Полет Пегаса

Маккефри Энн

Чарли медленно покачал головой, не отрывая глаз от Жиллингса.

–  Ни один из наших людей не совершал даже мелких проступков. Ни злоупотребления доверием, ни нечестности. Ни одно преступление нельзя скрыть от собратьев по таланту.

–  И вы можете поверить, что мы поставим на карту годы и годы борьбы за то, чтобы нас стали принимать как заслуживающих доверия, неподкупных и честных граждан, ради шубы и побрякушек? Когда есть фонды, доступные для каждого таланта, который пожелает обладать такой мишурой?
– Презрение оп Овена заставило представителя магазина вздрогнуть.

–

 Теперь давайте исходить из этого, Жиллингс. Сдержите ваши эмоции и проверьте выводы. Затем обратитесь к нам по нормальным каналам и попросите у нас помощи. Потому что, поверьте мне, мы намного более решительные… и имеем лучшее оборудование… чтобы обнаружить настоящего преступника, какой бы ни была ваша заинтересованность в том, чтобы заклеймить нас.

Оп Овен наблюдал за реакцией на это замечание, но Жиллингс, с тонкими и бледными от злости губами, ничем не выдал себя. Он сделал резкий жест в сторону человека в синей полицейской форме.

–  Не предъявляйте этот ордер сейчас, Жиллингс!
– сказал оп Овен очень мягким голосом. Он следил за безумной активностью стрелки на шкале.
– Выйдите. Позвоните. Потому что, если вы не можете сдержать свои чувства, комиссар, то лучше вам держаться на расстоянии.

Теперь Жиллингс начал осязаемо ощущать присутствие тех, кто собрался в коридоре. Широкий проход остался свободным, проход, который вел только к открытому лифту. Никто не говорил, не двигался, не кашлял. Проявленная сила не была ни видимой, ни физической. Но она была явной и единодушной. Она существовала сорок четыре секунды.

–  Моя фирма захочет знать, какие шаги предпринимаются, - сказал представитель фирмы Коул визгливым голосом и пошел нетвердым, но все более быстрым шагом к лифту.

Трое подчиненных Жиллингса не были столь независимыми, но, несомненно, и они почувствовали облегчение, когда Жиллингс повернулся и пошел, не спеша, большими шагами к ожидающему лифту.

Никто не шевельнулся, пока не стих грохот вертолета. Тогда они повернулись, ожидая распоряжения директора.

***

Глава муниципалитета Джулиан Пенстрак, который должен был управлять городом с населением около четырех миллионов, имел привычку лично проверять каждое нарушение спокойного функционирования. Он приехал, когда последняя из организованных поисковых партий покинула Центр.

–  Я бы отдал свою левую почку и миллионные кредиты, чтобы обладать достаточным талантом и правильно судить о людях, Дейв,сказал он, пересекая комнату. Он был не так глуп, чтобы пожимать руку, если таланты не предлагали ему этого, но для Дэфида, который любил Пенстрака, стало очевидно, что тот хочет как-то выразить свою личную тревогу относительно этого происшествия. Он минуту постоял у стула. На его красивом лице не было и следа известной радушной улыбки.

–  Я готов поклясться, что Франк Жиллингс - сторонник талантов, - сказал он, расчесывая пальцами густые, волнистые, черные волосы, что тоже свидетельствовало о его волнении.
– Он, конечно, использовал ваших людей на полную катушку с тех пор, как стал комиссаром ЛЕО.

Лестер

Велч фыркнул, поднял глаза от карты, на которой он отмечал маршруты поиска.

–  Нужно использовать любой инструмент, который работает… пока он не поцарапает… вот так.

–  Но вы смогли доказать, что ни один зарегистрированный талант не несет ответственности за эту кражу.

–  Человек, которого убедили против его воли, все равно имеет собственное мнение, - сказал Лестер.

–  Лес!
– Оп Овен не терпел цинизма ни от кого, даже от того, кто был предан талантам.
– Ни один зарегистрированный талант не несет ответственности за это.

Пенстрак обрадовался:

–  Вы убедили Жиллингса, что это работа нераскрытого таланта?

Велч издал резкий звук.

–  Он будет убежден, когда мы представим и пропавшего человека, и пропавшие вещи. Ничто другое не удовлетворит ни Жиллингса, ни Коула.

–  Правда, - согласился Пенстрак, задумчиво хмурясь.
– Ни коколеблющихся членов моего муниципалитета. Я знаю, это неправильная реакция, но слишком плохо выбрано время, Дейв. Вы в своей компании настаиваете на честности и гражданственности талантов.

–  Это обдуманная, порочащая нас кража… - мрачно начал Велч.

–  Я думал об этом, - прервал его Пенстрак, - и поручил моему собственному эксперту посмотреть пленки. Вы знаете систему безопасности: вращающиеся экспонаты и неподвижные глаза телекамер. На одном кадре модель одета, на следующем - предстает во всем своем пластмассовом величии. Все правильно. Никакой возможности приложить руку к этой пленке.
– Пенстрак наклонился к Дейву, хотя едва ли была необходимость защищать его утверждение в этой компании.
– Кроме того, Пат пошла тоже. Она"прочла" мысли каждого в магазине и в группе Жиллингса. Хотя, не Жиллингса. Она сказала, что у него есть естественный экран. Все остальные чисты

… по меньшей мере, они не участвовали в заговоре.
– Жалкая усмешка Пенстрака быстро поблекла.
– Я отправил ее отдыхать. Поэтому я здесь один.

Оп Овен спокойно воспринял информацию. Он не потерял надежды… для него такая мысль была нетипичной. Но это экономило время, и не нужно было посылать талантливых проверять магазин и полицию.

Стало общепринятым иметь сильного принимающего телепата в окружении известного или вызывающего споры общественного деятеля. Об этом таланте редко говорили публично. Ему или ей обычно поручали банальную работу, так, чтобы можно было легко объяснить их постоянное присутствие. Пат Тофик официально была главным референтом Пенстрака.

Пенстрак продолжал:

–  Однако, я воспользовался своим исключительным правом наблюдать за поисками. В средствах массовой информации достаточно людей, подверженных гипнозу, чтобы преуменьшить точку зрения талантов - по моей просьбе - но вы знаете, что может сделать такая вредная реклама с вами, с этим Центром и вообще с талантливыми. Один изменник может дискредитировать сотню честных поступков. Итак, чем я могу помочь?

–  Я хотел бы знать. Мы получили для каждого воспринимающего телепата ничтожный шанс, что эта… да, изменница будет излучать радость и восторг по поводу кражи.