Политика. История территориальных захватов XV-XX века
Шрифт:
Гаукинс, Дрейк, Фробишер, Джильберт, Ралей воспитали целое поколение пиратов, которые в этом же XVI веке подготовляли будущую английскую колониальную экспансию, не столько основывая колонии, сколько подрывая испанскую колониальную торговлю, открывая и захватывая новые острова и берега.
Прямым последствием каперских и пиратских войн было, между прочим, и то, что в Испании и в испанских колониях тоже очень оживилось судостроение: каждый раз, когда на Антильских островах, или в Панаме, или в Мексике распространялся слух о готовящемся налете на эти места пиратской эскадры Дрейка, или Гаукинса, или Фробишера, начиналась усиленная постройка новых фрегатов. Да и конвой, сопровождавший испанские транспорты с сокровищами и товарами из Америки в Испанию, стал к концу XVI в. походить на целые военные флотилии. Это развитие испанского и испано-колониального судостроения, обусловленное решительной необходимостью бороться против английских (и отчасти французских) пиратов, тоже стало заметным фактом испанской экономики конца XVI в.
В XVII столетии к английским и французским корсарам и пиратам прибавились голландские, освободившиеся для своего опасного промысла после того, как уже с конца 80-х и начала 90-х годов XVI в. новосозданная Голландская республика удостоверилась в прочности своей победы над испанским королем и могла пуститься если не со всеми, то с частью своих сил в далекие моря на борьбу против испано-португальской колониальной монополии. А с другой стороны, ни Филипп II до самой смерти в 1598 г., ни его преемник Филипп III, ни Филипп IV, вступивший на престол в 1621 г., не признавали Голландскую республику, считали голландцев еще пока не усмиренными мятежными своими подданными, и только в 1648 г. Филипп IV принужден был «признать» Голландию совершенно самостоятельной державой. Значит, до самого 1648 г. голландцы, нападая в море на испанские суда, действительно могли считать себя не пиратами, а людьми, ведущими правильную войну против врагов родины. Это не значит, что они перестали грабить испанские суда после 1648 г Но тогда уже испанцы получили возможность обращаться с жалобами и угрозами по этому поводу к голландскому правительству. Особого толка из этих жалоб, впрочем, не выходило никогда.
В дальнейшем изложении я расскажу о первых шагах голландской буржуазии на поприще колониальной политики. Здесь пока уместно будет отметить, что голландские корсары устремили с начала XVII в. свое внимание не только на Индию и на португальские владения в Индонезии, но и на Антильские острова, и на испанское побережье Южной и Центральной Америки, и, как уже было упомянуто, на бразильский берег, занятый португальцами. Голландские корсары, особенно усилившиеся с 20-х годов XVII в., своими непрерывными нападениями и беспощадным ограблением Антильских островов и американского побережья навели на испанских колонистов такой ужас, каши в предшествующем поколении наводили знаменитые патриархи английского морского разбоя Радей, Джон Гаукинс, Дрейк и Фробишер. Но не на Америку было направлено все внимание голландских финансовых магнатов и голландского правительства. Не в Америке, а в Индии, в Азии мечтали они создать свою колониальную империю.
Так как основание первой по времени английской колонии на Американском континенте связано, как отмечалось, с именем Ралея, будет, нам кажется, небезынтересным, осветить этапы жизни этого человека, ибо его биография, очень похожая на приключенческий роман, может послужить прекрасным комментарием к английской внешнеполитической и колониальной истории в конце XVI и начале XVII столетия. Конечно, я могу тут привести лишь в самом кратком виде основные линии и напомнить в самых кратких словах о решающих моментах его бурной жизни, так страшно окончившейся.
Вальтер Ралей происходил из среды провинциального дворянства. Родился он в 1552 г. и в первые 30 лет своей жизни ничем особенным отличиться не успел. Побывал во Франции, где служил в гугенотских отрядах во время бесконечных тогдашних религиозных войн, пробовал нажиться по мере сил и на гугенотах, и на католиках, но особенного успеха не имел. Повоевал и в Ирландии, где принял участие в одной английской карательной экспедиции и неукоснительно вешал ирландцев, вешал даже ирландских женщин, как он это сделал, например, в 1580 г. в графстве Керри. Кое-что он при этих казнях успел заработать, но ему этого было мало, он искал более широкой дороги. Это был человек большого и очень быстрого ума, дерзкой предприимчивости и немалого образования. Он успел три года подряд поучиться в Оксфорде. Университетская наука ему очень давалась, хоть он и бросил университет, не получив диплома. Им владели и алчность, чисто разбойничья, и честолюбие, усиленное образованием и широким кругозором, и страсть к приключениям, питаемая в том веке постоянными известиями о новых и новых чудесных открытиях, и чисто спортивное чувство — жажда борьбы со счастливыми, опередившими Англию соперниками-испанцами. Крутой поворот в его жизни наступил в 1582 г., когда ему удалось пробраться ко двору королевы Елизаветы и попасть в фавор к ней. На него посыпались милости, должности, деньги, и он вступил на тот путь, о котором уже давно мечтал.
В 1583 г. на свои новые средства он построил корабль в 200 т водоизмещением и в 2 тыс. фунтов стерлингов стоимостью. В 1584 г. он вслед за Джильбертом получил от королевы «патент» на открытие новых земель и управление ими от ее имени, причем пятая часть драгоценных металлов, если они будут найдены на новооткрытых землях, должна была отчисляться в пользу Ралея. В апреле 1584 г. Ралей отправился в море с первой своей экспедицией. Экспедиция в июле того же года открыла пустынный берег значительно севернее Флориды, уже раньше занятой испанцами. В этой местности оказалась роскошная растительность: кедры, дикий виноград и т. д. Страну в честь королевы-«девственницы» (на латыни virgo) Вальтер Ралей назвал Виргинией и объявил английским владением. Одна за другой были в ближайшие годы отправлены еще три экспедиции, и в Виргинии завелась небольшая, приблизительно в 110 человек, английская колония, первое английское поселение в Северной Америке. Но на первых порах ни Вальтер Ралей, ни Елизавета не считали земельные приобретения главным делом экспедиций, им гораздо больше нравилось, что посылаемые суда и по дороге в Виргинию, и при возвращении в Англию грабили испанских купцов на Атлантическом океане самым беспощадным образом и привозили богатую добычу, причем Вальтер Ралей жаловался, что королева норовит при разделе добычи присвоить весь жемчуг себе и даже ему, Ралею, не дает ни одной жемчужины. Он, впрочем, не обижал себя в других отношениях, и много испанского золота перешло в эти годы в его обширные карманы.
Между тем из Виргинии привезли в Англию новые диковинные вещи — картофель и табак. Колонист и слуга Ралея Томас Хэрриот подсмотрел, как индейцы курят, и решился попробовать. Его называют «первым курильщиком» европейского человечества. Табачное курение быстро привилось в Европе, и в следующие века табак сделался одним из главных предметов колониального импорта в Европу. Что касается картофеля (испанцы его уже знали), то он оказался плодом, произрастающим в умеренных и даже северных широтах, и европейская почва стала производить его в обильных количествах.
Английские колонисты вскоре принялись под разными предлогами и без предлогов, «по ошибке», как выражаются снисходительные к таким ошибкам английские историки) истреблять местных жителей. Но количество колонистов не росло, а враждебные отношения с аборигенами делали положение маленького поселка очень опасным, и Ралей образовал в 1589 г. компанию из нескольких купцов для торговли с новой колонией и для эксплуатации этой земли.
В то же время его внимание устремилось в другую сторону. Он решил возобновить упорно никому не удававшиеся поиски северного пути в Индию. Он финансировал все путешествия капитана Джона Девиса, приведшие к открытию Девисова пролива. В 1585 г. он снарядил экспедицию с целью изгнания испанской флотилии, стремившейся поживиться рыбой около берегов Ньюфаундленда, и победа осталась за англичанами. Он вел беспощадную корсарскую войну против испанцев, высылая флотилию за флотилией. Грабя испанцев, с которыми Елизавета была в состоянии войны, моряки Вальтера Ралея не упускали случая пограбить и французов и итальянцев. В 1591 г. Ралей с товарищами истратил на снаряжение большой разбойничьей флотилии 8 тыс. фунтов стерлингов, а награбила эта флотилия в первую же поездку без малого 15 тыс. фунтов стерлингов. Бывали и неприятности. Французский король, венецианский совет жаловались Елизавете на разбои ралеевских пиратов. Королева иногда отмалчивалась, иногда отписывалась, часто лгала и много обещала, а тайком продолжала пользоваться неистощимыми доходами своего верного рыцаря, стремясь при этом урвать у него побольше. Но существенные неприятности заключались в том, что суда самого Ралея попадали иногда в плен, и уже тогда пощады не было.
Когда в 1588 г. король испанский Филипп II послал в английские воды «Непобедимую армаду», то, как уже сказано, Вальтер Ралей и другие судохозяева-пираты оказались крайне дееспособными и удачливыми защитниками Англии и много содействовали разгрому испанского флота. А в следующем, 1589 году Ралей вместе с Фрэнсисом Дрейком напал на Лиссабон, сжег Виго, сжег около 200 судов, стоящих в устье Тахо. Война с испанцами на море и у берегов Испании продолжалась с переменным успехом, и Ралей, деятельно в ней участвуя, стал вместе с тем все упорнее и упорнее привязываться мыслью к новому предприятию: ему захотелось найти описанную уже нами ранее волшебную страну Эльдорадо. Дело шло о той части Атлантического побережья Южной Америки, которая теперь называется Гвианой. Испанские мореходы еще с начала 30-х годов XV в. пытались неоднократно туда проникнуть, но ничего не получилось: не находили удобной бухты, где в безопасности можно оставить корабли, и индейские племена стойко сопротивлялись, и сквозь непроходимые чащи лиан трудно было продвигаться. В 1582 г. испанскому мореходу дону Антонно де Беррео удалось проникнуть немного дальше в глубь страны и даже обследовать устье и нижнее течение реки Ориноко, но особого толка он от своего путешествия не добился, что ему не помешало провозгласить всю эту неведомую территорию владением испанского короля. Сам Беррео жил в поселке Тринидад на берегу океана. Трудно сказать, откуда взялись и чем мотивировались все эти фантастические слухи об Эльдорадо, но им крепко верили, и Ралей также не сомневался в их серьезности. Авантюристы тех времен, даже и очень высокого пошиба, вроде бывшего оксфордского студента, литератора, царедворца, умевшего объясняться на латыни, Вальтера Ралея, верили самым нелепым старушечьим россказням часто без малейшей критики. Век чудес, начатый Колумбом и продолжавшийся Магелланом, Кортесом и Писарро, еще не закончился. Действительность иногда оказывалась чудеснее сказки. Вальтер Ралей уже давно собирал сведения о Гвиане, т. е. показания людей, в разное время тщетно пытавшихся туда проникнуть. Так как королева на затеянную экспедицию не хотела выдать ни одного пенса, Ралей израсходовал из своих личных средств почти все, что имел, если только он не лжет в позднейших своих утверждениях. Впрочем, авантюризм и любопытство руководили его поступками не меньше, чем корыстолюбие.
6 февраля 1595 г. его флотилия отчалила, а 22 марта она уже была у берегов Гвианы. Начал он свои действия с того, что сжег до основания испанское поселение (город св. Иосифа) и перерезал испанцев, которые не успели бежать. Самого испанского командира де Беррео он взял в плен и старался выведать от него что-нибудь о загадочной стране, но тот был, по словам Ралея, до такой степени невежествен, что ни о чем ничего не знал и не умел отличить запада от востока.
Захватив индейцев, слывших знатоками Ориноко и всех рукавов, которыми эта гигантская река впадает в океан, Ралей со своими барками и лодками стал подниматься вверх по течению в глубь страны. Он запрещал своим людям грабить прибрежных жителей, которые тоже боялись начать военные действия. Ралей всем им говорил, что он послан своей государыней, чтобы избавить индейцев от власти жестоких испанцев. Страна оказалась очень богатой, плодородной и с признаками наличности золотых россыпей. Произведя эту многомесячную глубокую разведку, открыв Гвиану и объявив ее владением английской королевы, Ралей вернулся в Англию в августе 1595 г. В следующем году он напечатал описание своего путешествия и новооткрытой страны. Рядом с точными географическими и естественнонаучными данными, вполне подтвержденными впоследствии, мы тут встречаем детские сказки и суеверные россказни об амазонках, о фантастических чудовищах и т. п. Ралей без критики излагал рассказы аборигенов. Он этой книгой и личными выступлениями старался убедить Елизавету и лорда Сесиля Берли в необходимости немедленно колонизовать Гвиану, послать гуда войска и основать форты. Но в тот исторический период английские правящие круги еще не освоились с мыслью, что за океаном можно овладеть целыми империями и прочно заселить их английскими переселенцами: на заморские экспедиции все-таки пока еще смотрели как на комбинацию удачного морского разбоя на пути в Новый Свет и менее прибыльных набегов на суше по прибытии в Новый Свет. Уже близилось время, когда в Америку потянутся настоящие колонисты-переселенцы, но это случилось уже в следующем поколении. Ралей в этом отношении опередил свое время. Точнее, он был человеком двух эпох — и лихим золотоискателем, пиратом-авантюристом, и убежденным проповедником основания далеких постоянных английских колоний за морем. Дав Англии Виргинию в северной части Америки и Гвиану — в Южной Америке, Вальтер Ралей является первым основателем великобританской колониальной империи и отдаленным предтечей и прообразом английских хищников типа лорда Клайва или Сесиля Родса. Но в тот момент, когда Ралей вернулся из Гвианы, Елизавете и ее министрам было не до мечтаний об этом Эльдорадо: Филипп Испанский все еще не отказывался от мысли о посылке новой армады. Требовалось организовать налет на Кадис, где строился новый флот, и истребить его. А тут как раз один за другим сошли в могилу два знаменитейших корсара, какими только располагала Англия, — Гаукинс и Дрейк. Поспешно снаряжен был английский флот, Ралей, хоть он уже давно впал в немилость при дворе, был назначен в пятичленный высший командный совет этой эскадры, причем под его личной командой оказалось 22 военных корабля с экипажем в 1352 матроса и 1875 солдат, и флот отплыл в Испанию. Нападение на Кадис произошло 20 июня 1596 г. и увенчалось полным успехом. Испанский флот был разгромлен, а самый город Кадис занят английским десантом и разграблен.