Полет сокола
Шрифт:
Все обернулись к воротам.
Нагиба вернулся.
И не один.
С ним – нурманы. Воины. В настоящих бронях, с раскрашенными щитами за спиной, с блестящими шлемами, которые, правда, сейчас были не на головах воинов Севера, а висели на поясах.
Державшая Ольгу Дайна забормотала по-своему. Наверное, молилась своим богам. Викингов было только двое, но они были как ястребы среди ворон. Два десятка вооруженных кривичей и чудинов глядели на них с опаской.
«Наши варяги бы не испугались!» – подумала Ольга.
Но варягов здесь не было. К сожалению.
–
– Мой раб! Захочу – убью! Мое право! – тоже на языке нурманов запальчиво выкрикнул Угрюм и замахнулся.
Нурман оказался между кривичем и Радимом так быстро, что Ольга и моргнуть не успела. Нурман глянул в глаза желтобородого:
– Нет, не твое, – произнес он негромко и от этого еще более страшно.
Желтобородый попятился. Будто вдруг забыл, что он – воин, а в руке у него меч.
Но тут же спохватился: сжал рукоять покрепче, нахмурился грозно.
Нурман улыбнулся. Ровные белые зубы, широкая улыбка…
Вот только доброй ее не назовешь.
Он больше ничего не сказал. Даже не взялся за меч. Но здоровенный кривич отступил. И сунул собственный клинок в ножны.
– Если тебе приглянулся этот раб, можешь его забрать, – проворчал Угрюм, пятясь. – Но заплати сначала. Я взял его в бою!
– В бою? – викинг улыбнулся еще шире. – Раз так, то я заплачу. Лови!
Серебряная монета упала на песок.
– Крепкий паренек стоит намного больше, чем один дирхем [8] ! – возмутился Угрюм.
– Это если бы он был живой, – насмешливо проговорил нурман. – А я купил мертвого. Ты же его убить хотел, верно?
Угрюм раскрыл рот…
Но его перебил Нагиба.
– Уступи ему! – прошипел купец. – Взял монету и отошел! Живо!
Угрюм проворчал что-то недовольно, но повиновался.
8
Дирхем – серебряная монета арабского происхождения.
– Вставай, чего разлегся! – нурман легонько пихнул Радима носком сапога. – Эй, ножик прихвати. Это же твой боевой трофей, да? Вернее, не твой, а мой, потому что ты – мой раб, а у рабов своего не бывает.
– Отличное приобретение, Харальд! – поздравил товарища второй нурман, оглядев Радима. – На рынке в Бирке за него дадут уж точно побольше дирхема.
– Это точно, – согласился Харальд. – Но я не буду его продавать, Гуннар. Парнишка встал с камнем против ножа, а потом с ножом – против меча. Вряд ли из такого храбреца выйдет хороший раб… А вот добрый дренг [9] может получиться.
9
Дренг – младший дружинник в отряде викингов.
Радим понял не всё – по-нурмански понимал не очень хорошо и не все слова расслышал. Но главное – уяснил. Убивать его сегодня не будут.
– Эй, ты, как там тебя, Ногата! – повернулся к купцу Харальд. – Показывай свой товар!
– Я – Нагиба, – проворчал купец. – Нет, сначала ты деньги покажи, Харальд-хёвдинг [10] !
10
Хёвдинг – вождь.
«Боится, – злорадно подумал Радим. – Боится, тать. Двух нурманов испугался!»
А вот нурман двух десятков ватажников не опасался ничуть. Снял с пояса увесистый кошель, подкинул на руке:
– Здесь десять марок серебром! – сообщил он.
– Маловато будет, – проговорил Нагиба.
– Ты сначала покажи товар, а потом торгуйся! – поощрил Харальд. – Я пока еще ничего не видел.
– Покажи ему! – велел купец Угрюму.
Тот принес сундучок. Раскрыл. Вынул по одной три серебряные чаши.
– Тут одного серебра больше, чем на сорок ваших марок [11] ! – заявил купец. – А каменья какие, ты глянь! А работа ромейская! Из такой посуды князьям только пить!
Второй нурман, Гуннар, взял одну из чаш, взвесил на ладони:
– Полмарки, может, и потянет, – сказал он. – А камешки твои… Наш янтарь и то красивее. Пять марок – за эти три, и еще пять – за стекло. И покажи, что у тебя там еще?
– Ты смеешься, что ли? – взвился Нагиба. – Тридцать марок, ни дирхемом меньше!
11
Марка – мера веса. Примерно 250 граммов. Марка серебром – значительная денежная сумма.
Пока они торговались, Ольга думала. Стоит ли крикнуть сейчас этому нурману, чья она дочь?
Ольга колебалась. О нурманах говорили много плохого. И много страшного. Варяги с нурманами бились, как волкодавы с волками. И частенько волки оказывались сильнее. Крикнуть или не крикнуть?
Пока Харальд торговался, второй нурман зыркал во все стороны. Взгляд у него был цепкий, холодный, опасный. На Ольге – задержался. Выглядела Ольга плоховато. Растрепанная, одежда в пыли, да еще и похлебкой облита…
Но показалось ей, что нурман и под всей этой грязью разглядел, что платье на ней совсем не дешевое…
Глава 10. Ольга – одна-одинешенька
Торг завершился. Нурманы ушли, забрав с собой Радима и ромейскую утварь. Ватажники Нагибы вернулись к прерванной гульбе. Пенилось в кружках пиво, голоса звучали все громче и невнятнее. Разговоры сменились зычным нестройным пением.
Подвыпивший Нагиба в дальнем углу стола что-то втолковывал разобиженному Угрюму. Надо думать, уговаривал его успокоиться. Не помогало. Угрюм хлестал пиво да все больше злобился.