Политическая наука №1 / 2017. Массовое политическое сознание
Шрифт:
Основательность такого подхода подтверждается эмпирическими данными наук о человеке. Тем более он актуален в социологии общественного мнения. Ведь социологический опрос – одна из разновидностей коммуникации, в которой участвуют две стороны: общество и социолог. Социолог хочет что-то узнать про общество, а общество (если оно здорово) хочет что-то узнать про себя, глядясь в результаты опроса как в зеркало. Уже на этом общем уровне обращение к коммуникации приносит свои плоды. В развитых демократических странах осознание несимметричности коммуникации между следователем и подозреваемым привело к тому, что признание больше не считается доказательством вины подозреваемого. В некоторых странах несимметричны отношения между властью и обществом: власть играет роль следователя, общество – подозреваемого. И как следователь может воспользоваться несимметричностью отношений для получения нужных ему показаний, так и власть может заставить социологические службы выдать нужные ей результаты опросов, а общество – увидеть в них нужную ей картину. Здесь кроется вторая причина того, почему речь в статье пойдет именно о политической социологии.
Любопытно,
Во «Введении в системную теорию» Н. Луман пишет [Луман, 2007, с. 126–127], что язык осуществляет функцию структурного сопряжения между индивидуальным сознанием и коммуникацией как универсальным и конституирующим социальность явлением. При этом мы помним, что естественным языкам свойственно многообразие значений и смыслов, приписываемых словам, словосочетаниям, предложениям и законченным текстам. Если бы этим все и ограничивалось, то разнообразие значений, хаотически распределенных по индивидуальным сознаниям, делало бы невозможными плодотворную коммуникацию и кооперацию наших предков при решении общих задач. Однако коммуникация используется не только для обмена информацией. Она способствует редукции сложности в хаосе значений. Иными словами, существенная часть коммуникации «расходуется» на установление общих значений и взаимосвязей между ними. Это приводит к тому, что индивидуальные сознания, не будучи тождественными, становятся достаточно близкими для того, чтобы коммуникация была результативной. Хотя Луман не формулирует это в явном виде, но некоторые его замечания позволяют трактовать редукцию сложности как образованную из медиума значений форм, являющихся смыслами. Можно сказать, что смыслы здесь – это комплексы взаимосвязанных значений 21 .
21
На самом деле у Лумана несколько иначе: его медиум коммуникации образован смыслами. Но я не цитирую его буквально, а использую его подход. Не претендую на теоретическую чистоту, а скорее считаю важным выстроить теоретическую цепочку – своего рода мост в сферу эмпирических исследований. В употреблении терминов я следую де Соссюру.
Поддерживая точку зрения о том, что «проблему сознания» нельзя решить редукционистски, я бы позволил себе еще более дерзкое высказывание: индивидуальное сознание бессмысленно рассматривать вне категории массового (группового) сознания. В связи с этим я буду использовать термин «сознание», подчеркивая его способность быть предметом совместного пользования в процессе коммуникации. Последнее слово подчеркнуто не случайно. Аутопойетическая (самопорождающая) коммуникация подразумевает, что ее участники явно или неявно стремятся осознавать общность их индивидуальных сознаний или принадлежность к общему сознанию. Но я не берусь утверждать, что социологи, спрашивая, в какой мере респонденты доверяют правительству, часто осознают собственное понимание одного из многих значений этого понятия, не говоря уже о том, чтобы задуматься о значении, которое используется респондентами (не важно – всеми или отдельными группами). И проблема опять не в том, что социологи не знакомы с этим разнообразием значений и смыслов. Просто стандартный инструментарий частотного анализа ответов не пригоден для изучения разнообразия стоящих за ними значений и смыслов, в результате чего эта задача остается на откуп свободному, не подверженному критической проверке теоретизированию. Необходимо же сделать эти значения и смыслы объектом строгого анализа, допускающего возможность подтверждения или опровержения. Но чтобы выбраться из этих ограничений, нужен «новый подход» к анализу результатов опросов, который способен различать общественное мнение как непосредственно наблюдаемое явление и массовое сознание (групповое сознание, сознание) как латентную сущность.
С операциональной точки зрения в качестве общественного мнения предлагается рассматривать совокупность ответов респондентов на группу вопросов (мы понимаем, что речь всегда идет о фрагменте общественного мнения). Каждая совокупность ответов на тот или иной вопрос, с одной стороны, порождена неким утверждением («я – мужчина»; «я считаю, что достаток моей семьи ниже среднего»; «я полностью доверяю президенту страны»; «я считаю, что страна движется не в том направлении», «одной из главных проблем страны является безработица»), а с другой стороны, задается подмножеством респондентов, выразивших согласие с соответствующим утверждением (как правило, в условиях выбора между возможными вариантами ответа). Традиционный подход приписывает общественному мнению простые характеристики, исходящие из частоты выбора этих ответов.
Возможной моделью массового сознания как результата социологического опроса мы предлагаем считать целостный объект, образованный всеми совокупностями ответов и взаимосвязями между этими совокупностями. В этом случае массовому
22
В одном из приведенных ниже примеров сеть будет строиться иначе.
23
Поскольку это направление еще слишком молодо, я не рискнул приводить какое-либо определение когнитивной сети. Есть понятное определение сети как математического объекта, и есть множество эмпирических реализаций этой модели. Когнитивные модели – одна из таких реализаций, отличающихся от сетей, в которых связи означают возможность перемещения по ним потоков электронов, или социальных сетей, в которых происходит циркуляция информации между людьми или группами людей. Это тоже сеть, но она не относится ни к первой, ни ко второй группе [Когнитивные сети, 2011].
Ниже будут рассмотрены три примера применения «нового подхода» к результатам социологических опросов, проводившихся в разное время фондом ИНДЕМ. Задача состоит в том, чтобы продемонстрировать способность такого подхода получать нетривиальные результаты и выявлять, что стоит за ответами респондентов, каково состояние общественного мнения и как можно определять, описывать и объяснять разнообразие значений и смыслов, приписываемых респондентами своим ответам.
В течение долгого времени социологи регулярно включали в свои анкеты вопрос: «Какие из внутренних проблем нашего общества беспокоят вас больше всего? (не более трех ответов)». Число возможных ответов составляло около дюжины.
Проблемы образуют тематически осмысленную сеть, в которой два узла связаны или независимы друг от друга. Эта сеть с большими или меньшими искажениями порождает общий для респондентов смысловой контекст «проблемы страны», формирующийся под влиянием социальной практики респондентов, их обыденной коммуникации и средств массовой информации. Мы предполагаем, что эта сеть структурирует проблемы, проявляясь в осмыслении респондентами повседневных проблем и влияя на их жизненные планы (эмиграция, смена работы, участие в политическом протесте и т.п.), а также на выбор ответов на вопросы анкеты. Наиболее распространенная консистентная стратегия выбора ответов состоит в том, что респонденты отдают предпочтение проблемам одного класса (типа). Это делает классификацию респондентов сопряженной с классификацией проблем: к одному классу относятся те, кто черпает большинство ответов из одного класса проблем. Однако некоторые респонденты ограничиваются одним ответом и в результате не подлежат классификации. То же самое относится и к тем, кто берет по одному ответу из разных классов – к ним неприменимо понятие «большинство ответов из одного класса». И те и другие образуют класс неклассифицированных респондентов. С точки зрения сформулированной выше процедуры ответы таких респондентов не признаются консистентными. Этот подход описан в работах фонда ИНДЕМ [Сатаров, 2010; Российская коррупция, 2013]. На первом этапе классификация ответов строится с помощью иерархического кластерного анализа, когда в качестве меры близости между бинарными векторами – индикаторами выбора респондентами каждого из ответов – используется коэффициент ассоциации Q Юла [Кендалл, 1973, с. 723].
В 1998 г. ИНДЕМ провел большое исследование массового политического сознания населения, базировавшееся на репрезентативной общероссийской выборке объемом в 2200 респондентов. Анкета включала в том числе вопрос о проблемах страны. Получившаяся классификация проблем представлена в таблице 1. В названиях классов учтены терминология и особенности политического дискурса того периода (демократами называли сторонников реформ, консерваторами – сторонников возврата к советской власти).
Таблица 1
Классификация вариантов ответа на вопрос о проблемах страны, по данным опроса 1998 г.
На основании этой классификации проблем в соответствии с описанным выше алгоритмом была построена классификация респондентов (рис. 1). Как видим, более 40% респондентов отвечают неконсистентно (непоследовательно). Из оставшихся более половины озабочены проблемами выживания.
Любопытно, что эта классификация тесно корреспондирует с другими политическими переменными. Например, среди респондентов, выбирающих преимущественно из класса 2, в три раза больше считающих, что «дела в стране идут в правильном направлении», чем среди респондентов, обеспокоенных проблемами из класса 3, и в четыре раза больше, чем среди тех, кто обеспокоен проблемами выживания. Подобные зависимости наблюдаются и с другими переменными.