Полет дракона
Шрифт:
Монахи остановились поблизости от того места, где расположились оба друга, и поставили носилки на землю.
Ли и Фэй встали, готовые удалиться по первому знаку монахов. Однако, на них никто не обращал внимания и, движимые любопытством друзья остались на месте.
Покойника сняли с носилок, и положили рядом с особым образом сложенной грудой хвороста.
– Будут сжигать! – Шепнул Ли, наклонившись к Фэю.
Покойником был мужчина лет пятидесяти, умерший, судя по его виду, несколько дней назад.
Монахи разожгли костер, и, отойдя от него на некоторое расстояние, расположились полукругом. Красные блики костра на одежде монахов и лице покойного создавали мрачное и мистическое впечатление.
Вперед вышел монах, которого друзья ранее не видели, приблизился к покойному, и простер над ним руки. Постояв так с минуту, он заговорил глухим, низким голосом:
– Ты умер, странник! Нет для тебя ничего в этом мире. Все твои связи с этим миром порваны….Следуй своей дорогой, а мы пойдем своим путем. Оставь этот мир иллюзий, и войди в мир высшей реальности. Ты умер! Иди вперед!
Ли и Фэй напряженно вслушивались в звуки незнакомой речи. Постепенно в голос монаха вплелся тяжелый гул барабанов и удары бубна.
– Думай напряженно и устремлено! Назови имя твоего Учителя, и молись ему! Проси его не покидать тебя своим состраданием! Встань и иди вперед! Иди! Иди!
Барабаны ускорили свой ритм. Ли не поверил своим глазам: ему показалось, что умерший пошевелился.
По тому, как, резко повернув к нему голову, встрепенулся Фэй, Ли понял, что не ошибся.
Покойник, между тем сел, опираясь на одну руку. Лицо его по-прежнему было бледно и безжизненно.
Друзья обменялись коротким, растерянным взглядом. Они почувствовали, как кровь стынет у них в жилах при виде мертвеца, встающего на ноги.
Барабаны били в бешеном темпе. Над землей неслись слова молитвы, творимой монахом. В страшном напряжении он протянул к покойнику руки, как бы удерживая его на расстоянии.
Стоящие полукругом монахи качнулись назад, и отошли на несколько шагов.
Двигаясь механически, как кукла, с застывшими, незрячими глазами, мертвец начал медленно огибать костер.
Ли и Фэй в остолбенении смотрели на это страшное, невероятное зрелище.
Покойный трижды обошел костер, потом остановился, побуждаемый таинственной силой, струящейся из рук монаха, медленно лег на прежнее место, и остался недвижим.
Барабанный бой замедлился, и бубен уже не звенел так яростно.
Явно обессиленный монах дочитал молитву, и сделал знак остальным участникам действа. Хор монахов запел странную песнь, больше похожую на речитатив. С ее завершением, монахи положили умершего на носилки и понесли. Остальные двинулись за ними.
Ли и Фэй остались стоять, не будучи в силах сделать и шага. Прошло некоторое время, прежде чем Ли обрел дар речи и спросил:
– Что это было? Я видел сон?
– Похоже, что мы оба видели один и тот же сон. – Ответил Фэй.
Встретив, поутру, монаха, с которым они шли подземными коридорами, Ли осторожно поинтересовался смыслом увиденной ими драматической сцены.
Монах внимательно посмотрел на чужеземца.
– Вам повезло. – Сказал он после короткой паузы. – Вы видели древний и очень редкий в наше время обряд «Прощания с Землей». К сожалению, среди нас осталось очень мало людей, способных выполнить его от начала до конца.
Несколько дней, проведенных в монастыре Шенраба, убедили Ли в чистоте помыслов и дружелюбности его обитателей.
– Эти монахи многое знают и умеют. – Сказал он Фэю. – И стремятся к духовному совершенству. Обрати внимание: они видели наши арбалеты. Прекрасно осознали, что это - оружие, и совершенно им не интересуются. Нам они помогают бескорыстно, и ничего не просят взамен. Командир оставляет здесь двух яков и оставшийся шелк. Я же хочу научить их искусству полета.
– Ну, что ж, люди достойные. – Одобрил Фэй.
– А что бы сказали на это твои летающие монахи?
– В свое время Настоятель сказал мне: «Достойных научи. От темных сокрой».
– Тогда – действуй!
Следующие несколько дней Ли был занят созданием нового змея. Двое монахов, отданных ему в ученики, своими руками собирали невиданную в этих местах птицу.
Часть времени Ли при этом уделял обучению полета на змее, уже оказавшем неоценимую пользу всему отряду.
Монахи оказались способными учениками, и уже на третий день оба новичка совершили первый в своей жизни облет монастыря. Посмотреть на их опыты собрались все члены общины.
Очень важной для Ли стала долгая беседа с Шенрабом. Настоятель быстро оценил незаурядный ум юноши, его знания, и разговаривал с ним, как с равным. К удивлению Ли, принять участие в разговоре вызвался и Фэй.
– Что с тобой приключилось? Ты же всегда бежал от таких встреч, как заяц от охотника! – Удивился Ли.
– Наверное, в горах замерз. Душу отогреть надо.
– Ответил его друг.
Шенраб рассказывал о Шеньду, о встречах с мудрецами-отшельниками, о великом Гаутаме-Будде, и его пути освобождения от страданий.
Беседа приняла тот возвышенный, философски-проникновенный характер, который хорошо знаком всем искателям Истины.
– Я не согласен с тем, что жизнь есть страдание. – Рискнул вставить в разговор Фэй. – Быть может, я еще молод для таких суждений, но в жизни есть и весьма приятные события.
– Я понимаю, о чем вы говорите, мой молодой гость. И не могу возразить вам со всей убежденностью знания. Я всего лишь доношу до вас слова великого мудреца.
– Ты, Фэй, говоришь о своем маленьком удовольствии, за какое-то короткое время. В эти же мгновения на Земле страдает, и погибает множество живых существ. – Заметил Ли.
– Человеку свойственно сострадание, и если душа его развита, он будет думать не только о себе, но и страдать о других. Думаю, великий Гаутама имел в виду именно это.