Полночные узы
Шрифт:
Водитель схватился за ручку дверцы, открыл ее и вывалился на мокрый асфальт, тут же вскочил и пустился бежать через узкий проход между двумя трехэтажными домами.
Данте мгновенно нагнал его и швырнул на землю. Он старался не переусердствовать: из Миньона еще нужно было вытянуть, где прячется его Хозяин. Имя того, кто сделал его Миньоном, Данте и так знал: после всего случившегося в последние месяцы воины Ордена не сомневались, что босс Отверженных, за которым они охотятся, родной брат Лукана, Марек. Оставалось только выяснить, где он укрылся после взрыва приюта.
— Где он? —
— Да пошел ты, — огрызнулся Миньон.
Данте ударил его еще раз, выхватил malebranche и приставил лезвие к щеке Миньона.
— Давай, вампир, убей меня. Я тебе все равно ничего не скажу.
Данте очень хотелось выполнить его просьбу, но вместо этого он рывком поднял Миньона с земли и прижал к стене дома, с удовлетворением отметив силу, с которой голова ударилась о кирпич.
— А что, если я буду отрезать от тебя по кусочку? — сквозь клыки злобно прошипел Данте. — Плевать мне, будешь ты говорить или нет, я послушаю твои истошные вопли.
Данте сильнее надавил ему на горло. Миньон что-то пробормотал и заерзал. Данте услышал щелчок предохранителя, рука Миньона взмыла вверх, и, прежде чем воин успел что-либо предпринять, несчастный выстрелил себе в висок.
— Черт!
Оранжевая вспышка мелькнула в темноте, звук оглушительным эхом пронесся по узкому проходу между домами. Миньон упал на мокрую землю, вокруг него растекалось кровавое пятно.
Данте осмотрел собственные раны: порезы на руках и глубокая рана на правом бедре. В последний раз он пил кровь пару ночей назад, в теле достаточно сил, чтобы быстро залечить эти повреждения, потребуется часа два, а то и меньше. Но чтобы восстановиться, ему нужно было укрытие.
В нескольких окнах зажегся свет. В доме напротив кто-то раздвинул шторы, вглядываясь в темноту. Раздался испуганный крик. Скоро позвонят в полицию, если уже не позвонили.
Черт!
Нужно убираться отсюда, pronto [9] . Чейз уже, наверное, давным-давно скрылся, и это очень хорошо, учитывая обстоятельства. В машине с разбитым стеклом незамеченным далеко не уедешь. Превозмогая боль в ноге, Данте развернулся и пошел прочь, оставляя позади тела двух Миньонов и их машину.
9
Быстро (ит.).
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Тесс вытерла последнюю тарелку и поставила ее в шкаф, накрыла крышкой остатки курицы под соусом марсала и почувствовала на себе взгляд.
— Ты, должно быть, меня обманываешь, — сказала она, повернув голову и глядя на тихо скулившую у ее ног собаку. — Гарвард, неужели ты все еще голодный? Ты ел без перерыва весь вечер.
Терьер склонил голову набок, сдвинул бровки над бусинами шоколадных глаз, кончики ушей настороженно заострились. Поскольку Тесс не бросилась тут же кормить его, наклонил голову в другую сторону и поднял лапку.
Тесс засмеялась:
— Ну хорошо, бессовестный очаровашка. Сейчас я дам тебе кое-что вкусненькое.
Тесс взяла миску, до блеска вылизанную после второй порции консервированного собачьего корма. Гарвард неотступно семенил за ней. Он был ее тенью целый день с того момента, как она решила привезти его домой, чтобы он находился под постоянным присмотром.
Никогда раньше она не брала пациентов к себе, но никогда раньше она не лечила их руками. К Гарварду Тесс чувствовала особое расположение, похоже, и он сразу к ней привязался, как будто понимал, что сегодня утром она вырвала его из лап смерти. Капельница, кормление, купание в специальном растворе от блох — и вот Гарвард словно заново родился. После всех испытаний, выпавших на его долю, Тесс просто духу не хватило оставить его на ночь в клинике. И Гарвард решил, что отныне она его лучший друг.
— На сегодня это последняя порция, — сказала Тесс, отрезая от курицы несколько кусочков и бросая их в миску.
Гарвард накинулся на еду, а Тесс убрала остатки курицы в холодильник, налила себе новый бокал шардоне и пошла в гостиную, где ее ждали глина и инструменты. Так приятно было снова вернуться к лепке, особенно после насыщенных событиями последних дней и… ночей.
Принимаясь за работу, Тесс не знала, что именно будет делать, но не удивилась, когда комок светло-коричневой глины начал принимать знакомые очертания. Пока это был только грубый набросок — сувое лицо, жесткие пряди волос. Тесс отвлеклась, чтобы сделать глоток вина. Она боялась, что если продолжит, то не сможет остановиться до утра, пока не завершит работу.
Как будто у нее или Гарварда есть более серьезные планы на этот вечер!
Тесс поставила бокал на стол, выдвинула вращающийся стул, села и с помощью проволочной стеки начала детально прорабатывать лицо. Обозначился высокий лоб, дуги бровей, нос с горбинкой и резко очерченные скулы. На Тесс снизошло вдохновение, мысли воспарили, направляя движения рук.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Спавший на коврике у ее ног Гарвард мгновенно поднял голову и зарычал.
— Ты кого-нибудь ждешь? — тихо спросила его Тесс, поднимаясь со стула.
Господи, видно, она и вправду слишком увлеклась: губы получились какими-то странными, они изогнулись в зверином оскале, а зубы…
Стук повторился, затем раздался глубокий голос, от которого ее словно током ударило:
— Тесс? Ты дома?
Данте.
Тесс вытаращила глаза и тут же поморщилась, вспомнив о том, как она выглядит. Волосы собраны на макушке в небрежный узел, белая теплая рубашка надета прямо на голое тело, выцветшие красные спортивные брюки перепачканы в глине — не лучший вид для приема гостей.
— Данте? — переспросила она, желая выиграть время и убедиться, что слух не обманул ее. — Это ты?
— Да. Можно войти?
— Ну конечно, секунду, — крикнула Тесс, стараясь, чтобы слова прозвучали непринужденно.
Она набросила тряпку на незавершенную работу и мельком глянула на свое отражение в шпателе. Прекрасно! Взгляд слегка безумный, как и подобает истинному художнику. «Ничего, это отучит его от неожиданных визитов», — подумала Тесс, подходя к двери и отодвигая задвижку.