Полет феникса

Суэнвик Майкл

– Я доложу, что мы сровняли деревню с землей, – сказал Довесок – Дым подкрепит мои слова. Никому в армии не придет в голову наведаться сюда снова.

– Эти люди не поблагодарят тебя за милосердие, – заметила Огненная Орхидея.

– Они меня проклянут, – согласился Довесок. – Зато их смерть не отяготит мою совесть.

– Любой другой на твоем месте их бы ограбил. Как мило, что ты такой мягкоголовый.

– Мягкосердечный, – поправил он. – В любом случае грабить селян – все равно что лакомиться воробьями: замучаешься ковыряться, а мяса чуть.

– Хаххх! – насмешливо заржал Лютик.

* * *

Когда Довесок вернулся в лагерь, Горный Склон пылал. За пожаром ошеломленно наблюдали его запропавший друг Обри Даргер и главарх Белая Буря.

– Когда я уезжал, война велась вполне культурно, – сказал Даргер. – Что, во имя всего святого, случилось?

Довесок помрачнел.

– Если одним словом, то причина в Мощном Локомотиве. Как оказалось, он твердо убежден в силе жестокости и террора. Что еще хуже, его стратегия, судя по всему, не дает сбоев. Тайному Императору больше не нужны ничьи советы, он за ними и не обращается, и потому смягчить бессердечие главкома никак не возможно.

– Такое бессмысленное разрушение нежелательно хотя бы из соображений логистики, – заметила Белая Буря. – Любой город – сокровищница припасов, необходимых армии в походе.

Даргер недоумевающе покивал.

– Насколько я понимаю, единственным оправданием для войны является шанс пограбить в городах. А что я вижу? Самое настоящее расточительство.

– А как бы поступил ты? – спросил Довесок.

– Вместо того чтобы тратить силы на разрушение речных городков, я бы обошел их стороной и сразу двинулся к столице Перекрестку. В ней сходятся все дороги центрального Китая, отсюда и название. Как только мы завладеем столицей, у более мелких городов не останется выбора, и они запросят мира.

Лагерь и пылающий город соединяла широкая дорога. На полпути высились грубо сколоченные косые кресты. Издали доносился слабый стук молотков.

– Пожалуйста, скажите, что это не то, что я думаю.

– Это то, что ты думаешь, – подтвердила Белая Буря. – Но я еще никогда не видела их в таком количестве.

– Увы, Мощный Локомотив верит еще и в сдерживающее воздействие распятия на кресте, – нахмурился Довесок. – Но хватит об этом. Заостряя внимание на плохом, мы не способны по-настоящему оценить бесконечные радости жизни. Друзья мои, с возвращением! Хорошо ли съездили?

– Еще час назад мне казалось, что да. – Даргер задумчиво потер подбородок.

По прошлому опыту Довесок истолковал его жест как: «Мы на грани провала. Как обратить его нам на пользу?» Сам он не считал, что все настолько плохо, но вслух сказал лишь:

– Остается уповать на перемены. Разве не советует один из классиков китайской философии проявлять терпение?

– По-моему, они все это советуют, – отозвался Даргер.

Пока они беседовали, вернулся главком Мощный Локомотив. После уничтожения Горного Склона и казни вражеских солдат от него смердело потом и машинным маслом. Отделившись от отряда, он улыбнулся Белой Буре, а при виде Даргера и Довеска набычился.

– А, вы вернулись как раз вовремя! Узрите мой выдающийся успех! – пророкотал он.

– Что вы сотворили с моим прекрасным оружием? – сверкнула глазами Белая Буря. – Мне доложили, что добрая десятая его часть уничтожена без надежды на восстановление.

– Я просто применил ваши игрушки по назначению. Как я слышал, вы привезли нам нечто новенькое и особенное?

– Мы доставили императору Невесту Феникса, как и было приказано.

– Отлично! Не терпится увидеть ее в действии. – Главком развернул лошадь и поскакал обратно к своим людям.

– Из того, что я слышал, – пробормотал Даргер, – лучше молись, чтобы ею никогда не воспользовались.

Вместе с остальными устало тащились обратно в лагерь солдаты Южных Ворот. Прежде чем они прошагали мимо, Даргер окликнул их командира;

– Царевич Блистательный Первенец! Остановитесь и поведайте нам о своих смелых подвигах. В моей палатке вас ждут мягкие диваны и охлажденное вино. Пока вы восстанавливаете силы после сражения, Умелый Слуга почистит вашего скакуна и позаботится о том, чтобы его напоили и накормили.

Блистательный Первенец натянул поводья. Вид у него был усталый и подавленный.

– С возвращением, Гениальный Стратег, и вас тоже, Белая Буря. Предложение ваше заманчиво, но мне нужно проследить, чтобы мои люди благополучно вернулись в лагерь.

– Для этого существуют заместители. Пойдемте, расслабитесь в компании друзей.

Привлекательное лицо царевича на миг исказилось в нерешительности, но тут же прояснилось.

– Вы очень добры, друг мой. С большим удовольствием.

Чуть погодя все четверо расположились в палатке Даргера, которую тот приказал установить на травянистой возвышенности немного поодаль от основного лагеря, чтобы обеспечить некоторое уединение. Царевич Блистательный Первенец напряженно сидел на краю диванчика, не откидываясь на спинку.

– Сейчас слишком поздно что-то менять, но меня одолевают сомнения, мудро ли я поступил, заключив союз с Мощным Локомотивом, – посетовал он.

– Белая Буря, – позвал Даргер. – Пожалуйста, налейте царевичу немного вина.

– Я что, слуга? Хочешь, чтобы я… – Под взглядом Даргера Белая Буря осеклась. Затем потянулась за кувшином и наполнила чашу. Блистательный Первенец любезно принял вино.

– Я не ребенок, – продолжил царевич. – Я понимаю, что война требует жертв и нужно быть готовым убивать. Но сегодня устроили настоящую резню. Мне пришлось повздорить с главкомом, чтобы удержать его от убийств мирных горожан и детей.

– Белая Буря, помогите царевичу избавиться от нагрудника. Он настолько утомлен, что позабыл его снять.

– Неужели? И в самом деле. – Блистательный Первенец наклонился вперед, чтобы Белой Буре было удобнее распустить завязки и стащить броню с его пропотевшей туники. – Спасибо, главарх. Очень любезно с вашей стороны.

Даргер плеснул себе и Довеску воды и убрал кувшин подальше от чужих глаз, за диван.

– Не забывайте про чашу царевича, – напомнил он Белой Буре.

Она подлила Блистательному Первенцу вина. Тот благодарно кивнул.