Полдень, XXI век (июль 2012)
Шрифт:
Но сегодня все шло наперекосяк: андроид вдруг заверещала, схватила Диму за рукав, и ее глаза загорелись красным цветом.
– Да что ж ты будешь делать, – тут же выругался дежурный «Сын». Подошел к будке и кулаком стукнул андроида по голове. Что-то в роботе клацнуло, щелкнуло. Марго отшатнулась и села обратно на место. Луч скользнул по штрихкоду бледного Самохина, и на сей раз вещунья удовлетворенно пиликнула.
Смотреть на Диму было страшно.
– Третий раз ее
Самохин обернулся на Олега:
– Идем… – почти прошептал он.
Филимонов покорно зашагал за приятелем.
Дима привел его к себе в комнату. Последний месяц он жил один: предыдущего соседа, тоже, кстати, из Питера, отправили в дисциплинарный батальон. Так что Самохин жил как барин, один.
– Что ты хотел? – наконец поинтересовался Олег. Но вышло как-то тускло.
Дима запер дверь, покосился на репродукцию над кроватью, нервно мигнул и сел на кровать напротив Олега.
– Они тебя завернули, – после долгого молчания сказал он. – Что будешь делать?
Филимонов пожал плечами. Что тут сказать?
Самохин опять посмотрел на репродукцию. Там, на рисунке, десятки «Сынов Ленина» шли на приступ натовской цитадели. Огонь, дым, кровь и идущий впереди всех комиссар, сжимающий в руках красное знамя гвардии.
Олег скривился от всколыхнувшейся обиды.
– Тут такое дело… – замялся Дима. Облизнул пересохшие губы и шумно вздохнул. – Такое дело, понимаешь… Черт… Сложно это.
Олег без интереса наблюдал за приятелем.
– Мне нужна твоя помощь, – выпалил он, и опять бросил взгляд на репродукцию. Опасается прослушки, что ли, – мелькнула мысль у Олега.
– Помощь? – тускло спросил он.
– Меня разжаловали, Олег. За то, что я хотел спасти наших…
– Не за…
– Не спорь со мною! – окрысился Дима. – Я не хочу спорить. Нас отвергли, понимаешь?
Олег не понимал.
– Отвергли. Отбросили. Тебе отказали в комиссарстве, меня сбросили с ефрейтора до рядового. Разве это справедливо, а?
Филимонову хотелось сказать, что с его точки зрения Самохина правильно разжаловали. Но это означало хоть на секунду признать, что сам Олег недостоин чина комиссара. А вот этого он никак допустить не мог.
– Яне понимаю, что ты от меня хочешь, Дима…
– Мы можем отомстить! – жарко зашептал Самохин. Глаза его сузились, а верхняя губа в зверином оскале потянулась к носу. Зубы у Димы были белые, здоровые. Большая редкость среди «Сынов Ленина».
Олег молча ждал продолжения.
– Я узнал, где они хранят Грааль. И у меня есть туда доступ! Мы можем выкрасть его, Олег! А
У Филимонова задрожало левое веко. Противный тик показался ему постыдным, и потому он прикрыл лицо ладонью.
Верить в то, что говорил истинный «Сын Ленина», не хотелось. Не мог Дима пасть так низко. Не мог!
– У меня есть каналы, по которым я могу связаться с натовцами, Олег. Я уже сделал это. Они будут ждать. Они обещают нам гражданство. Мы будем жить не на этой вонючей станции, под пятой комиссаров, а в нормальном месте. В нормальном мире.
– И для этого мы…? – очень тихо спросил Филимонов.
– Мы должны выкрасть Грааль. Я не смогу сделать это один. Но у тебя теперь свой счет к комиссарам!
Филимонов тяжело вздохнул, откинулся назад и занес руки за голову. Петербуржцев не зря записывают в диссиденты. Действительно какая-то странная аура у этого города: Самохин-то первостатейной сволочью оказался.
– Это предательство, Дима, – прогудел он.
– Брось… Предательство это то, как они с тобой поступили!
– Это всего лишь отказ, – покачал головой Олег, а в душе почувствовал, что лжет. – Я просто оказался не так хорош, как думал… А ты, видимо, слышал песню капеллана…
– Места в комиссариате покупают, Олег. Ты не знал? – нервно улыбнулся Дима. И опять посмотрел на репродукцию. – Без взятки никогда в жизни не станешь комиссаром. Ты это понимаешь?
Слухи такие ходили, но Олег в них не верил.
– Это предательство, – повторил он. – То, что ты предлагаешь, – немыслимо. У меня даже нет слов… Как только у тебя такие мысли появились?! Ты сам виноват в том, что тебя разжаловали! И скажи мне, за что погибли Кузмичев и Владимиров? За то, чтобы ты нас предал? Предал родную страну?
– Хорошо, – обиженно поджал губы Дима. – Хорошо. Забудь. Иди. Лижи задницы комиссарам.
Олег хмыкнул, наблюдая за приятелем.
– Так не пойдет, – сказал он ему. – Я не забуду, Дима. Ты предатель, Дима. Ты чертов питерец. Я доложу обо всем комиссару.
Филимонов встал, собираясь выходить, но Самохин преградил ему дорогу. Глазки его отвратительно забегали. Видимо, понял, что наболтал лишнего.
– Ты рискуешь, ублюдок, – с угрозой прошипел Дима, и тут Олег перестал терпеть мерзость бывшего товарища. Шаг вперед, в сторону, поймать шею Самохина в захват, мощный рывок всем телом.
– Стоять! – завопил за репродукцией замполит.