Полковник Империи
Шрифт:
В ночь с 12 на 13 мая летчики уже вылетали, чтобы забросить за линию фронта первых бойцов. Их сбросили с парашютами, благо, что эти удивительные приспособления были уже вполне совершенны и без участия Максима. Их еще до войны смогли довести до ума. На гражданке. Силами нашего соотечественника — Котельникова. Потому что военные считали их излишеством и опасным соблазном не бороться за спасение самолета, а покидать его при первых страхах. Вот парашюты и употребляли только в увеселительных аттракционах, когда люди прыгали из корзины того же воздушного шара на потеху толпе.
В военную авиацию ввели только с началом войны. Да и то — не сразу. Но не суть. Главное — в мае 1916 года парашюты хоть и были в ходу, но только как средство аварийного спасения экипажа. Максим же их применил иначе и забросил с их помощью в тыл врага несколько бойцов. Именно эти ребята и должны были подготовить и встретить своих коллег сутки спустя. А именно выйти на заранее намеченные позиции и развести сигнальные огни.
И вот, ревя множеством моторов, через границу двинулась авиагруппа. Десяток самолетов, буксировали большие планеры, набитые бойцами и грузами, и дирижабли. Мягкие, правда, и довольно скромных размеров. Но все, что удалось найти в России и привлечь к делу. Они несли на внешней подвеске разные негабаритные грузы. Прежде всего — автомобили: два легких бронеавтомобиля «Новик» и восемь грузовиков, на платформе которой он был создан.
Провести всю эту толпу летательных средств через границу и доставить в нужную точку по темноте было непросто. Но, на учениях, проведенных пару раз, все удалось. Пусть и на грани. Так что Максим надеялся на успех. Если и не полный, то в целом.
Вот самолеты отцепили буксировочные тросы планеров, отпуская их в свободный полет. И стали уходить назад, на аэродром. Вот планеры бесшумного скользя в ночном небе устремились к едва различимым вдали огням. Ну и стараясь друг друга при этом не сбить. А за ними медленно пыхтя двигателями ползли дирижабли, словно какие-то чудовища, держащие в своих лапах добычу.
Ночь была лунная, до полнолуния оставалось три дня. Облаков почти не было. Поэтому с земли этот кошмар наблюдался весьма сочно. Те, кто поумнее, конечно, догадались, что это за пакость, и даже бросились доносить наверх. Но вот простой солдат с его примитивно-архаичным религиозно-магическим мышлением с ужасом взирал на небо. Если не спал. Смотрел и крестился, читая молитвы.
И вот — земля. Если в небе еще как-то удалось избежать проблем, то при посадке они оказались неизбежными. Один планер умудрился врезаться в другой. Они зацепились крыльями и в такой раскоряченной форме проехали. Потом в них влетел третий. Прямо в эту сцепку. Словно разбивая крепкое рукопожатие… Так или иначе, но из десяти планеров только два сели нормально.
Хорошо, что их не требовалось использовать снова. Но и без жертв не обошлось. Один труп — пилот планера, встретивший крылья аппаратов коллег лицом. Лицо выдержало, хоть и помялось слегка, а вот шея такого надругательства не снесла и сломалась.
Еще двое получили тяжелые травмы. Их командиру взвода Семену Михайловичу лично пришло добить. Все равно вылечить не было никакого шанса. Как и продержаться до подхода основных сил с госпиталем. Максимум три-четыре часа мучений, по большей степени без сознания, и все, финиш. Вот и решил Буденный, привлеченный Меншиковым к своим делам как лихой и отважный парень, завершить дело коротким ударом ножа. Ударом милосердия. Двумя ударами.
Кроме этих бедолаг еще у пятерых были переломы ног, но этим вполне можно было наложить шины, перебинтовать и даже прихватить с собой. Увечные и временно не боеспособные, но сидеть — снаряжать магазины — вполне могут. Хоть такая польза. А бегать и не требовалось — все одно на автомобилях рейд планировался. На ушибы и ссадины никто не обращал даже внимания. Не до них.
С техникой вышло все намного лучше. Почему — не ясно. Однако дирижабли смогли посадить паллеты с автомобилями на удивление мягко. Только один разбили. В остальном же — все вышло прекрасно. Паллеты приземлились относительно мягко, хоть и с некоторым перекосом. Бойцы споро обрубили крепежные канаты. И дирижабли улетели на аэродром. Ибо и так немало засветились.
А личный состав занялся разборкой жестких деревянных рам, в которых были надежно зафиксированы оба бронеавтомобиля и грузовики. Минут десять и все машины удалось выкатить с площадок и начать подготавливать к движению. Заправлять. Прогревать двигатель. Проверять рессоры, тормоза и прочее. Все-таки способ транспортировки не вполне обычный. Мало ли что разболталось.
Ну вот — готово.
Кое-как раскидались. Двигатели завелись. И автоколонна первого воздушно-десантного подразделения в мире двинулась вперед. Спустя всего полчаса после того момента, как первый планер коснулся земли…
Маршрут был в целом ясен и хорошо известен. Ночные полеты и вдумчивый сбор материалов, в том числе из официальных источников позволил довольно точно локализовать место нахождения штаба германской армии. Именно армии, на меньшее наш герой не замахивался. На эту добычу и натравил своих десантников, забросив их заметно глубже в тыл и чуть в стороне. Так, чтобы они смогли атаковать внезапно и с неожиданного направления.
Да, немцы учли опыт двух предыдущих компаний. Да, они держали часть войск в тылу для парирования прорывов. В том числе и подвижные соединения. Однако они выстраивали оборону хоть и многослоным узором, но в одной плоскости. Максим же решил ввести в действие еще один совершенно недооцененный фактор.
Дело в том, что излишне затянувшийся маневренный период войны совершенно не способствовал бурному развитию авиации, как было в оригинальной истории. Там что? К осени 1914 года фронты уже встали колом и уперлись в лоб друг другу, начав энергично закапываться.
Появилась возможность в непосредственном тылу у войск развернуть сложную и развитую систему инфраструктуры для поддержки и обеспечения. В том числе и аэродромы, авиационные мастерские и так далее. Им ведь мотаться в тех условиях было не с руки. Самолеты только развивались и имели очень небольшой радиус. Поэтому не могли действовать с одного аэродрома слишком долго при большой динамике на фронте. Постоянное же перебазирование было чрезвычайно затруднено отсутствие на начало войны нужно количества механического подвижного состава. Авиация вообще к лету 1914 году в армиях находилась «на птичьих правах» — ее роль сводилась по сути к разведке и передачи важных донесений.
Как дальше пошли дела в оригинальной истории всем известно. Крепкие и стабильные тылы, вкупе с невозможностью пробить лихо атакой в лоб вражеские позиции заставили искать варианты. Какие угодно и где угодно. Что привело к бурному развитию «альтернативных средств войны», в том числе и авиации, наравне с химическим оружием, танками и прочим.
Здесь же все пошло не так и не туда.
Авиация, конечно, развивалась и здесь. Но иначе. Да, специализация военной авиации уже началась. Уже выделились специализированные самолеты-разведчики, истребители и бомбардировщики. Но основной вектор развития авиации почти полностью сосредоточился на создании легкий и максимально мобильных самолетов. Удобных в транспортировке и с достаточно большим радиусом действия. Насколько это вообще было возможно на том уровне развития техники.