Полицейские и провокаторы
Шрифт:
Вслед за убийством Александра II камеры Секретного дома Алексеевского равелина и Трубецкого бастиона Петропавловской крепости заполнялись молодыми людьми. Хватали всех, кто мог внушить малейшее подозрение, и предъявляли их на опознание предателям Меркулову и Окладскому. Для срочного ведения следствия сотрудников столичной политической полиции явно недоставало, и Петербург потребовал помощи от своих провинциальных коллег. Среди прибывшего подкрепления оказался жандармский капитан Судейкин [267] .
267
1 См.: Дейч J1. Г. Провокаторы и террористы: По личным воспоминаниям. Тула, 1926. С. 20.
В Петербурге Судейкину удалось распропагандировать народовольца Меркулова и завербовать его на службу в полицию [268] . Меркулов выдал многих народовольцев, участвовавших в подготовке покушений на Александра II. Вербуя Меркулова, Судейкин одновременно «работал;» с Окладским, ставшим полицейским агентом в октябре 1880 года, но еще не выпущенным из Петропавловской
«Судейкин встретил меня очень сурово и сказал мне, что он меня знает и видел раньше. Я, конечно, удивился, как он мог меня знать. Тогда он напомнил мне, что, когда я в Киеве на Боричевом току занимал дом, в котором была устроена мастерская, где я изготовил разрывные бомбы и выносил во двор сушить формы, он с этого времени наблюдал за мной с высоты колокольни Андреевского собора и смотрел в бинокль, что я делаю, причем со злобой сказал мне, что я тогда ускользнул из его рук и расстроил так прекрасно налаженное им дело наблюдения, что мой побег чуть не повредил его карьере, но зато я теперь не ускользну из его рук» [269] .
268
2 См.: Голос минувшего, 1914, № 2. С. 166.
269
3 Дело провокатора Окладского. Л., 1925. С. 133.
В первых числах марта 1881 года во время аудиенции в Зимнем дворце военный прокурор генерал В. С. Стрельников доложил Александру III о своем старом знакомом, талантливом сыщике Г. П. Судейкине [270] . Стрельников превосходно знал его по совместной службе на юге России, где Судейкин проходил выучку у начальника Киевского жандармского управления В. Д. Новицкого. Молодой офицер прославился при разгроме народнических кружков. В 1879 году ему удалось арестовать И. К. Дебагория-Мокриевича, М. Р. Попова, Д. Т. Башуцкого, В. А. Осинского и других. Последний при аресте стрелял в Судейкина [271] .
270
4 См.: Степняк-Кравчинский С. М. Судейкин//Общее дело, 1883, № 57. С. 13.
271
5 Дело провокатора Окладского. Л., 1925. С. 65.
Протекция Стрельникова [272] помогла, и Георгия Пор-фирьевича Судейкина назначили на специально созданную для него должность инспектора столичного Охранного отделения. В его подчинении сосредоточилась вся полицейская агентура России. Политический сыск, руководимый им, заключил в свои объятия всю территорию империи. Арестованных по подозрению в совершении государственных преступлений присылали в столичную охранку к Судейкину из всех городов России.
«Арестованная в 1882 г. в Витебске,— вспоминала народоволка П. С. Ивановская,— через полтора месяца я была доставлена в Петербург в Охранное отделение на Гороховой улице. На третий день, часов в 10 утра, меня 2 жандарма ввели в небольшой кабинет. За стоявшим среди комнаты столом, спиной к окну, сидел в жандармской форме господин импозантной наружности. Большого роста, атлетически сложенный, широкоплечий, с выей крупного вола, красивым лицом, быстрыми черными глазами, весьма развязными манерами выправленного фельдфебеля — все это вместе роднило его с хорошо упитанным и выхоленным жеребцом. По-видимому, отличная память и быстрая усваи-ваемость всего слышанного дали Судейкину возможность выжимать из разговора с заключенными пересыльными, которых он в 1879 г. сопровождал из Киева в Сибирь, много полезных знаний для своего развития и своего служебного положения. Сам он говорил, что политические впервые его познакомили с учением Маркса. (...) Речь неслась как бурный поток, перескакивая с одного предмета на другой без всякой связи. Имена великих людей, гениев, стремительно неслись с жандармских уст. Упоминались К. Маркс, Маудсли, Дарвин и наконец Ломброзо. Последним он пользовался для доказательства той истины, что все люди одержимы безумием и нет правых и виноватых. „Во главе русского прогресса,— ораторствовал Су-дейкин,— теперь революционеры и жандармы! Они скачут верхами рысью, за ними на почтовых едут либералы, тянутся на долгих простые обыватели, а сзади пешком идут мужики, окутанные серой пылью, отирают с лица пот и платят за все прогоны"» [273] .
272
6 18 марта 1882 года в Одессе генерал-майор Стрельников за издевательства над арестованными народовольцами был застрелен Н. А. Желваковым при участии С. Н. Халтурина.
273
7 Ивановская П. С. В Боевой организации: Воспоминания. М., 1928. С. 140—142.
Несмотря на нескрываемую иронию, с которой автор воспоминаний нарисовала портрет инспектора петербургской охранки, такого образованного сыщика российская тайная полиция еще не видывала. Судейкин легко освоился в столичной атмосфере и прижился в Охранном отделении. Начальство сразу же оценило его таланты. Он первый в России после Бенкендорфа и Дубельта начал внедрять новшества в политический сыск. Судейкин запретил скоропалительный арест выслеженной жертвы. Он требовал не спеша, наблюдая за каждым ее движением, устанавливать весь круг знакомых и уж потом наглухо защелкивать западню. Инспектор охранки не останавливался даже перед изощренной подлостью. Он подсаживал в соседние с народовольцами камеры предателей, и те, перестукиваясь с соседями, добывали у них информацию, называя себя фамилиями других революционеров, заранее изолированных. Так провокатор Окладский, спустя сорок три года, признался: «Разве сам я додумался бы до такой подлости... Меня Судейкин подсаживал, он меня заставлял называться Тихоновым. Самому мне где же было додуматься?» [274]
274
8 Швецов С. П. Провокатор Окладский. М., 1925. С. 27.
Во времена Судейкина во Франции провокация законодательством была запрещена, провокаторов судили за подстрекательство и осуждали на длительные сроки тюремного заключения, более суровые, чем втянутых ими лиц. В России тема провокации выплеснулась наружу лишь в 1906 году. Полиция тщательнейше скрывала использование провокации как метода политического сыска. Русская полиция пользовалась услугами провокаторов и до Судейкина, но лишь при нем провокация получила развитие и широкое приме ч– нение, именно Судейкин ее идеолог [275] . Провокаторов XIX века можно пересчитать по пальцам. Вот главные из действовавших в рядах «Народной воли»: С. П. Де-гаев, И. Ф. Окладский и А. М. Гартинг, еще десяток-полтора мелких. Но даже от такого количества провокаторов русское революционное движение несло невосполнимые потери.
275
9 См.: Богучарский В. Я. В 1878 году//Голос минувшего, 1917, No 9-10. С. 117.
В начале 1881 года (по другим источникам — в апреле или октябре 1881 года) в руки полиции попал
В. П. Дегаев, выгнанный за неблагонадежность из Морского кадетского корпуса. Из Дома предварительного заключения семнадцатилетнего Владимира однажды привезли в охранку к Судейкину. Их диалог со слов В. П. Дегаева записала член Исполнительного комитета партии «Народная воля» А. П. Прибылева-Корба:
«Я знаю, что вы мне ничего не скажете,— обратился он к нему,— и не для того я позвал вас, чтобы задавать вам бесполезные вопросы. У меня другая цель относительно* вас. Я хочу предложить'вам очень выгодные условия. Ваше дело будет прекращено, ваша виновность будет забыта, если вы мне окажете существенную услугу.
— Как! — воскликнул с негодованием юноша.— Вы хотите из меня сделать шпиона! Кто дал вам право говорить мне подобные вещи? — крикнул он, выходя из себя.
Но Судейкин остановил его. Началась игра кошки с мышью, столь любимая Судейкиным.
— Вы даже не выслушали меня, а уже рассердились,— заметил он, самоуверенно улыбаясь.— Не думайте, что я предназначаю вас на роль шпиона или предателя. Я не решился бы на это из уважения к вашей семье; и по вас вижу, что вы слишком благородны для таких ролей. То, что я вам предлагаю, заключается в следующем: правительство желает мира со всеми, даже с революционерами. Оно готовит широкие реформы. Нужно, чтобы революционеры не препятствовали деятельности правительства. Нужно их сделать безвредными. И помните, ни одного предательства, ни одной выдачи я от вас не требую» [276] .
276
10 Былое, 1906, № 4. С. 5—6.
А. П. Прибылева-Корба
Что знал тогда Судей-кин о семействе Дегаевых, неизвестно. По описаниям мемуаристов эту очень дружную семью отличал дух тщеславия. Глава семейства, Наталья Николаевна Дегаева, дочь известного историка и писателя Н. А. Полевого, насаждала культ «исключительности» своих детей.
В доме царила атмосфера необычности и чрезвычайности. Все были высокого мнения друг о друге и готовились стать знаменитостями. Старшая дочь считалась талантливой актрисой, и от нее ожидали громкого успеха, по ней, с ее слов, страдал не кто-нибудь, а выдающийся революционер П. Л. Лавров. Младшая дочь, по мнению семьи, была незаурядной пианисткой, двум сыновьям предназначалась романтическая карьера на революционном поприще, поэтому в дом приглашались руководители «Народной воли». Отзывались они о салоне мадам Дегаевой сдержанно [277] . «Семья эта была ни дурна, ни порочна,— писала А. П. Прибылева-Корба,— но чего ей абсолютно недоставало — это твердо установившихся принципов и знания тех границ, на которых устанавливается чуткая совесть или гордое самоуважение. Она являла собою зыбкую почву и не могла дать русскому революционному движению закаленного борца за свободу; она дала ему человека способного, предприимчивого, деятельного, но тщеславного, лишь посредственно смелого, принимавшего участие в опасных предприятиях частью из тщеславия и, может быть, также из любви к чрезвычайному, столько свойственному всему семейству Дегаевых» [278] .
277
11 См.: Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Т. 1. М., 1964, С 440,_442
278
12 Былое, 1906, № 4. С. 9.
Юный Дегаев решил ччто сможет перехитрить Су-дейкина и заодно весь Департамент полиции, войти к ним в доверие и принести партии такую же пользу, как народоволец Н. В. Клеточников, проникший в штат III отделения. Член Исполнительного комитета «Народной воли» С. С. Златопольский дал согласие, и В. П. Де-гаев йачал действовать. В январе 1882 года Судейкин, рассчитывая получить сведения о заграничных членах Исполнительного комитета партии «Народная воля», отправил Дегаева в поездку по Европе. По дороге в Швейцарию Владимир остановился в Москве, где благодаря его неумелой конспирации в руки полиции попали многие народовольцы [279] . В Женеве В. П. Дегаев встречался с эмигрантами.
279
13 См.: Дейч Л. Г. Указ. соч. С. 14.