Полет миражей
Шрифт:
— А сколько прошло времени?
— Около шести часов.
— Так много?!
— Дрон меня не донес, — Ашера вытерла выступивший пот со лба, в очередной раз смешав его с кровью, — Пришлось просидеть на скале кучу времени. Если бы не полковник, то там бы осталась… Кстати, у нас больше нет подсказок.
Движения давались с трудом. Высокая трава, впитав в себя влагу, стала тяжелой и прилипчивой. Под ногами начала хлюпать вода. Луг, медленно переходящий в болото, раскинулся до самого леса. И обрывался сразу же, как только плотные стволы деревьев закрывали ему доступ к живительному солнечному
— А как там… — запнулась вдруг Медея, стараясь не смотреть на Ашеру, — Что со Жнецом?
— За мою голову теперь четыре с половиной миллиона.
— Он мертв! — радостно выпалила Медея.
— Он жив, — грубо отрезала Ашера, мгновенно вернув Медею с неба на землю, а потом резко повернулась и крепко взяла ее за плечи, — Пойми, нам его не победить. Можно только обогнать. У нас было преимущество, но теперь его почти нет. Останавливаться нельзя!
— Я… я не буду плакать.
— Вот и не плачь.
Где-то вдалеке проснулись кукушки. Их крик поспешили перебить голосистые буравчики. Солнце начало припекать, заставляя влагу испаряться сильнее. Становилось душно. Девушки вошли в дубовую рощу, ни сказав друг другу ни слова.
Сплошной покров из опавших дубовых листьев глухо шуршал под ногами. Высокие стрелы бело-зеленых листьев сменились более скромной флорой. Низкие папоротники и бархатно-черные цветы с толстыми стеблями героически прорывались сквозь толщу мокрого листового опада. Перегной наполнял воздух плесневелым запахом сырости. Который, впрочем, смягчал хвойный аромат растущих кое-где невысоких сосенок. Комаров и мошкары почти не было. Зато было огромное количество паутин, с которых свисали бриллиантовые капли воды.
Молодые, еще недостаточно толстые стволы деревьев росли довольно плотно. Однако, они еще не успели вступить в полноценный бой друг с другом за место под солнцем. Которого, впрочем, через сплошное переплетение веток было совсем не видно. Кое-где под ногами похрустывали почему-то оставшиеся сухими ветки. Иногда на пути попадались чахлые деревья совсем иного вида. Кора таких выглядела гладкой, рассеченной вдоль ствола длинными черными полосами. Прерывистые и чуть неровные, линии тянулись от самых корней, походя на знаки какого-то таинственного письма. Некоторые из этих деревьев склонились к земле, готовые вот-вот упасть. Иные же давно превратились в труху, слишком рано проиграв в неравном бою за жизнь более крепким породам. По пути то и дело встречались огромные муравейники, похожие на шершавые подвижные холмы.
Время клонилось к послеобеденному. Несколько часов изнурительного пути заставили замедлить шаг. Ноги гудели. Безумно хотелось есть.
— Привал, — неожиданно остановилась Ашера.
— Ты же сама сказала, что останавливаться нельзя.
— Пятнадцать минут погоды не сделают, — покачала головой Ашера, — Тебе нужно отдохнуть. А то еще чуть чуть, и, глядишь, с ног свалишься…
— Мне уже намного лучше.
— Не спорь.
— Хорошо…
Ашера плюхнулась прямо на мокрый покров полусгнивших листьев. Облокотившись о полусгнившую корягу, она достала из кармана штанов походный конденсатор. Поднявшись в воздух, маленькое устройство еле слышно зажужжало. Из его нутра вывалилось нечто, похожее на очень тонкий мешочек. Там собиралась влага. Отправившись на водную охоту, конденсатор вскоре совсем исчез из поля зрения.
— Держи, — Ашера протянула Мдеее пищевую капсулу с красной полоской посередине.
— А ты?
— Не ной. Ешь.
Проглотив капсулу быстро и без особых эмоций, Медея облизала высохшие губы.
После болезни мучала дикая жажда, и сколько бы жидкости она не пила, все время хотелось еще.
Под ногами лежали странной формы дубовые листья, похожие на небольшие копытца с неровными волнообразными краями. Они служили идеальным удобрением для грибниц бледных поганок, растущих неподалеку. Прозрачные железистые шляпки крепились на тонкие матовые ножки в мелкую крапинку. Несколько таких Медея сбила по дороге. После того, как шляпки поганок лопались, в воздух вырывалась густое облако спор. Оно пульсировало розовыми неоновым светом, изредка переходя в кроваво-красный.
Медея присела рядом с Ашерой. Взгляд упал на растущее рядом растение с мясистыми стеблями, округлыми темно-зелеными листьями и черными мелкими цветами. По форме они напоминали маленькую орхидею. Бархатная, иссиня-черная поверхность лепестков немного блестела, отражая рассеянный свет чащи. Девушка отогнула лепестки, посмотрев на их оборотную сторону. Черный цвет резко сменялся на светло-голубой. Тонкие ультрамариновые прожилки рассекали голубую нежность, словно электрические разряды.
— А я всегда думала, почему именно ты? — задумчиво спросила Медея, нарушив усталую тишину.
— Ты о чем?
— Даже из «красных» далеко не все допускались до командной работы. Все с основном получали только навыки самообороны…
— Да, — усмехнулась Ашера, — Конкуренция за лишний сухпаек была нешуточная.
— Поэтому я и гадаю, почему именно тебя выбрал Эсхекиаль.
— Я хороший боец.
— Но у тебя же отвратительный характер!
— Ха! — неожиданное признание явно застало Ашеру врасплох, — Ну спасибо…
— И не просто отвратительный. Ты злая, вспыльчивая и упрямая! — выдохнула с облегчением девушка, будто избавилась от какого-то тяжкого груза.
— Зато с головой у меня все в порядке.
— Что ты имеешь ввиду? — с подозрением сузила глаза Медея.
— А ты не догадываешься?
— Нет, — в ответе сквозила явная ложь, которую даже не пытались скрыть.
— То есть ты считаешь, что воображать себя помидором — это нормально?
— Ужас какой! Что ты такое говоришь…
— Скажешь, неправда?
Отпираться не имело смысла. Медея, конечно, подозревала, что про нее ходят разные слухи, но чтобы настолько очевидные…
— В единении с природой нет ничего предосудительного.
— Тогда рассказать, какие слухи о тебе еще ходили?
— Не надо, — голос Медеи немного затвердел.
Девушка отвернулась. Стало невыносимо обидно. И горько. Столько сил ушло на то, чтобы наладить общение с окружающими после шокирующих событий на космодроме, и все впустую! Мысль о том, что все это время они шептались за ее спиной, была невыносима…
— Да ладно тебе, — попыталась успокоить ее Ашера, — Вечно ты принимаешь все близко к сердцу.
— Кто? — поджав губы, спросила Медея.