Полночь и магнолии
Шрифт:
Сенека нахмурился.
— Как это чувствуется? — переспросил он.
— Какие это чувства, когда загнешь страницы той книги?
Он понял, что она наблюдала за ним, когда он загибал страницу.
— Хорошее чувство, Сенека?
— Ложись спать, — сказал он и закрыл глаза. Пичи лежала открыв глаза. То, что она увидела, развеселило ее. Сенека также улыбался.
Глава 10
Когда Пичи проснулась, Сенеки рядом не было. Было девять утра. Боже! Она никогда так долго не спала в своей жизни. Она отбросила в сторону одеяла и села. Острая боль внезапно пронзила ей шею. Ее глаза раскрылись от ужаса: она спала… долго… у нее болела шея…
Ей стало все ясно. Это были два признака «типинозиса». Очень медленно она улеглась вновь в постель, стараясь не делать резких движений. В глазах у Пичи появились слезы. Она смахнула их рукой. Мало-помалу к ней стали возвращаться силы. Боже! Ей так мало осталось жить на свете. Она хотела, чтобы Сенека лежал рядом с нею и держал ее в своих руках.
— Вещая птица, — прошептала она. — Будь счастлива, Пичи.
Боль отступила. Она смогла встать и начала искать корону. Она нашла ее посередине кровати под одеялами, надела ее себе на голову и направилась в гостиную.
И только взявшись за дверную ручку, остановилась, поняв, что она совсем обнажена.
— Черт побери!
Она пошла в ванну, чтобы найти там одежду в которой была вчера вечером. Но ни ее, ни одежды Сенеки там уже не было. Она поняла что служанки уже убрались в покоях. Тогда, обернувшись атласной простыней, она вышла. Может быть, если она поторопится, ее никто не заметит, кроме служанок. Но их она попросит помолчать, и они послушаются.
Спустившись в коридор, устланный красными коврами, она услышала девичьи голоса. Голоса были плачущие. Пичи побежала на звук голосов, свернула за угол и остановилась. Здесь стоял Тиблок, а перед ним низко склонились в поклоне две девушки-служанки. Он ударил одну, затем — другую, и девушки упали к стене.
— Черт побери! Ты что делаешь? — закричала она.
Крепко удерживая на себе простынь, она подбежала и встала между Тиблоком и девушками.
Тиблок уставился на ее обнаженные плечи, на спутанные, растрепанные волосы, на простынь, прикрывавшую тело. Она походила скорее на потаскушку, чем на члена королевской семьи. Только сверкающая корона на голове говорила о том, что перед ним все же была принцесса Авентины.
— Мадам, — начал было Тиблок.
— Ты подлец! Змея в шоколаде! Что ты делаешь? — сказала она и повернулась к девушкам.
— С вами все в порядке, дорогие мои? Пичи еще больше разозлилась, когда увидела следы пощечин на бледных лицах девушек.
— Эти негодяйки обронили полотенца Его Величества, — указал он на гору чистых белых полотенец, лежащих на алом ковре. — Теперь прачкам придется стирать их заново.
Пичи посмотрела на полотенца.
— А почему ты не помог им поднять полотенца, а стал колошматить? — спросила она у Тиблока.
У Тиблока раздулись ноздри от негодования.
— Ваше Высочество! Это — их работа. Я служу королевской семье двадцать один год и точно знаю обязанности всех и каждого в этом замке. Заверяю, я — личный слуга короля-
— Полагаю, что ты был у короля на побегушках.
Тиблок раскрыл рот от возмущения.
— Я личный Его Высочества слуга. А еще я слежу за тем, кто и как выполняет свою работу. Кто же еще присмотрит за этими бездельницами? — спросил он и указал на служанок.
— Меня не интересует, сколько ты здесь работаешь, Руперт-Дуперт. Ты не имеешь права бегать по замку и бить всех слуг направо и налево. Ты… — тут она вспомнила красную отметину на щеке у Нидии, — ты ударил мою служанку Нидию…
— Неуклюжая девчонка разбила чайную чашку.
— И ты отхлестал ее за это?
— Это безобразие с ее стороны. Нужна твердая рука, когда имеешь дело с низшим классом,
Пичи подошла к стене рядом с Тиблоком, где висела коллекция оружия, сняла оттуда меч и взяла его в руки. Придерживая одной рукой простынь, а другой рукой держа меч, она подошла к Тиблоку.
— Нидия — не низшего класса!
Тиблок стоял ни жив ни мертв, так как у его горла стоял меч.
— Что же это за мужчина, который поднимает руку на женщину? Ты — не мужчина, Руперт-Дуперт! А если ты не мужчина, то тебе твое «хозяйство» не нужно! — заявила она и поднесла меч к его промежности.
— М…м…мадам… Вы что?
— Пичи, — раздался голос Сенеки в коридоре. Пичи увидела бегущего к ней Сенеку. В глазах его сверкали гром и молнии. Он был разъярен, как бык. Нидия и Кэтти бежали за ним и несли ее одежду, которую должны были принести к Сенеке в спальню. Сенека подбежал к ней и вырвал меч из рук. Он чуть в обморок не упал, когда увидел, как она была одета.
— Ваше Величество, — сказал Тиблок, — служанки растеряли белье, и мне пришлось их наказать.
— Не жалуйся Сенеке! Ты лучше расскажи ему правду, что ты сделал!
Потрясенный происходящим, Сенека схватил Пичи за руку и сказал:
— Пичи, ступай к себе!
— Старый Руперт-Дуперт избил этих девушек, — сказала она Сенеке. — И все за то, что они уронили эти чертовы полотенца. А вчера он отшлепал по щекам Нидию за то, что она разбила чашку. Он считает себя хозяином в замке.
Тиблок громко закричал:
— Ваше Высочество! Я старался объяснить Ее Высочеству, что я отвечаю за каждого слугу здесь, в замке.
— Заткнись, Тиблок! — закричала в ответ Пичи. — Ты чудовище, которого я никогда раньше не видела. Если тебе случится кого-нибудь полюбить так, как ты любишь себя, то это будет величайший любовный роман.
Тиблок уставился на своенравную принцессу. Сенека разозлился, когда увидел, что простынь, которой укрывалась Пичи, соскользнула, обнажив ложбинку между ее грудей. И взгляды всех были прикованы к этой ложбинке! Подумать только! Сенека заслонил Пичи собой.
— Кэтти и Нидия! — сказал он. — Пожалуйста, проводите принцессу к себе.
— Но я еще не закончила с этим разбойником, — запротестовала Пичи.
— Ты уже закончила, Пичи! — сказал Сенека, все еще продолжая закрывать ее собой. А Тиблок не сводил глаз с Пичи.