Полицейская история
Шрифт:
А сейчас самое время побаловать себя традиционными блюдами. Пиццу с бургерами я дома не употребляю. Должны ж быть у человека маленькие радости? Только иностранцы думают что США страна гамбургеров и еда в ней синтетическая. На любой вкус имеется товар. Было бы желание.
Каждая новая волна эмигрантов, прибывающая на эту землю, привозит с собой новые блюда. Если привык к украинской или тайской никаких проблем. В иммигрантском районе найдешь. Если еда невкусная быстро прогоришь, люди лишь бы что покупать не станут. Вот я тофу не люблю. Безвкусный абсолютно. А многим нравится. Варишь с грибами, получаешь вкус грибов, с мясом –
Кто вкушает китайские блюда, кто японские, кто французские или итальянские употребляет. Суши наравне с пастой и если пожелаешь и медуза будет. У нас в Фэйри-сити народ со всего света собрался и бесстрашен до ужаса. Трескают все что угодно и колются тоже, не то что в нормальной Америке. Другие времена, другие нравы. Там проще уж покуривать разрешенную марихуану, чем с синтетикой баловаться. А у нас сопротивляемость организма выше и привыкаем медленнее. Но все равно попадаются рано или поздно на крючок.
Так, рыбу, сосиски, пирожки, китайские блинчики в несколько начинок, фрикадельки из риса со свининой и просто отварной рис он не стал извлекать из сумки и отправил в холодильник. Правильно. Столько мне не съесть – на завтра останется. Винегретик, салат из свежей капусты, огурчики по пекински, и хлеб – это нормально. Уже готовое принес. А вот когда он умудрился бифштекс пожарить и картофельное пюре изготовить? Надо было умудриться почистить картошку и сварить.
– Молодец Кевин, – довольно сообщил вслух, наливая в маленький стаканчик свои честные сто грамм «Абсолюта» для начала.
Вдвойне, понял, поставив бутылку. Он до моего прихода держал в морозилке, иначе бы не мерзли пальцы. Предусмотрительный.
– Тебе нехорошо? – спросил парнишка через несколько минут, обождав пока я выпью, закушу и снова выпью. Сегодня я был настроен отдыхать.
– А? – не дошло сходу, потом сообразил – он решил я сильно расстроился по поводу случившегося.
Не особо хотелось заниматься разъяснительной работой, однако делать нечего. Как сказал один французский писатель: «Мы в ответе за прирученных». Когда-то, после гибели родителей, а началось все еще при их жизни, я тоже запросто заходил в квартиру этажом ниже. Можно было спросить совета опытного человека и попутно выяснить массу вещей неизвестных никому в округе. Не особо у нас русские водились тогда. То есть они были, но я не сталкивался часто.
Липины много мне дали во всех смыслах. Он умения стрелять и до желания читать. В нашем районе развлечения состояли в основном в мордобитии по выходным и благодарить за то что я оказался не на той, а на этой стороне баррикад нужно кроме родителей еще и их.
Собственно я и сейчас нередко забегаю к Мари просто так. Ничего за эти годы не изменилось, она все так же преподает в нашей школе и вечно стремится помочь ребятам, находя в них нечто хорошее. Кое-кого из этих приятных мальчиков я бы с удовольствием прямо сейчас законопатил в тюрьму, те еще кадры. Впрочем ее никто не обижает, самые тупые видят, что она старается для них.
– Я считаю не только оправданным по закону уничтожение преступников, – тщательно подбирая слова, говорю, – оказывающих сопротивление полицейскому, но и абсолютно добрым делом на общую пользу. Если уж он не стесняется стрелять в представителя власти, то что он делает с более слабым и не способным дать отпор? Бандит и есть бандит. Абсолютно не жалко. Если он стреляет на улице – это автоматическая
– А тебе их жалко? Людей.
– В абстрактном смысле – безусловно. Я затем в полиции работаю, чтобы их защищать. Конкретные люди бывают крайне противные. Но речь то не об этом. Мне приходилось арестовывать сына шефа полиции города и жену нашего местного политика. Попадались изредка достаточно известные люди. Никто из начальства ни разу не посмел попросить сбросить статью и замять дело если при аресте не то что стрелять, а просто сопротивляться начал. Кто идет против представителя закона не может рассчитывать на снисхождение!
– И много ты убил? – спросил Кевин после раздумья.
Вот сейчас примусь изливать душу, подумал, наливая очередную рюмку. Мальчик мой, много и давно перестал считать. Первого отнюдь не в армии, а в шестнадцать. Я не хотел, так уж получилось. Когда тебе сошедший с катушек наркоман тычет в лицо стволом, на раздумья нет времени. Реакция у меня всегда была хорошая. Я его рожу и сейчас помню. Первый убитый как первая любовь не забывается. А наркоманов всех подряд ненавижу, хотя продавцов гораздо больше. Обычного торчка еще можно иногда выдернуть из грязи, дилеры по всем параметрам хуже. За счет чужой жизни навариваются.
– Кто завтра вспомнит, что я в этом году вытаскивал людей из горящего дома и помогал одной бабе рожать, пока приехала скорая? – сказал, закусив огурчиком. – Вроде как входит в мои обязанности, как и ловить пачками малолетних придурков, позабывших о существовании закона: заряженный пистолет в кармане без разрешения – 5 лет гарантировано. А про этих еще долгие года не забудут. Первая полоса в газете и бедные несчастные мальчики. Младшему скоро восемнадцать, я в его возрасте в армии на плацу бегал.
Прикинул мысленно и уверено сказал:
– Нет. Уже первая выброска была. Ну там мы не стреляли, чисто прошли. Восемнадцать лет удивительный возраст – пить вроде как нельзя – несовершеннолетний, а вот автомат в руки запросто. Старшему и вовсе двадцать второй, пора мозги иметь.
– Они из «Банши [11] », – пробурчал Кевин.
– И что? На основании членства в банде у них есть отдельное разрешение на стрельбу? А «Анку [12] » теперь позволено разгуливать с косой на перевес? Во времена моей молодости и не надо кривиться, когда взрослый рассказывает, как в его юности было замечательно, – потребовал ханжеским тоном, – выстрелы у нас в городе гремели регулярно и о большинстве происшествий в газетах не писали. Подумаешь в очередной раз в Ведре крови или Мусорном тупике кого уложили. В первый мой год в полиции полторы тысячи раз в районе стреляли и почти шесть тысяч нелегальных стволов от пистолетов до пулеметов изъяли. Отучать пришлось очень жестко. В первую очередь при малейшей попытке сопротивления.
11
Ирландский фольклорный персонаж. Стонами и рыданиями оповещает о скорой смерти. Здесь название банды.
12
Вестник смерти. Название еще одной банды.