Полковнику нигде…
Шрифт:
Эпические творения летописца относились к реальности примерно как три к одному. Зато их с восторгом выслушивали представленные в произведениях действующие лица.
— Надо же! Неужто так все и было? Мы и не подозревали! — громко восторгались собачники.
— Именно так! — уверенно подтверждал летописец. Андрей твердо знал из личного опыта, что голая правда никому не нужна. К любым разумным существам следует относиться лучше, чем они того заслуживают, и видеть в них только хорошее. Тогда им будет к чему стремиться.
Именно о сомнительной сущности правды Штефырца размышлял тихим романтическим вечером,
Сейчас, пытаясь осмыслить чужой опасный разговор, Андрей готов был признать, что даже его богатому воображению такой поворот событий пригрезиться не мог.
— Великий император! — голос Гвайдо.
— Ну и ну! — подумал ошеломленный Штефырца. — Это кто же у нас тут император? С кем он говорит, с Дрейком? Не может быть. И император чего? А, может, он просто псих? — мелькнула шальная мыслишка.
Признания продолжались.
— Прости меня. Прости, что не открылся сразу! Я не решался! Боялся, что ты осудишь, прогонишь прочь!
— Успокойся! Все в порядке. Объясни, наконец, в чем дело? — раздался внушающий необыкновенное доверие спокойный голос Дрейка.
— Ага, значит, император у нас все-таки он! — догадался Андрей.
— Я — убийца! Это я убил его! Я! — захлебывался переполненный эмоциями командир.
— Убил? Кого?
— Отца! — Андрей от потрясения отшатнулся и громко чихнул. Его услышали. Через мгновение вырвавшиеся из палатки две яркие вспышки бластерных лучей осветили огромную неуклюжую тушу дракона. В растерянности Штефырца разинул пасть, чтобы оправдаться. Но не нашел слов. Слова и не понадобились.
— А, это ты! — с облегчением вздохнул Гвайдо, увидев, с кем имеет дело. Он почему-то испытывал к отрядному летописцу безграничное доверие. Возможно, причиной тому была безобидная внешность Штефырцы — в драконьем виде Андрей не вызывал подозрений у регуллиан, справедливо полагавших, что шпионы и политические враги не станут привлекать к себе излишнего внимания.
— Входи! — приглашая дракона в палатку, Гвирк от избытка чувств даже забыл попросить разрешения у своего таинственного императора. — Двоим мне будет легче открыться.
Почему-то мысль о том, что у его откровенного признания будет два свидетеля, явно вызвала у Гвайдо удовлетворение. Он взахлеб начал излагать детали непреднамеренного преступления.
Поведанная невольным убийцей история началась в школе. В очередной раз провалив зачет по боевым искусствам, Гвайдо начал задумываться о причинах ничем не спровоцированной ненависти физкультурника.
Однажды вечером, ничего не понимающий и встревоженный кошмарными пророческими видениями, подросток тайно пробрался по коридору к комнате преподавателя, чтобы объясниться начистоту. Ученик уже собирался постучать, когда внезапно услышал голоса. Учитель был не один.
— Избавь меня от него! — умолял незнакомец. — Любыми путями! За любые деньги!
— Кто он тебе? Чем тебе мешает щенок? — последовала недоумевающая реплика учителя.
— Это мой сын! Я знаю, что он меня убъет. Мне подсказывает мой дар! Каждую ночь вижу эту сцену во сне, с мельчайшими подробностями, — неохотно признался чужак. Интонации его были визгливыми, истерическими. Говоривший казался
Упоминание о пророческом даре заставило Гвайдо заподозрить худшее: речь шла о нем самом. А заказчиком был его отец, который хотел убить ни в чем не повинного отпрыска.
Услышав кульминационный момент запутанной истории, Андрей содрогнулся: проблемы отцов и детей тоже были для него больным местом. Юный Гвирк, который, напротив, до тех пор вовсе не интересовался своим родителем и даже не стремился увидеть его лично, был потрясен несправедливостью: связи поколений на Регуле никогда не были особенно прочными, не никаких отцеубийственных намерений он не имел.
Из школьных досье Гвайдо узнал, что его старик преуспел в политике, был близок к вершинам власти, богат и имел большую фирму неподалеку, на Са-Ра-Фане 6. Гвайдо был единственным уцелевшим отпрыском родителя из многочисленных пометов, унаследовал многочисленные таланты отца и надеялся, что его собственная судьба сложится не хуже. До недавних пор к этому не было никаких препятствий. Но преследования и обвинения, ничем не объяснимые, разве что безумием, вызвали у Гвирка желание разобраться и оправдаться. Дождавшись конца разговора, он последовал за предполагаемым отцом.
Слежка привела юношу к зданию фирмы «Врата». Подойдя к тайному входу на секретный склад, незнакомец исчез в темноте. Тогда попасть внутрь Гвайдо не сумел.
Однако участившиеся угрозы физкультурника вынудили старшеклассника искать повторной встречи с отцом. Гвирку хотелось просто поговорить, понять. Почти отчаявшись, он жаждал объяснений: — За что? Почему?
Несколько дней слежки у проходной позволили выяснить расписание хозяина, оказавшегося весьма пунктуальным, и проникнуть в складское помещение фирмы с помощью несложной биотрансформации.
Выдав себя за нового киберуборщика, Гвайдо пробрался на склад готовой продукции и спрятался в ящике с вратами, предназначенными к скорой продаже. Рано или поздно хозяин должен был прийти сюда. Встреча произошла раньше, чем ожидалось.
Прождав несколько часов, юноша услышал знакомые медленные шаги. Отец! Старик приближался устало, неторопливо, потом почти неслышно прошелестел входной полог. Наконец, они остались вдвоем. Из соседнего помещения раздавались неясные звуки.
— Так вот, оказывается, из-за кого мы и влипли! — догадался Андрей, вспомнив неудачный налет на регуллианскую фирму и долгие месяцы заключения. Сейчас, впрочем, отрядный летописец готов был простить обидчика. Его захватил драматизм невероятной истории.
— А дальше? — поторопил он приятеля. — Рассказывай дальше!
А дальше Гвайдо приподнялся на задних щупальцах и выбрался из ящика, в котором прятался в ожидании благоприятного момента для разговора. Но разговора не получилось.
— Ты! — увидев сына, сдавленным голосом произнес старик. — Убийца! Свершилось! Я так и знал. Спасите! — слабо прошептал он, опуская на холодный пол хранилища. Его уже никто не услышал. Все его сердца одновременно перестали биться.
Старого Гвирка погубили собственный дар предвидения и слабость коронарных сосудов. При виде предсказанного видениями убийцы, рассудок несчастного окончательно помрачился. Обезумев от ужаса, старик скончался от разрыва сразу всех четырех сердечных мышц.