Полигон
Шрифт:
– Паисия?
– Да. Это – лебяжий пух. Его тут называют «перо жар-птицы».
– Смотри: они отталкивают друг друга!
– Отталкивают и притягивают. Одновременно.
– Любовь и ненависть.
– Мешок с таким пухом раздувается как воздушный шар. Подержи.
Объездчик передает фонарь Любе и снимает рюкзак. Достает оттуда ручной пылесос, пристегивает шланг и включает насос. Горловина шланга начинает засасывать пух, очищая воздух. Мешок для сбора быстро наполняется. Объездчик поводит шлангом из стороны в сторону и говорит:
– В соседней пещере – волокна овечьей шерсти. «Золотое руно». Второй компонент бинарного… не знаю, как и назвать… наркотик, не наркотик… Волшебная палочка! Сбудется – не сбудется. Любит – не любит, плюнет – поцелует. Старый шарлатан этим и занимается. Совсем из ума выжил.
– Зря ты так… легкомысленно. Катализатор воплощения. Я сталкивалась. Ничего хорошего. Одни проблемы. Но почему именно перо и шерсть?
– Откуда я знаю? Пух без руна – деньги на ветер. Так говорит академик.
Полигон. Степь. Ночь. Тринадцатая площадка. Светящийся смерч
Ночная степь звенит цикадами. Безлунное небо полно звезд. Из амбразуры бункера на землю и припаркованный невдалеке «УАЗ» падает теплый свет. В тени автомобиля светятся угли угасающего костра.
Обнаженные Люба и Объездчик возлежат под открытым небом на одеяле. Люба садится, накидывает на плечи халат и прислоняется к автомобильному колесу. Степной Волк устраивает свою большую кудлатую голову на Любиных коленях.
– Когда тебя еще не было… – начинает Объездчик, но Люба дергает мужа за космы и перебивает:
– Это когда тебя еще не было!
– Но я же здесь раньше тебя, – возражает Объездчик. – На целых семь лет!
– Все равно! – говорит Люба с убежденностью. – Пока мы не встретились, нас не было. А теперь мы есть!– звонко кричит Люба и простирает руки к звездам; на запястье у нее часы-браслет с большим светящимся циферблатом. – Мы появились недавно, – добавляет она и озабоченно замечает: – А ты не опаздываешь?
– Ох, ё! – спохватывается Объездчик. – Который час?
Степной Волк пружинисто вскакивает и принимается одеваться. Люба ложится на спину и потягивается, обнаженная и светлая. Она любуется большим и крепким телом своего мужа. Объездчик натягивает комбинезон, влезает в башмаки. Взгляд его падает на бледно-светящуюся в позе неги жену. Он замирает. Медленно выпрямляется и машет рукой:
– Да ну их! Пух и перья!
Люба улыбается и протягивает к нему руки:
Степной Волк срывает с себя одежду и бросается в объятия рассмеявшейся от счастья Любы.
В тишине и безмолвии – смолкли даже цикады – и при полном безветрии по степи несется на огромной скорости пыльная воронка – смерч, сияющий радужным светом.
Люба замирает и отстраняется от мужа. Она краем глаза успевает заметить ускользающее за горизонт пыльное сияние.
– Ты видел? – спрашивает она.
В голосе Любы слышна тревога.
– Какая разница? – бормочет Степной Волк. – Иди ко мне!
Люба с ласковым поцелуем освобождается от объятий мужа, встает и начинает одеваться.
В этот момент «смерч» снова появляется из-за горизонта. Он похож на телеграфный столб из пыли и света, переливающийся всеми цветами радуги. Внутри этого столба мечутся тени, похожие на человеческие фигуры. Люба и Степной Волк завороженно следят за этим фантастическим явлением.
Смерч останавливается невдалеке и вдруг рассыпается на светящиеся пылинки. Они медленно оседают на землю. Когда последняя пылинка касается земли и гаснет, цикады снова оглашают степь своим ночным гимном.
Уже одетый Степной Волк подхватывает с земли одеяло. В обнимку с Любой они молча бредут к бункеру, на теплый желтый свет, льющийся на землю из окошка-бойницы. Степной Волк ворчливо произносит:
– Хватит тебе тут на ночь оставаться… Одна. Без оружия… Возьми хоть мой карабин. Мало ли что?
– Пока ты безоружен, врагов у тебя нет, – говорит Люба. – Хотя, о чем это мы? У меня же «Комбайн». И снаряды всяки-разны. Если что, отобьюсь!
Она смеется.
– Не смейся. Твоя пушка опасней врага! Лупит только по своим. Неровен час…
– Ты не прав, Степан Ральфович. Пушка бьет по всем без разбору. Болванками. Боевых нет.
– Болванка тоже, знаешь… если зацепит… Когда твои стажеры приезжают? Они-то, небось, не ночуют в степи.
– У них молодой интерес на Берегу. А у меня – здесь!
Люба останавливается, прижимается щекой к широкой груди мужа. Степной Волк улыбается и целует жену в макушку. Люба с силой отталкивается от него и говорит:
– Ну все! Думаешь, мне легко? Езжай уже. Не заставляй людей ждать.
– Люба, это не люди. Пух и перья… Игра!
– Не заиграйся.
– Они даже не догадываются. Шерсть овечья, пух лебяжий…
– Ну ладно, все! Иди и не оглядывайся! – Люба безжалостно разворачивает послушного мужа и подталкивает в спину. – Иди!
Степной Волк бредет обратно к своему открытому «уазику». Оглядывается. Люба стоит в дверном проеме, облитая со спины теплым домашним светом. Она смотрит ему вслед. Степной Волк машет ей рукой, прыгает на сидение отечественного «кабриолета», включает зажигание и врубает дальний свет. «УАЗ» заводится с пол-оборота и рвет с места, вздымая тучи пыли…
Полигон. Ночь. Бункер Объездчика. Хитрый мерин
Степной Волк бросает из сарая легкие объемистые тюки с лебяжьим пухом. Они похожи на воздушные шары – такие же округлые и легкие. Вася Прыткий складывает их на телегу.