Полководцы Древней Руси

Каргалов Вадим Викторович

Царь Борис с семьей и придворными поспешно покинул дворец и укрылся в доме среди садов, который ничем не выделялся из других домов внешнего города. Борис решил ждать, чем закончится сражение, втайне надеясь, что царский титул защитит его от самого худшего…

Патриций Калокир, советник царя Бориса и воеводы Сфенкела, тихо шепнул доверенному слуге, чтобы тот собрал в ларец драгоценности и держал наготове лучших коней. Калокир помышлял только о бегстве, считая город обреченным. У воеводы Сфенкела мало воинов, а император Цимисхий, конечно, пришел в Болгарию с огромным войском…

Русские и болгарские дружинники, составлявшие гарнизон Преслава, поспешно вооружались и бежали

на площадь к царскому дворцу. Здесь воевода Сфенкел установил место общего сбора.

Зажиточные горожане зарывали в землю золотые сосуды и серебряные слитки, прятали в тайники дорогие товары и утварь. Так поступали даже те, к кому прокрадывались по ночам византийские лазутчики. Обычаи византийцев были хорошо известны: сначала заберут все добро, а потом начнут разбираться, кто был им врагом, а кто — скрытым другом.

Городские ополченцы собирались у амбаров, где в мирное время хранилось их оружие. Царь Борис мог правиться или не нравиться, к воеводе Сфенкелу и его русским дружинникам можно было относиться дружественно или настороженно, но оборонять свои дома были готовы все. От византийцев жители Преслава пе ждали ничего хорошего.

Разобравшись на дворцовой площади по десяткам и сотням, русские и болгарские дружинники пошли к воротам. Одинаковые кольчуги из светлого железа, остроконечные шлемы, красные щиты делали их неотличимыми друг от друга, как дружину кровных братьев, и невозможно было определить, кто из них пришел с берегов русской реки Днепра, а кто влился в дружину здесь, в Болгарии. Русские и болгары шли на битву в одном строю.

С той роковой минуты, когда рог дружинника оповестил город об опасности, прошло немного времени. Медлительное византийское войско еще не успело приблизиться к стенам Преслава.

Когда император Цимисхий увидел выходивших из ворот руссов, он был удивлен и озадачен. Согласно всем правилам войны неприятель, оказавшийся в численном меньшинстве и к тому же застигнутый врасплох, должен отсиживаться в осаде, пока не подойдут подкрепления. Неужели лазутчики ввели его в заблуждение и в Преславе оказалась не горстка дружинников, а главное войско князя Святослава?

Замешательство императора продолжалось считанные мгновения, но руссы успели построиться для сражения. Перед византийцами оказался сомкнутый глубокий строй тяжеловооруженной пехоты. Силу такого строя уже познал под Аркадиополем магистр Варда Склир. Однако руссов на этот раз было не очень много, и Цимисхий успокоился. Имея в руках тридцатитысячное отборное войско, глупо опасаться полевого сражения. Руссы совершили ошибку, покинув крепость!

Полки пеших стратиотов, выставив вперед длинные копья, двинулись на русский строй. Стратиоты шли уверенно, неторопливо, время от времени останавливаясь, чтобы дать возможность лучникам и пращникам метнуть свои смертоносные снаряды и привести руссов в замешательство. Камни выстукивали по красным русским щитам непрерывную барабанную дробь, стрелы свистели и чиркали по остроконечным шлемам, но руссы стояли непоколебимо, и в их сомкнутых рядах не видно было потерь. С таким же успехом можно было швырять в стену горсти сухого гороха…

Византийская пехота не привыкла сражаться вот так, строй на строй. По сигналу трубы стратиоты расступились, пропуская вперед катафрактов. Атаки тяжелой конницы следовали одна за другой, но руссы стояли.

Потом две фаланги пехотинцев, греков и руссов, все-таки сошлись вплотную. Русский строй качнулся назад, изогнулся дугой, но тут же выпрямился, со страшной силой отбросив поредевшие ряды стратиотов.

Снова на равнину, усеянную телами павших, вынеслась катафракторная конница. Руссы стояли. Заканчивался второй

час битвы. «Сколько может длиться кровопролитие? — раздраженно думал Цимисхий. — Не для того я преодолевал опасные Гимеи, чтобы положить половину войска в первом же сражении…» И император двинул вперед «бессмертных».

Две тысячи отборных всадников, закованных в броню, гордых доверием императора и жаждавших отличиться, неистовым напором смяли левое крыло руссов. Одновременно легкая конница доместика Востока, привычная к стремительным рейдам в тыл неприятеля, отрезала руссам путь отступления.

Император ждал замешательства и беспорядочного бегства, обычного для окруженного войска, когда пехотинцы, преследуемые конницей, обречены на полное уничтожение. Однако руссы не позволили расстроить свои ряды. Воодушевила ли их властная воля полководца, или они сами умели отходить, не нарушая строя, но ожидаемого бегства не получилось. Руссы отступали к городским стенам медленно, время от времени поворачиваясь лицом к преследователям и отбрасывая их короткими сокрушительными ударами. Катафракты скорее провожали руссов как почетная стража, чем преследовали их.

Цепи легковооруженных всадников, пытавшихся отрезать руссов от города, были разорваны мгновенно, как гнилая сеть, в которую случайно забрела сильная морская рыба — дельфин. Руссы втянулись в Преслав и крепко заперли за собой ворота.

На подступивших к стенам стратиотов посыпались стрелы и камни. Дружинники и горожане-ополченцы выкрикивали бранные слова и угрожающе размахивали оружием.

— Варвары всегда хвастливы! — надменно бросил Иоан Цимисхий, скрывая за подчеркнутым презрением к противнику свое разочарование исходом первой схватки. — Пусть орудия паракимомена Василия научат их вежливости!

Всю ночь воевода Сфенкел и другие предводители войска обходили городские стены. Воины были бодры и готовы защищать город. Никто из них не воспринял вчерашнее отступление под прикрытие крепостных стен как поражение. Потери оказались тяжелыми, но главного греки не достигли: дух русского войска, собравшегося в Преславе, не был подорван, вместе с болгарами дружинники были готовы обороняться.

Среди знатных людей, сопровождавших воеводу Сфенкела в ночном обходе, не было патриция Калокира. Осторожный грек бежал из осажденного города, пока шла битва. Когда об его исчезновении сказали Сфенкелу, воевода презрительно скривился. Он и раньше не доверял сладкоречивому советнику. Но думать о нем было сейчас недосуг. Князь Святослав воздаст должное беглецу, когда тот объявится в Доростоле. Значительно больше беспокоило Сфенкела отсутствие некоторых боляр царя Бориса. В болярских руках были хорошовооруженные отряды, и было неясно, на чьей стороне они выступят. Греки воюют не только оружием, но и вероломством, подкупом, интригами. Что успел наобещать болярам император Цимисхий?..

Паракимомен Василий, предводитель вспомогательного войска, превзошел самого себя в расторопности. Первые лучи восходящего солнца осветили длинные ряды метательных орудий. Василий поднял и резко опустил правую руку. С грохотом и скрипом взметнулись рычаги метательных орудий. Каменные глыбы и горшки с горючей смесью, медленно переворачиваясь на лету, обрушились на Преслав. Опрокидывались и рассыпались каменным щебнем зубцы стены. Потоки липкой горящей жидкости текли по деревянным мосткам, на которых стояли у бойниц русские и болгарские лучники. Сразу во многих местах вспыхнули пожары. Клубы черного дыма закрыли солнце. А камни продолжали падать на стены. Защитники болгарской столицы погибали, не испытав последней горькой радости воина: умирая, насмерть поразить врага.