Поле мечей. Боги войны
Шрифт:
– Другого выбора нет, – коротко отрапортовал один из офицеров.
– Сомневающихся не нашлось? – негромко уточнил Цезарь.
Галл решительно покачал головой.
– Хорошо. Как только каждый из этих людей произнесет слова присяги, мы зажжем факелы и в темноте вернемся в Рим. Там вас ждут казармы и горячая еда. – С этими словами Юлий повернулся к Бруту. – Отправь вперед самых свежих из всадников, пусть отвезут сообщение в сенат. Ведь в Риме не сразу поймут, свои мы или чужие. Мне вовсе не хочется начать тот самый мятеж, который только что удалось предотвратить.
– Но мы ведь приведем в город врагов, – сурово возразил Брут.
– Нет, они больше уже не враги. Никто не сделает и шагу до принятия присяги. А после этого они уже полностью будут принадлежать нам, даже сами того не сознавая.
Цезарь подъехал к городу в окружении охраны. Ворота оказались крепко-накрепко заперты. На горизонте маячил первый, еще неуверенный утренний свет. Голова кружилась, тело ломило от усталости и бессонницы. Однако, прежде чем можно будет наконец-то лечь спать, предстоит еще немало важных дел.
– Откройте ворота! – громко закричал победитель, подняв голову и с неприязнью оглядывая нависающую массу бревен и железа.
На стене показался легионер в доспехах Помпея. Он внимательно оглядел небольшую группу всадников, а потом перевел взгляд на дорогу, – к счастью, нападать на город, судя по всему, никто не собирался.
– Только после того, как рассветет, эдил, – ответил часовой, узнав доспехи Цезаря. – Приказ консула Помпея.
Юлий тихо выругался:
– Ну так спусти мне веревку! У меня к консулу важное дело. Ждать нельзя.
Солдат исчез, очевидно собираясь спросить у старшего по званию, что делать. Спутники Юлия заметно занервничали.
– Нам предписано сопровождать тебя вплоть до здания сената, Цезарь, – отважился заметить один из них.
Повернувшись в седле, Юлий взглянул на смельчака:
– Если Помпей запер городские ворота, его легион не сможет войти. Значит, мне ничто не угрожает.
– Слушаюсь, господин, – тут же подчинился легионер.
Дисциплина не позволяла продолжать возражения.
На стене тем временем появился офицер в полном облачении. Ночной ветер шевелил плюмаж на шлеме.
– Эдил Цезарь? Если дашь слово, что поднимешься в одиночку, я спущу веревку. Консулы не сделали никаких распоряжений относительно такого раннего возвращения.
– Даю слово, – быстро ответил Юлий.
Офицер подал знак, и к воротам опустилась толстая веревка. Снова взглянув вверх, эдил обратил внимание на лучников, наблюдавших за ним с надвратных башен, и кивнул, словно что-то отмечая про себя. Да, Помпей совсем не глуп.
Спешившись, Цезарь крепко сжал веревку и посмотрел на растерянных воинов:
– Возвращайтесь в старые казармы Перворожденного. До моего возвращения командовать будет Брут.
Не добавив больше ни слова, он принялся энергично и ловко карабкаться по веревке.
Глава 13
Юлий шел по пустому спящему городу. Накрапывал мелкий дождичек. Солнце уже встало, и улицы должны были бы наполниться движением и суетой – рабочие, слуги, рабы обычно как раз в это время отправляются выполнять бесконечные поручения. Чуть позже, как правило, разносятся крики торговцев, а вместе с ними появляются и те разнообразные звуки, которые ежедневно переполняют утренний город.
Однако все вокруг казалось странно, призрачно-тихим.
Юлий ссутулился, словно пытаясь скрыться от дождя и прислушиваясь к собственным шагам: они эхом отдавались на пустынной мостовой. Из окон на него смотрели люди, но почему-то все они молчали. Так продолжалось всю дорогу, вплоть до форума.
На каждом углу стояли солдаты из легиона Помпея, готовые в любую минуту силой обеспечить соблюдение комендантского часа. Увидев одиноко шагающего человека, один из них схватился за меч. Юлий распахнул плащ, показав доспехи, и легионеры пропустили его. Город сжался от страха, и эдил с гневом подумал о той роли, которую в этом деле сыграл Красс.
Он стремительно шагал, выбирая самый короткий путь. По мощенным широкими плоскими камнями улицам можно было без опаски передвигаться даже в дождь – они надежно защищали от грязи. Дождь немного очистил мостовую, однако, чтобы довести ее до приличного состояния, потребовался бы долгий и сильный ливень.
Просторная площадь форума никогда еще не представала перед взором Цезаря настолько пустынной. Здесь свободно гулял ветер; широкий плащ Юлия тут же оказался в его власти. И у дверей храмов, и у входа в здание сената стояли группы военных, однако факелов нигде не было видно. Для пришедших помолиться жрецы зажигали тускло мерцающие свечи, но Юлию сейчас было не до молитв. Лишь проходя мимо храма Минервы, эдил мысленно обратился к богине мудрости с просьбой послать ему достаточно прозорливости и расчетливости, чтобы с достоинством выпутаться из паутины, которую сплел Красс. Стуча сандалиями по камням просторной площади, Цезарь стремительно приблизился к зданию сената. Здесь тоже несли вахту два легионера. Держа оружие на изготовку, они стояли на посту совершенно неподвижно, словно каменные изваяния. Даже докучливый дождь и довольно сильный ветер не могли заставить их сделать хотя бы незначительное движение. Едва подошедший человек шагнул на первую ступеньку лестницы, оба подняли мечи. Эдил нахмурился. Часовые были еще слишком молоды. Более опытные воины не поддались бы на провокацию с такой легкостью.
– Согласно приказу консула Помпея никто не смеет войти в здание до тех пор, пока сенат не соберется снова! – раздуваясь от сознания собственной важности, провозгласил один из стражей.
– Но в том-то и дело, что мне необходимо поговорить с консулами еще до начала заседания, – терпеливо принялся объяснять Цезарь. – Где они сейчас?
Часовые переглянулись, пытаясь решить, имеют ли они полномочия разглашать подобные сведения. Дождь тем временем продолжался, и промокший насквозь посетитель начинал терять терпение.
– Мне было приказано доложить об исполнении поручения сразу по возвращении в Рим. И вот я здесь. Где ваш начальник?
– В тюрьме, господин, – ответил один из часовых.
Он открыл было рот, чтобы продолжить объяснения, однако передумал и, опустив меч, занял прежнее положение у двери. Оба легионера снова превратились в мокнущие под дождем каменные изваяния.
Над Римом сгущались тучи, и ветер усиливался, с завыванием проносясь над пустынной площадью. Юлий подавил желание все бросить и поскорее укрыться от непогоды и вместо этого направился в примыкающее к сенату здание тюрьмы. Оно было совсем маленькое и вмещало всего лишь две камеры, устроенные в полуподвальном этаже. Сюда только на одну ночь привозили преступников, которым наутро предстояло проститься с жизнью. Других тюрем в городе не было – оперативные меры, в частности казни и ссылки, избавляли от необходимости их строить. Сам факт посещения тюрьмы Помпеем не оставлял сомнений в том, что там происходит, и Цезарь приготовился встретить события с твердым сердцем.