Политэкономия от макака-резуса

— Доктор, вы признаёте эволюцию? Верите, что человек произошёл от обезьяны? Как это не важно? Ах, для лечения не важно? Не знаю, не знаю… По-моему, очень даже важно. К потомкам древних приматов один подход, к божественному созданию — совсем другой. Одинаковый? Мм-нда… Интересный у вас подход!

А я, доктор, эволюционист. У меня даже фамилия подходящая — Дарвинг. Не Дарвин, а Дарвинг. Виктор Васильевич Дарвинг. Нет-нет, на диван я не лягу. Не уговаривайте… Нет! Ар-р-р!.. Нет! Ар-р-р гхык!

Извините, я не хотел вас напугать. Правда? Ну и отлично! И знаете что, не смотрите мне

О чём это я?.. В общем, с такой фамилией, как вы понимаете, мне был прямой путь в биологию. Да, доктор, я биолог. Кандидат наук, докторскую писал. Если бы не… Можно водички?

Как вы теперь понимаете, я тоже имею некоторое представление о человеческой психике. Не так уж она отличается от психики, к примеру, павиана-анубиса, не говоря уж… Короче, никаких психических травм в детстве я не имел. Ни явных, ни скрытых — никаких. И, вообще, собака зарыта совсем не там. Собака… собака… Вы знаете, что павианов называют ещё собакоголовыми? Это я к слову.

Короче, было это, аккурат, перед Перестройкой. Работал я тогда в группе профессора Вольского, изучали мы особенности социальных структур макак-резусов. Считается, что по социальной структуре на человеческое общество больше всего похожи стада собакоголовых: павианов, бабуинов и прочих. Не знаю, по-моему, макаки похожи на нас не меньше.

Работали мы тогда… короче, на Юге России работали. Места — сказка! Воздух, лес, речка, девушки! Нет, самые настоящие девушки, не макаки.

Вы когда-нибудь видели макака-резуса, доктор? О, вы много потеряли! Самцы достигают семнадцати килограмм, справиться с ними даже мужчине непросто. А уж когда они в стае!.. Была у нас кавказская овчарка по кличке Шайтан — шестьдесят кило мускулов. Красавец, волкодав, чемпион. При виде макак он старался стать невидимым. Замечательные зверюшки, доктор! Умные, любопытные, наглые, агрессивные, трусливые, подлые…перечень можно продолжать. К тому же, очень властолюбивые и с поразительной адаптацией. По-моему, они способны приспособиться к любой обстановке. Как вам психологический портрет? Никого не напоминает?

Жили они на острове. Там река такой интересный изгиб делает… Вообще-то, макаки воды не боятся, но то была горная река — бурная и холодная. Один дурачок молодой попробовал — и всё, больше они туда ни ногой. То есть, ни лапой. Умные, сволочи!

Что ели? А полно вам, доктор — это же юг! Или вы думаете, им обязательно бананы нужны? Нет, эти гады жрут всё, что угодно — от корешков до ящериц. Они даже крапиву жрут!

Наша…то есть, их стая… Тьфу! Короче, наблюдали мы за стаей из десятка взрослых самцов, пятнадцати самок и сколько-то там детёнышей. Обычная стая с классической социальной структурой. Вертикалью власти, как сейчас говорят.

Вожак — здоровенный наглый самец с пепельными бакенбардами и клыками чуть меньше, чем у Шайтана. Звали его Цезарь. Альфа-самец. Доминант. Пахан.

Двое Бета-самцов — своего рода дворяне и силовые структуры в одном лице. Каждый мечтает занять трон и каждый больше всего на свете боится, что сделает это его «товарищ». Рэм и Троцкий. Первый — натуральный «качок», агрессивный, но недалёкий. Второй — из тех, кто, как говорится, без шила кому угодно в задницу влезет. Хитрый, трусливо-жестокий и подозрительный.

Вот и вся «элита».

Остальные семеро — это, пользуясь современной терминологией, «шестёрки», «мужики» и «подонки». Причём, если граница между первыми и вторыми довольно расплывчата, то «подонки» — это навсегда. Со дна иерархической пирамиды лестницы наверх нет.

Собственно, вот практически и вся структура стаи. Да, было там ещё штук пять-семь подростков мужского пола. По юности лет они занимали место где-то между «подонками» и «мужиками». Вот теперь, точно, всё.

Женщины? В смысле, самки? Как и положено, все самки находились в «пользовании» элиты. Остальные самцы делали вид, что им это не очень-то и надо. Иногда и им перепадало, но редко. Да нет, всё как раз естественно. Добровольно, можно даже сказать полюбовно, в смысле, по любви. Нет, я не шучу. Сами подумайте, кто для самок более привлекателен? «Мужик», у которого если и есть что, то только потому, что не отняли Рэм с Троцким? Или элита, один вид которой говорит: «Вот плечо, на которое можно опереться! Вот на кого должны походить мои дети!» А у нас разве не так? В конце концов, путь к сердцу женщины лежит через желудок. Не согласны? Да ерунда — просто «желудок» с первобытных времён сильно изменился. Теперь он требует гораздо большего; еда, впрочем, тоже никуда не делась. То-то же! Удивляете вы меня иногда, психологи! Нет, на всякий случай, конечно, Цезарю приходилось приглядывать — мало ли…

Теперь о нас. Наша стая… простите, группа была поменьше. Профессор Вольский Лев Семёнович, руководитель. Степан Кривяк, заместитель. Двое научных сотрудников: я и Кира Иониди. Один лаборант, две лаборантки. Повариха, рабочие, водители, завхоз Омар и кобель Шайтан. Впрочем, Омар тоже… ну да ладно.

В общем, работа шла, как обычно. Полевые работы, научные споры, шашлыки под сухое вино, ночные…э-э… экскурсии. Эх!..

А потом пришла эта телеграмма из института. ЦУ, блин!

«Срочно! На имеющемся материале (стая макак-резусов) провести исследования на тему: «Социальная структура в условиях коренного изменения производительных сил и производственных отношений». Финансирование — без ограничений. Научное руководство и ответственность — Вольский Л.С. Для контроля к вам прибудет тов. Реутов Е. И.». Дата, подпись. Всё.

— Что они там, — вытаращил глаза Вольский, — совсем?..

— Оба-а-а-лдэли! — широко зевнул Омар. Он пятую ночь подряд водил лаборантку Свету на экскурсию и очень уставал. — От бездэлья!

Я тоже вчера звал на экскурсию Кирочку Иониди, получил надменный отказ, не выспался и был в расстроенных чувствах.

— Производительные силы у макак? — зло спросил я. — Лапы, зубы и половой аппарат! Маразматики!

— Тише, Виктор, — поморщился профессор.

— Зуля научился веточкой мурашей из муравейников выковыривать, — объявила лаборантка Вика.

— Веточка в качестве производительных сил, — усмехнулся я. — Отлично! А производственные отношения, надо полагать, это кода Цезарь заедет твоему Зуле в ухо и сожрёт «мурашей» сам.

— Бред! — подвёл итог Степан. — Надо вам, Лев Семёнович, в посёлок ехать, звонить.

— Да-да, Степан. Давайте прямо завтра и…

— Стоп! — проснулся вдруг Омар. — Что там такое про дэньги?

— Финансирование без ограничений, — прочёл Лев Семёнович.

Наступила долгая пауза. Слышно было, как на другой стороне реки кого-то распекает Троцкий. Первым опомнился Кривяк.

— Интересно. Сколько лет работаю… — он помолчал и вдруг улыбнулся: — Товарищи, я думаю, учитывая этот небольшой нюанс, мы, как советские учёные, просто-таки обязаны сделать всё возможное для достижения поставленной цели.

— Невозможное тоже, — уточнил Омар.

— Может, научишь, деятель? — взвился я. — Куда апельсины для макак дел?

— Шашлык кушал? Кушал! — Омар от волнения напрочь забыл про акцент. — Советский учёный! Стыдно!

И тут встала Кира. Чёрные волосы, белая маечка с волнующими выпуклостями, шоколадные ножки в мини-шортиках, глаза…. Все зразу замолчали. Кирочка скромно взмахнула ресницами и промурлыкала: