Полет Пегаса
Шрифт:
– Я не дурак, Боб. Я знаю, куда я собирался несмотря на все фальсифицированные записи. Вся история была подстроена. Тепловой преобразователь не взорвался.
– Правильно, как можно было подстроить аварию точно в двенадцать в Северо-восточном Университете, если никто, включая вас не знал, когда или куда вы собирались в то утро до десяти часов двенадцати минут?
– Трещину обнаружили, когда демонтировали тепловой преобразователь: пузырек воздуха в стенке стального бака, - сказал Джоул Андрес, передавая Тигуэ другой документ.
– Главная камера была заменена. Он мог взорваться
– Но он не взорвался!
– прорычал Цойсман.
– Да, потому что его выключили, чтобы предотвратить такое происшествие.
– Точно. Все это обман. Десять часов двенадцать минут, полдень, что там еще.
– Цойсман говорил так громко и быстро, что никто не мог прервать его.
– И выключив так называемый неисправный преобразователь, они прервали эксперимент, оплаченный за счет правительственных субсидий, как раз перед успешным завершением очень ценного проекта. Я могу представить собственные документы, - он театрально швырнул сложенные листки на стол, - распоряжения различных ученых, которые занимались исследованием нео-протеина. И здесь, где эти… эти божки, всюду сующие свой нос, берут на себя слишком много. Исследования нео-протеина, так нагло прерванные за миг до успеха, дали бы при научных методах - точных, воспроизводимых, доказуемых - вещество, которое предотвратило бы некоторые слишком распространенные и ужасно мучительные болезни печени с летальным исходом. Предотвратили ли бы мучительную смерть, угрожающую известному члену этого августейшего Комитета. А, если эти предсказатели такие всезнающие, такие милосердные, такие альтруисты, такие мудрые, почему - я спрашиваю вас, почему, они не предвидели влияния их собственного вмешательства на их официального защитника?
Альтруизм и милосердие оп Овена опустились до низкого уровня, и он обнаружил, что его преследует сильное желание направить к Цойсману кинетика и надолго заткнуть ему глотку.
– Ага, - закричал Джоул Андрес, вскакивая на ноги, - почему они должны предвидеть мою смерть, мои дорогие коллеги? От болезни печени? Как интересно! Конечно, у вас есть бумага, чтобы доказать это, сенатор? Например, мое свидетельство о смерти?
– Полегче, Джоул, - сказал Мак Набб, с насмешкой взглянув на Андреса.
– Каждый видит, что вы здоровы, как боров, хотя я должен признать, что вы выглядели слегка желтушным. Но теперь вы выглядите великолепно.
– А у меня есть свидетельство, что он умирает от болезни печени, - сказал Цойсман.
– И это подтвердилось?
– с сарказмом спросил Тигуэ.
– Полегче, Боб. Мы знаем, что Мансфилд делает работу, которую ему поручили, защищает своих избирателей и эту страну. Это так же легко, - Мак Набб сделал паузу, чтобы затянуться трубкой, - как найти приличную замену табаку. Но Мансфилд доказал, что это плохо для большинства из нас.
– Мы обсуждаем экспертов, а не табак, - напомнил ему Цойсман.
– Нет, мы обсуждаем прогресс, на уровне, который некоторым из нас так же трудно принять, как отказаться от табака. Однако, было доказано, что табак вреден. Эти люди доказали, что их Центры защищают здоровье и собственность, они делают это научно. Все, что я слышал сегодня, - и Мак
– Я был вынужден…
– Многие из нас тоже были вынуждены бросить курить, - усмехаясь сказал Мак Набб.
– Эта искусственная дрянь до сих пор не имеет нужного вкуса, но я знаю, что для меня это лучше.
– Самое важное, Мансфилд, и, кажется, это может полностью ускользнуть из вашего логического, научного ума с одной извилиной, тот самый факт, что эти люди предупредили вас! Знали они последствия для Джоула Андреса или нет, если они прекратили эксперимент,они должны были предупредить вас и вашу группу! Поэтому прекратите вашу болтовню об их этике и вмешательстве. Я бы позволил вам сгореть!
Цойсман опустился в кресло, глядя на Мак Набба. Потом сенатор Новой Англии встал с легкой улыбкой на губах.
– Джентльмены, мы швыряли этот законопроект назад и вперед в течение двух лет. Мы удовлетворились тем, что меры защиты для парапсихических профессий, которые указаны в статьях IV и V, не угрожают безопасности граждан этой страны, не угрожают личной свободе и так далее, и все такое, и черт возьми, давайте внесем это в повестку дня и начнем защищать этих бедных идеалистов от… тех, кто не хочет, чтобы их защищали.
Усмешка Мак Набба была злой, но он не смотрел в сторону Цойсмана. Его охватила жажда борьбы.
***
Оп Овен добрался в Центр поздним весенним вечером, когда совсем стемнело. Приятное чувство победы дало ему удовлетворение. Он повернул не к своей квартире. Новость, что законопроект Андреса покинул Комитет и будет представлен на следующей сессии Сената, уже была передана в Центр. Он слышал, как праздновали, кажется, на всей территории.
"Немного преждевременно, - подумал он, - потому что законопроект должен пройти Сенат и Конгресс". Там будут острые дискуссии, но ему предсказали, что он пройдет. Президент был за защиту талантов, потому что их защита была ему на руку.
Оп Овен вошел в здание, где жили Хорваты. У лифта он заколебался, потом стал подниматься по ступенькам и был рад, когда подошел к их двери и не запыхался.
Он еще секунду размышлял, что может помешать молодой паре, но сомнения быстро рассеялись, когда Лайос, еще одетый, широко распахнул дверь.
– Мистер оп Овен!
– на лице предсказателя отражалось недоверчивое изумление.
– Добрый вечер, сэр!
– Простите. Вы кого-то ждете?
– Нет, никого. Пожалуйста, входите. Все пляшут с тех пор, как узнали новость…
– Директор не может радоваться?
Лайос не ответил, потому что из кухни вышла Рут. Ее лицо засияло, когда она пошла вперед, чтобы приветствовать гостя. Оп Овену стало легче от ее явного радушия: он боялся, что у нее возникнет подсознательная антипатия к нему, после их недавней встречи.