо машины, отпрянул в сторону, поскользнулся, упал и ударился затылком… скажем, о валун?
– А почему нет? – сказал Ефим Ильич и загасил сигарету. – Идем. А то мои, небось, заждались. Я теперь в семье за главного по снабжению.
С появлением внука остальные дела у Ефима Ильича отошли на второй план.
Какое ему дело до нестыковок выводов следствия с его заключением?
Он профессионально исполнил свои обязанности, все записал в заключении, а дальше, господа, вам решать.
Никита проводил его до подъезда.
На следующее утро он решил съездить на место происшествия.
Глава 5
Своим названием деревня Кочки была обязана болотистой местности, окружавшей ее с трех сторон. С развалом колхозов она утратила свои сельскохозяйственные корни, и здесь больше не мычали коровы и не блеяли овцы. Отныне здесь жил рабочий люд, занятый либо на торфяных разработках под боком, либо на мануфактуре поблизости, производящей шифер.
Добираться до Кочек Никите пришлось на автобусе. Его машина вторую неделю была в ремонте из-за пустяка – помятого крыла, – но знакомый жестянщик был на больничном листе, а везти машину в другую СТОА ему не хотелось.
Никита был единственным, кто вышел на остановке в этот ранний час.
Оглядевшись по сторонам, он пошел искать гипотетический валун, о который неизвестный мог удариться затылком и потом оказаться в кювете. От остановки он прошел пятьдесят метров сначала в одну, потом в другую сторону, но хоть что-нибудь отдаленно напоминавшее валун ему найти не удалось. Зато в изобилии были мелкие камушки вдоль дороги.
С тем же результатом он прошел по другой стороне шоссе.
Ничто не напоминало здесь о происшествии двумя днями раньше.
Бессмысленность этой поездки становилась очевидной для Никиты, и он решил вернуться домой. Но в расписании автобусов оказалось окно в три с половиной часа, а вслед за этим движение возобновлялось с интервалами в сорок пять – пятьдесят минут.
На шоссе было пустынно. Оставалось одно: каким-то образом убить время в ожидании попутки.
А почему бы не проведать пресловутого дядю Васю, у которого вроде как остановился погибший неизвестный?
Никита бросил прощальный взгляд на пустынное шоссе и углубился в неприветливый лес, в котором смешались чахлые березы, осины и ели. Тропинка то вилась вдоль грунтовки с огромными выбоинами, кое-как присыпанными песком, то углублялась в лес и возвращалась обратно чуть ли не вплотную к грунтовке.
Наконец лес расступился и стала видна деревня. На подходе к ней неожиданным образом нарисовался небольшой курган, и Никита взобрался на него.
Его взору открылась совсем не идиллическая картина. Покосившиеся дома, хилые огороды и чахлый березняк в конце улицы, за которым начинались болота.
Было тихо. Казалось, всё вымерло.
Глядя на эту унылую, запущенную деревню, Никите расхотелось общаться с дядей Васей. Но до автобуса оставалась еще уйма времени, и Никита, вздохнув, спустился с кургана, постоял у околицы, переминаясь с ноги на ногу, и вошел в деревню, чтобы отыскать того, ради которого он сюда пришел.
У третьего дома на единственной улице распахнулась калитка и вышел мужик. Повертел головой и пошел в направлении грунтовки.
– Добрый день, – сказал Никита, когда мужик поравнялся с ним.
– Добрый, – ответил тот.
– Вы не подскажите, где дом дяди Васи?
Мужик остановился, усмехнулся и сказал:
– А на кой ляд он вам сдался?
– Да так… Есть о чем поговорить.
– Не удастся вам с ним поговорить. С утра его нет дома.
– Где ж он может быть?
– Шляется где-то.
– А где – неизвестно? – спросил Никита.
– А черт его знает. Может, по грибы пошел. Может, нет. Он вообще непредсказуемый. Живет бобылем. Ни перед кем ответ не держит.
– Он что? Не работает?
– Да какой из него работник… Запойный он. И вообще…
– Что вообще? – спросил Никита.
– И вообще он других взглядов на жизнь.
– Отличных от всех остальных?
– Во, во…
– Значит, дядя Вася философ?
– Философ не философ, не моего ума это дело. Только работать он не может. Не вписывается работа в его образ жизни.
– И на что живет этот мыслитель, который не может вписаться в трудовой образ жизни огромной страны?
– Перекупщикам зелень продает. Укроп там, чесночок, лучок…
– Это летом. А зимой лапу сосет наподобие медведя?
– Так уж и лапу. Картошкой с огорода пробавляется. – Мужик посмотрел по сторонам, усмехнулся и на пониженных тонах сказал: – Бизнес у него есть.
Это становилось уже интересно.
– Какой же? – спросил Никита.
– Самогонку гонит, – ответил мужик и расхохотался в голос.
– И в клиентах у него вся деревня?
– Вся не вся, но многие. Сколько не запасай заране, все равно не хватит. В этом вся философия дяди Васи. Потому и закрутил он свой бизнес.