Политические сочинения
Шрифт:
Теоретические споры имели вполне понятный практический смысл: политический конфликт периода объединения Германии – между народным представительством и монархической властью по вопросу интерпретации конституции (теория апелляции и теория пробелов) – выявил реальный приоритет монархической власти [212] . Однако, решение проблемы, найденное Бисмарком (в виде теории пробелов в конституции, заполняемых монархической властью), было фактически пересмотрено П. Лабандом, нашедшим изящный выход из этой ситуации с позиций разграничения права в формальном и материальном смысле. Концепция Лабанда – признается высшим достижением в области официальной правовой доктрины Германской империи.
212
Probleme des Konstitutionalismus im 19. Jahrhundert. Berlin, 1975.
Политическая эффективность данного теоретического решения сделала актуальным его рецепцию в других империях – Австро-Венгерской, Российской, Японской на стадии перехода к системе монархического конституционализма [213] .
213
Hintze O. Das monarhische Prinzip und die konstitutionelle Verfassung // O. Hintze. Gesammelte Abhandlungen. Bd. 1. G"ottingen, 1962.
214
Carr'e de Malberg R. Contribution `a la th'eorie g'en'erale de l’Etat. T. 1–2. Paris, 1920–1922.
Для русского либерализма второй половины XIX – начала XX вв. теоретическая конструкция государства как юридического лица, а также германская модель конституционной монархии с сильно выраженным монархическим принципом – была возможной формой преобразования русского самодержавия. Эта модель являлась существенной модификацией соответствующих принципов французского (революционного) конституционализма, их новым синтезом, позволявшим совместить принципы правового государства и сильной власти монарха. Как в Германии, так и в России, ее рациональность объяснялась исторически сложившимся характером отношений общества и государства, ролью последнего в процессе модернизации [215] .
215
Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. М., 1997.
В России эти идеи получили развитие в трудах представителей государственной (юридической) школы. Исходя из философии Гегеля и германской исторической школы права Ф.К. Савиньи и Г.Ф. Пухты, представители государственной школы решали эту проблему на российском историческом и правовом материале [216] . Наиболее видными представителями этого направления являлись С.М. Соловьев, К.Д.Кавелин, Б.Н. Чичерин, В.И. Сергеевич, а с некоторыми оговорками (связанными главным образом с изменением теоретических оснований историко-правовой науки в направлении позитивизма) – также В.О. Ключевский и П.Н. Милюков. В области философии и истории права к указанному направлению принадлежали А.Д. Градовский, С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов и многие другие ученые (в том числе в период постреволюционной эмиграции) [217] .
216
Новгородцев П.И. Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии. М., 1896.
217
Общественная мысль России. Энциклопедия. М., 2005; Модели общественного переустройства. М., 2004; Российские либералы. М., 2001.
Отношения общества и государства понимались ими как единая система функциональных взаимосвязей или система распределения обязанностей различных сословий по отношению друг к другу и государству. Процесс дальнейшего развития общества интерпретировался в рамках теории закрепощения и раскрепощения сословий государством, как постепенное освобождение сословий от жесткой государственной регламентации их функций. Решающим этапом на этом пути представали Великие реформы 1860-х гг. В соответствии с этим смысл российского исторического процесса виделся в создании всесословного или общесословного государства (часто интерпретировавшегося, однако, как надсословное государство), где выполнение тех или иных функций, а также связанных с ними обязанностей и прав, являлось бы прерогативой не какого-либо одного сословия, а общества в целом. Реальный смысл данной концепции состоял в объяснении перехода от традиционных социальных порядков к гражданскому обществу нового времени, а также в раскрытии сути специфики этого процесса в России. По существу этими положениями закладывались основы конституционализма как самостоятельного идейного и общественно-политического течения.
Разрабатывая проект русской конституции в канун революции 1905–1907 гг., С.А. Муромцев и Ф.Ф. Кокошкин опирались на теоретическую модель германской правовой школы. При его составлении они считали целесообразным введение в России конституционного строя не путем революции, но в результате ряда реформ «сверху», последовательно осуществляемых самой монархической властью. Подобная модель политического развития позволяла избежать радикальной революционной ломки всего государственного строя и осуществить легитимный переход к новой (конституционно-монархической) политической системе путем последовательного преобразования существовавшего законодательства и наполнения его новым политическим содержанием. В теории государственного права данный тип конституционализма противопоставлялся революционным конституциям и получил характерное название октроированных конституций. Среди важнейших источников политических воззрений русских либеральных конституционалистов можно выделить сочинения германских теоретиков права (Еллинека, Лабанда, Иеринга, позднее – М. Вебера), а также ряд основных законов – конституцию Германской империи (1871), Бельгийскую конституцию (1831), наиболее четко представившие принципы дуалистической модели конституционной монархии, а в ряде областей – болгарский опыт конституционализма.
В конституционном проекте Муромцева прослеживается целостная и оригинальная концепция российской государственности, показаны пути перехода от самодержавного строя к дуалистической конституционной монархии, сконструирован юридический механизм политической реформы. Дистанцируясь от радикальных политических течений и доктрин, Муромцев сформулировал взгляд на сущность переходного периода и возможности эволюционной трансформации абсолютистской монархии в правовое государство [218] . С этим связана умеренность всего проекта, отсутствие в нем специального раздела о прерогативах императорской власти, допущенные модификации принципа разделения властей и специфическая терминология, максимально приближенная к действовавшему позитивному праву.
218
Муромцев С.А. Образование права по учениям немецкой юриспруденции. М., 1986; Он же. Очерки общей теории гражданского права. М., 1977.
Вслед за Еллинеком, Лабандом, другими германскими юристами, Кокошкин при рассмотрении государства исходил из его концепции как юридического лица [219] . В его трудах прослеживается интерпретация права с позиций социологии и социальной психологии. По мысли Кокошкина политический прогресс в истории человечества заключается в том, чтобы осмыслить, подчинить разуму стихийные силы общества. Средством для этого является привлечение общества к правовому строительству, а целью – преодоление иррациональных элементов социального развития с помощью сознательного правового регулирования. В трудах по философии права Кокошкин широко использовал опыт германской юриспруденции, в особенности общее учение о государстве Еллинека. Правовая конструкция государства как юридического лица предполагала наличие договорных отношений государства и общества, центрального правительства и федеративных образований, основанных на признании взаимных обязанностей и прав. Это давало возможность обоснования автономных прав социальных, национальных и профессиональных союзов, личности гражданина перед лицом государства. Разработанный Муромцевым и Кокошкиным проект «Основного закона» представлял собой политическую программу умеренного направления русского либерализма накануне революции 1905–1907 гг. [220]
219
Кокошкин Ф.Ф. Русское государственное право в связи с основными началами общего государственного права. М., 1908; Он же. Лекции по общему государственному праву. М., 1912.
220
Конституционные проекты в России XVIII – начало XX в. М., 2000; См. также: Meduschevskij A.N. Konstitutionelle Projekte in Russland am Anfang des 20. Jahrhunderts und ihre deutschen Prototypen // Reformen im Russland des 19. und 20. Jahrhunderts. Westliche Modelle und russische Erfahrungen. Frankfurt am Main, 1996.
Теория государства-юридического лица оказала влияние на мировую юридическую мысль. В Японии периода Конституции Мейдзи данная теория оказалась в эпицентре борьбы традиционалистов – сторонников школы божественного права и их либеральных оппонентов, доказывавших универсальность конституционных принципов и возможность их реализации на национальной почве. Известный теоретик конституционного права – Т. Минобе, опиравшийся на германскую теоретическую юриспруденцию, развивал теорию о том, что государство является юридическим лицом, наделенным суверенитетом, высшим органом которого является император. Данный анализ (подобно его воздействию в Германской, Австро-Венгерской и Российской империях) служил цели обоснования особой модели монархического конституционализма, поднимал власть парламента, который в рамках данной конструкции выступал в качестве автономного законодательного органа государства (наряду с монархом). Получив после жестких дебатов официальную поддержку, данная трактовка суверенитета оказалась, однако, отвергнута впоследствии (после установления диктатуры), как подрывающая монархический принцип и значение императорской власти [221] .
221
Kuriki H. Deutsches Staatsrecht und Japanisches Staatsrecht // Five Decades of Constitutionalism in Japanese Society. Tokyo, 2001. P. 321–330.
Таким образом, в Германии, России и Японии теория государства как юридического лица сыграла решающую роль в условиях трансформации традиционного абсолютизма в конституционную монархию особого типа. Противоречие легитимирующей формулы и реального политического содержания данного режима оказалось неразрешимо. Этим объясняется, в частности, тот факт, что во всех трех странах он в конечном счете уступил место авторитарным политическим режимам. Современное обращение к данной теории также не исключает такой ее интерпретации.