Полночная звезда
Шрифт:
— Мне и в голову не могло прийти что-либо подобное, — тихо сказала она и сокрушенно покачала головой. — Даже сейчас это кажется невероятным. Неужели он из-за каких-то паршивых денег мог убить несчастного старика? Человека, которого знал очень много лет и называл своим другом? Да и ко мне он всегда был очень добр.
Я называла его «дядей», а он никогда не забывал присылать мне подарки на Рождество.
— Да, и тем не менее, сейчас этот человек охотится за тобой, чтобы лишить жизни. Надо сказать, ты доставила ему массу хлопот. Ведь он был вынужден оставить все свои дела и отправиться на другой конец света. Покончив с тобой, он
Чонси стояла молча, но уже не слышала мужа. «Он ненавидит меня, — сокрушалась она. — Ненавидит и презирает».
— Я сделала то, что считала правильным! — неожиданно закричала она, как бы защищая себя. — А что бы ты, интересно, сделал на моем месте, черт возьми?
Делани задумался и потер подбородок.
— Я уже сказал тебе, что бы я сделал на твоем месте. Я бы просто рассказал тебе обо всем, ничего не утаивая. А если бы убедился в твоей виновности, то не задумываясь убил бы тебя.
— Но я же женщина, Дел! Чего ты от меня хочешь? Чтобы я вызвала тебя на дуэль? Дел, черт возьми, что ты такое говоришь! Я просто хотела разорить тебя, как и ты — в чем я тогда не сомневалась — разорил моего отца. Правда, я так и не смогла придумать, как это сделать. Вся твоя собственность оказалась чересчур разбросанной.
— Но твоей ненависти все же оказалось достаточно, чтобы отправиться ночью на мой склад, зная при этом, что тебя хотят убить. Ты даже в этом просчиталась, моя дорогая. Если бы тебе все-таки удалось сжечь дотла все мои товары, то, поверь мне, я не пошел бы по миру с протянутой рукой. Сомневаюсь, что ты не осознавала этого. Ведь ты же моя жена и имела доступ ко всем моим деньгам. В отличие от тебя у меня не было абсолютно никаких секретов.
— Да, я знаю это и признаю свою вину, — сказала она дрогнувшим голосом. — Все дело в том, что я влюбилась в тебя, хотя и понимала, что должна отомстить за смерть отца. Ты победил, Дел. Этот пожар был чистой случайностью. Ну поверь мне хоть в этом!
К ее изумлению, он зашелся громким хохотом.
— Представляю, как ты взбесилась, когда я сказал тебе, что не собираюсь жениться на Пенелопе! Ты сама лишила себя свободы действий. Бедная Чонси! Скажи мне, пожалуйста, женушка, какие мысли тогда бродили в твоей голове?
— Ничего я не взбесилась, — возразила она. — Могу напомнить тебе, что ты сообщил мне об этом задолго до нашей свадьбы. Я решила выйти за тебя замуж прежде всего потому, что хотела как можно чаще быть с тобой рядом. Дел, на этот раз я говорю тебе чистую правду. Я хотела жить в твоем доме и как можно подробнее ознакомиться с твоими финансовыми делами.
— Неужели ты не понимала, что я потребую от тебя исполнения супружеских обязанностей?
— Нет, понимала, конечно, но я слабо представляла, в чем именно они выражаются. — Она гордо вскинула голову и посмотрела мужу в глаза. — Я была уверена, что смогу выдержать
— Насколько я помню, — шутливым тоном произнес Делани, — после того случая на пароходе «Пурпурная королева» ты набросилась на меня и чуть было не разорвала от страсти мое бедное тело. Ты презирала себя потом за то, что была, как обезумевшая от страсти самка?
— Да.
— Ну, вот теперь я верю. Интересно, а что бы ты делала, если бы тебе все-таки удалось разорить меня?
— Я бы бросила тебя, предварительно объяснив, почему и зачем это сделала.
— А, теперь понятно, почему ты так настойчиво пыталась избежать беременности. А знаешь ли, моя дорогая женушка, что я проконсультировался со своей бывшей любовницей на этот счет? Мари восприняла это как забавную шутку.
— Я могу сейчас уже быть беременна, — тихо прошептала она, чуть не плача.
Ее жалкий вид растрогал Дела до глубины души.
— Да, можешь. Но ничего, будем надеяться, что я еще не способен к деторождению. Было бы крайне неприятно возвращаться в Англию с огромным животом, правда?
Чонси понуро опустила голову, теша себя надеждой, что еще не все потеряно.
— Я… Я не хочу уезжать, — с трудом выдавила она. — Я хочу быть твоей женой и иметь от тебя детей.
— Чонси, я был полным идиотом.
Она мгновенно подняла на него глаза, в которых блеснула искра почти утраченной надежды.
— Но стану еще большим идиотом, если позволю тебе остаться здесь. Все это время я добивался от тебя доверия, умолял тебя, упрашивал, а сейчас уже сам не могу доверять тебе.
С этими словами Делани резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
— Дел, подожди! — закричала она ему вслед, но было уже поздно.
Он не вернулся к ней ни в этот день, ни ночью. Только на следующее утро она увидела его на пороге спальни.
— Что ты делаешь?
Она устало подняла голову и показала рукой на раскрытый чемодан.
— Собираю вещи.
— Правильно делаешь, — кивнул он и загадочно улыбнулся. — Там, куда мы с тобой отправляемся, понадобятся самые разнообразные вещи.
Чонси вытаращила на мужа глаза, не осознав до конца смысл его слов.
— Что ты имеешь в виду?
— В тех местах часто бывают проливные дожди. Вчера я получил сообщение, что на моей шахте «Полночная звезда», что в Даунвиле, снова какие-то неприятности. Надеюсь, ты помнишь, что именно эта шахта дала твоему Полу Монтгомери кучу денег. Другими словами, мне нужно срочно прибыть на шахту и навести там порядок. Само собой разумеется, я не могу оставить тебя здесь одну. Так что собирайся, дорогая. По иронии судьбы ты увидишь ту самую собственность, которую так страстно хотела уничтожить. Тебе понадобятся теплые вещи. Сейчас я пришлю Мэри. — Уже у двери он снова повернулся к жене. — Я надеюсь, что ко времени нашего возвращения Люкас и мои парни отыщут этого негодяя Монтгомери и… разберутся с ним.
Чонси облегченно вдохнула и принялась энергично укладывать вещи в чемодан.
— Моя дорогая, — добавил Делани. — Мэри не поедет с тобой. У меня такое ощущение, что они с Люкасом нашли друг друга и не собираются расставаться. Жизнь иногда бывает очень простой и весьма приятной, разве не так?
Его лицо оставалось совершенно непроницаемым, хотя он не мог не заметить, что его жена дернулась, как от сильного удара. Как хорошо, что он никогда не признавался ей в любви. У него что-то заныло внутри, а с уст сорвались грубые слова.