Полночный прилив
Шрифт:
Готос обдумал слова Старшего бога и кивнул.
– Пожалуй, можно. Хорошо, Маэль. Отправляйся к Кильмандарос. Прихлопните этого тисте элейнта и рассейте его народ. Но торопитесь.
Маэль прищурился.
– Почему?
– Я чую далекое пробуждение – увы, не такое далекое, как тебе хотелось бы.
– Аномандр Рейк.
Готос кивнул.
Маэль пожал плечами.
– Предсказуемо. Оссерк встанет на его пути.
– Снова? – Улыбка яггута обнажила массивные клыки.
Старший бог, не сдержавшись, улыбнулся в ответ.
И хотя они улыбались, не было радости на ледяном
1154 год Сна Огни
Год Белых жил в Черном дереве
Три года до Седьмого завершения летери
Он очнулся, ошалевший от соли, голый и наполовину погребенный в белом песке посреди вынесенных штормом обломков. Над головой кричали чайки; их тени носились по рябому берегу. У человека свело внутренности, он застонал и медленно повернулся на бок.
Тела, обломки… На мелководье шуршало крошево быстро тающего льда. Вокруг ползали тысячи крабов.
Великан приподнялся на руки и колени, и его вырвало желчью на песок. В голове ухали мучительные удары, от которых он наполовину ослеп; не сразу удалось повернуться и сесть прямо. Он еще раз огляделся.
Берег там, где берегов не было.
Вчера вечером из глубин всплывали ледяные горы. Одна, самая большая, достигла поверхности прямо под плавучим городом мекросов. И развалила город на части, словно плохо связанный плот. В истории мекросов не сохранилось упоминаний, даже отдаленно напоминающих катастрофу, свидетелем которой стал великан. Внезапно и полностью уничтожен город в двадцать тысяч жителей. В голове это не укладывалось до сих пор, как будто память хранила невероятные образы, порождения горячечного мозга.
Но он знал, что ничего не вообразил. Он был всему свидетелем.
И каким-то образом выжил.
Солнце пригревало, но не обжигало. Небо над головой было не голубым, а молочно-мутным. И чайки, теперь он ясно видел, были не чайками. А рептилиями с бледными крыльями.
Он поднялся. Боль в голове утихала, зато все тело охватила дрожь, а глотку яростным демоном пыталась разодрать жажда.
Кружащие ящерицы закричали по-другому, и человек отвернулся от моря.
Появились три существа, перебравшись через бледные пятна травы над линией прилива. Существа человеку по пояс, чернокожие, безволосые и с острыми ушками на совершенно круглых головах. Бхока’ралы – в юности он видел таких, когда торговое судно мекросов вернулось из Немила, – только эти оказались мускулистыми, раза в два тяжелее тех живых игрушек, которых торговцы привозили в плавучий город. Существа направились прямо к нему.
Он огляделся в поисках подходящего оружия и заметил в плавнике большой сук – сгодится как дубинка. Ухватив сук, великан стал ждать бхока’ралов.
Они остановились, уставив на него желтоватые глаза.
Средний махнул рукой.
Идем. Смысл жеста – совсем человеческого – понять было нетрудно.
Человек вновь осмотрел побережье – насколько он видел, ни одно тело не шевелилось, и крабы беспрепятственно пировали. Он еще раз взглянул на странное небо и пошел навстречу трем существам.
Они развернулись и повели его по траве.
Подобной травы человек прежде не видел – длинные закрученные треугольники с острыми, как лезвия, краями – это он понял, пройдя по зарослям и обнаружив, что ноги покрылись порезами. Дальше протянулась равнина, на которой лишь изредка виднелись пятна той же травы. Между ними бесплодная земля покрылась соляной коркой. Несколько каменных глыб торчали тут и там – все разные и очень острые, не тронутые непогодой.
Вдали стоял одинокий шатер.
Бхока’ралы подвели человека к нему.
Подходя, он заметил, как струйки дыма пробиваются в острие шатра и через занавес, обозначающий вход.
Сопровождающие остановились и новым жестом направили его ко входу. Человек, пожав плечами, пригнулся и протиснулся внутрь.
В мутном свете сидела фигура; черты лица скрывал капюшон. Перед фигурой стояла жаровня, от которой понимался пьянящий дым. У входа стояла хрустальная бутыль, лежали сушеные фрукты и буханка темного хлеба.
– В бутыли ключевая вода, – проскрипел на мекросском хозяин шатра. – Не спеши, подкрепись после сурового испытания.
Пробормотав слова благодарности, человек схватил бутыль.
Когда жажда унялась, он принялся за хлеб.
– Благодарю, незнакомец. – Человек помотал головой. – От этого дыма ты плывешь перед моими глазами.
Раскат сухого кашля, видимо, означал смех; потом хозяин, похоже, пожал печами.
– Лучше плыть, чем тонуть. Увы, так я облегчаю боль. Я не задержу тебя надолго. Ты – Вифал, кузнец-оружейник.
Человек замер, нахмурив широкий лоб.
– Да, я Вифал, из третьего города мекросов. Города больше нет…
– Печально. Ты единственный выживший… благодаря мне, хотя вмешиваться не следовало.
– Куда я попал?
– В никуда. В странствующий осколок. Я принес сюда какую-никакую жизнь, по воспоминаниям о доме. Мои силы возвращаются, хотя муки изломанного тела не стихают. Но послушай: я сказал и не закашлялся. Уже неплохо. – Искалеченная рука появилась из рваного рукава, чтобы подбросить семян в угли жаровни. Семена затрещали, дым повалил гуще.
– Кто ты? – спросил Вифал.
– Падший бог… которому нужно твое мастерство. Я все приготовил к твоему появлению, Вифал. Место для жилья, кузницу, материалы, которые понадобятся. Одежду, еду, воду. И трех верных слуг, ты их уже видел…
– Бхока’ралы? – фыркнул Вифал. – Да что они…
– Не бхока’ралы, смертный. Хотя были когда-то. Теперь это нахты. Я назвал их Ринд, Мейп и Пьюл. Они выведены яггутами и быстро учатся всему, что понадобится.
Вифал попытался встать.
– Благодарю тебя за спасение, падший, но я покину тебя. Вернусь в свой собственный мир…
– Ты не понимаешь, Вифал, – прошипел темный силуэт. – Ты сделаешь то, что я говорю, или будешь молить о смерти. Ты теперь мой, оружейник. Ты мой раб, а я – хозяин. У мекросов ведь есть рабы? Несчастные, похищенные во время ваших набегов на островные деревни. Значит, ты представляешь, каково это. Все же не отчаивайся: как только выполнишь то, о чем я прошу, ты сможешь уйти.