Полковник Империи
Шрифт:
И вот тот самый лесок. Лев Евгеньевич посмотрел на карту местности в планшетке командира штурмовиков. И вопросительно на него глянул.
— Особняк находится вот тут, — указал тот пальцем. — Здесь и здесь нужно поставить заставы, чтобы не дать им отступить.
— А мы?
А основные силы не спешили. Аристарх был простой пешкой и не знал схемы обороны. Поэтому не мог сказать — заминированы ли подъезды. Да, обычных полевых мин времен Второй Мировой пока не употребляли. Но что мешало им заложить фугасы с дистанционным подрывом? Так, как это делали в морских крепостях, прикрывая фарватер.
Поэтому
Почему так? Риск же был. Да. Был. Но вероятность сплошного минирования периметра была еще меньше. Тем более, что широкие покрышки низкого давления с крупным, «зубастым» протектором был ноу-хау Меншикова. Их выпуск только-только наладили на Петроградском заводе «Треугольник» и никто еще не знал об их реальных возможностях. Ведь выпускали их только и исключительно в интересах отдельного лейб-гвардии механизированного полка. Не штучно, но малой, ограниченной серией. Для обычных же бронеавтомобилей проход по этому лесу был практически не реален. Практически полное отсутствие развитого протектора на узких покрышках с баллонами высокого давления, что бытовали во всем мире в те годы, не оставляли для такого подвига почти никаких шансов. Из-за чего бойцы в особняке скорее всего не ожидали такого маневра, считая его не реальным.
И вот вновь взревели моторы и к особняку с разных сторон двинулись штурмовики, подкрепленные бронетехникой. Да, колесной. Но в те годы и этот аргумент был очень веским. Километр леса преодолен. Сквозь деревья отчетливо проступил особняк и окружающий его луг.
И тут на опушке зашевелились артиллеристы. Оказалось, что для встречи «дорогих гостей» принимающая сторона даже несколько легких морских орудий Гочкиса, поставив на самодельные лафеты. Не очень удобно для маневрирования, но обстреливать бронетехнику в упор — вполне. Тем более, когда знаешь, откуда она пойдет. И о чудо! Они замаскировались! Под большой стог сена. У которого сейчас боковые стенки оказались отброшены, и бойцы спешно ворочали не самые легкие пушки.
Бам. Бам.
Застучали карабины, прореживали артиллеристов. Дистанция была вполне подходящая.
Откуда-то из окна особняка ударил станковый пулемет. Просто по лесу. На подавление.
Бах. Ударил 75-мм «окурок», установленный в качестве основного башенного орудия. Переделка из британской горной пушки QF 2,95” у которой накрутили на ствол двухкамерный дульный тормоз, чтобы легкую башню не сдувало. Что позволило достаточно легко впихнуть столь мощное орудие в относительно легкую башню бронеавтомобиля.
Снаряд пошел невпопад. Все-таки стрелять на ходу — плохая идея. Поэтому стальная тушка ударилась в кирпичную кладку сильно выше того места, откуда стрелял пулемет. Тот на несколько секунд замолк, но потом вновь возобновил огонь на подавление. Просто по лесу, в котором толком и не разглядеть было штурмовиков в «лохматом» камуфляже.
Бах. Вновь ударил 75-мм «окурок». И в этот раз — точно в цель. Снаряд залетел в большой и просторное окно и взорвался где-то внутри. Так что теперь, даже если осколками не посекло, то надежно всех оглушило. Вот пулемет и затих.
А тем временем продолжалось наступление.
Штурмовики быстро перестреляли артиллерийские расчеты и продолжили наступать на особняк. Как на учениях. За тем исключением, что в этот раз им в ответ стреляли не понарошку. Впрочем, у каждого из них было больше сотни учебных штурмов, в том числе сложных с развитой системой взаимного огневого прикрытия. Здесь же не было ничего особенного. Банально и просто. Поэтому штурмовики, ведя огонь на подавление по окнам, спокойно сблизились и начала зачищать помещение за помещением.
Граната в окно. Взрыв. Подсадка бойца. И тот рывком врывается в помещение, где со своим карабином имеет значимое огневое превосходство. Парой секундой погодя туда влетает второй. Который подтягивает третьего.
И пошло продвижение.
Сначала в комнату входила граната. Потом бойцы. Комната за комнатой. Этаж за этажом. Главной проблемой было своих не побить. Но навык у бойцов уже был неплохой, так что они действовали довольно слажено.
Раненых не добивали. Их вязали для допроса. Тех, кто не оказывал сопротивление. При малейшем неповиновении или писки — пуля ставила точку в жизни непонятливого человека. Им не было смысла рисковать. И они действовали спокойно, размеренно и наверняка…
— Что там? — Спросил Максим, когда в штабное помещение комендатуры вернулся Лев Евгеньевич совершенно взлохмаченного вида, что при его прическе «на лысо» было весьма непросто. И, не дожидаясь ответа, кивнул в комнату, где смогли бы переговорить. — Удалось что-то выяснить? — Уточнил свой вопрос Меншиков, пока Хоботов нервно пил воду прямо из графина.
— Нас ждали. Пять 47-мм морских пушек на самодельных лафетах. Семь пулеметов, станковых. За сотню хорошо вооруженных бойцов.
— Большие потери?
— Четверо раненных. Один тяжелый, но должен выкарабкаться, остальные легкие. Когда поняли, с кем столкнулись, мы не рисковали.
— И правильно делали. Пленные остались?
— Уже нет, — очень странно перекосил Хоботов, что выглядело на его лице невероятно. Прямо плюшевый мишка в роли кровожадного упыря.
— Кто?
— До допроса дожили только простые бойцы. Но они наши. Все наши. Понимаешь?
— Твою мать… — тихо процедил Максим. — Хоть какие-нибудь зацепки есть?
— Это солдаты! Понимаете?! Солдаты! Кошмар! Как они посмели?! — Взвизгнув выдал Хоботов.
— Солдаты?
— Все допрошенные — с Юго-Западного фронта. Раненные. Им обещали денег и комиссование. Чтобы домой могли вернуться и помочь семьям. Они не отказались. Хотя знали на кого идут. ЗНАЛИ!
— Нужно копать Лева. Нужно основательно копать. Личности всех удалось установить?
— Почти?
— Составь картотеку и постарайся выяснить — кто откуда, где лечился и так далее. Возможно получится выйти на общий госпиталь или получить еще какую зацепку. Врагом мог оказаться кто угодно.