Полночный прилив
Шрифт:
Он не опозорил братьев в захватнических войнах; на широком поясе разместились в ряд двадцать одна красная заклепка в честь побед; а семь из них обведены белой краской – обозначая убитых врагов. Из всех сыновей Томада Сэнгара больше знаков отличия было на поясе только у старшего – и это правильно, это возвышает Фира Сэнгара среди воинов племени хиротов.
Разумеется, войны с другими пятью племенами эдур строго ограничивались правилами и запретами, и даже в крупных затяжных сражениях мало кто погибал. И все равно завоевания утомляли. В битвах с летери для воинов эдур не существовало никаких ограничений. Никаких подсчетов. Просто убивай. И неважно, держит ли враг оружие в руках –
Однако Трулл знал: как бы он сам ни осуждал предстоящее убийство, свои мысли он не выскажет вслух и пойдет бок о бок с братьями с мечом в руке, чтобы вершить суд над нарушителями. Выбора нет. Спустишь одно преступление – и последуют новые, нескончаемым потоком.
Ровной рысцой он пробежал мимо сыромятни с лоханями и дубильными ямами к опушке леса. Несколько рабов летери взглянули в его сторону и уважительно склонились, дожидаясь, пока он пробежит. Впереди возникли высокие кедровые столбы – ограда деревни; за стеной поднимались к небу струйки дыма. С обеих сторон узкой дороги, ведущей к далеким воротам, тянулись поля чернозема. Зима только начала выпускать из мертвой хватки землю, и первая поросль появится лишь через несколько недель. К середине лета на полях взойдут почти три десятка разных культур, дающих еду, лекарства, волокна для тканей и корм для скота; расцветут растения, привлекая пчел, от которых получали мед и воск. Мужчины снарядят отряды в лес – добывать древо; другие отправлялись на судах кнарри за провизией в моря и на отмели.
Так и должно быть, пока между племенами царит мир. Десяток лет назад мужчины чаще отправлялись на бой, чем куда-то еще, и порой приходилось терпеть нужду. Без войны голод никогда не грозил эдур. Трулл хотел, чтобы разорение прекратилось. Теперь над всеми племенами эдур властвовал Ханнан Мосаг, колдун-король хиротов. Из толпы воюющих людей возник союз, хотя Трулл прекрасно знал, что это только название. Ханнан Мосаг взял в заложники первенцев у подчиненных вождей, создав отряд магов – к’риснан, – и правил, как диктатор. То есть мир покоился на острие меча… И все же мир.
Знакомая фигура шагала от ворот частокола к развилке дороги, где остановился Трулл.
– Приветствую, Бинадас.
За спиной младшего брата было прикреплено копье, кожаная перевязь тянулась от плеча к бедру; на другом боку – длинный меч в деревянных, обитых кожей ножнах. Складывалось впечатление, что его лицо так же потрепано погодой, как и одежда из оленьей кожи. Из братьев Трулла Бинадас был самым неуловимым и труднопредсказуемым. Он жил в деревне только изредка, предпочитая чащобы западного леса и горы на юге, и не участвовал в налетах, однако никто не сомневался в его храбрости.
– Ты на взводе, Трулл, – заметил Бинадас, – и я снова вижу у тебя на лице печаль.
– Летери встали на якорь у лежбища Калача.
– Тогда я не буду задерживать тебя. – Бинадас нахмурился.
– Надолго уходишь, брат?
Бинадас пожал плечами и миновал Трулла, свернув на развилке на запад.
Трулл Сэнгар вошел через ворота в деревню.
Сразу за стеной располагались четыре кузницы; каждую окружал глубокий ров, открывавшийся во внутренний канал, который вел от деревни и окружающих полей. Долгие годы над кузницами висел почти непрерывный звон – ковалось оружие. Запах тяжелого едкого дыма наполнял воздух, и деревья вокруг были одеты коркой белесой сажи. А сейчас, проходя мимо, Трулл видел, что только в двух кузницах около дюжины рабов трудятся неторопливо.
За кузницами тянулись длинные кирпичные хранилища – разбитые на части здания, напоминающие ульи, где держали запасы зерна, копченой рыбы и тюленьего мяса, китового жира и собранного урожая. Похожие хранилища таились в глубине леса, окружающего деревню; большинство из них были сейчас пусты – из-за войн.
За хранилищами стояли каменные дома ткачей, гончаров, резчиков, писцов, оружейников и других ремесленников деревни. Со всех сторон раздавались приветствия; Трулл отвечал совсем коротко, соблюдая вежливость, и его знакомые понимали, что он не может остановиться для разговоров.
Воин эдур теперь двигался по жилым улицам. Рабы-летери называли такие деревни городами, но никто из жителей не видел нужды менять слово; они родились в деревне, деревней она и останется, пусть здесь проживали двадцать тысяч эдур и втрое больше летерийцев.
Усыпальницы Отца и его Любимой Дочери возвышались над жилыми домами – приподнятые платформы, окруженные священной рощей черных деревьев; поверхность каменных дисков была сплошь покрыта изображениями и письменами. Куральд Эмурланн непрестанно играл в круге деревьев, заставляя плясать по изображениям тени – магические эманации, разбуженные жертвоприношениями в сумерках.
Трулл Сэнгар вышел на аллею Колдуна, священное преддверие грандиозной цитадели, служившей одновременно храмом, дворцом и резиденцией колдуна-короля, Ханнана Мосага. Вдоль аллеи росли кедры с черной корой. Вплетенное чародейство пронизывало весь круг полуночных деревьев и сочилось сиянием, укрывая аллею мерцающим саваном.
В конце аллеи цитадель и землю укрывал частокол поменьше, тоже сложенный из бревен черного дерева, покрытых чародейскими знаками. Живые деревья образовывали туннель – постоянно затененный проход; он вел к пешеходному мостику, соединяющему берега канала, в котором плавала дюжина рейдовых баркасов – к’орфан. Мостик упирался в выложенную плитками площадь, окруженную казармами и хранилищами. Дальше стояли каменные, обшитые деревом большие дома благородных семей, связанных кровными узами с Ханнаном Мосагом; крыши с коньком из черного дерева были покрыты дранкой. Ряд резиденций аккуратно делился пополам продолжением аллеи – еще через один мост, до самой цитадели.
На площади тренировались воины; Трулл заметил высокую широкоплечую фигуру старшего брата, Фира, который вместе с полудюжиной помощников наблюдал за упражнениями с оружием. Трулла охватило сочувствие к молодым воинам. Он и сам настрадался от беспощадной критики брата за годы своего учения.
Кто-то поприветствовал его, и Трулл, обернувшись, увидел младшего брата, Рулада, и Мидика Буна. Они, похоже, проводили учебный поединок, а через мгновение Трулл понял причину их необычного рвения: на площади появилась Майен, нареченная Фира, с четырьмя подругами – видимо, по дороге на рынок, судя по дюжине сопровождавших их рабынь. Остановиться и понаблюдать внезапную, несомненно, импровизированную демонстрацию боевого искусства было необходимо, в соответствии со сложной системой правил ухаживания. Майен полагалось проявлять должное уважение ко всем братьям Фира.
И все же Трулл ощутил холодок тревоги. Желание Рулада щегольнуть мастерством перед женщиной, которая станет женой старшего брата, привело его на грань неприличия. А Фир, на взгляд Трулла, проявлял чрезмерную снисходительность, когда дело касалось Рулада.
Как и мы все.
Рулад явно взял верх над младшим противником в поединке, судя по его разрумянившемуся симпатичному лицу.
– Трулл! – крикнул он, взмахнув мечом. – Я уже пролил кровь сегодня и жажду пролить еще! Давай, стряхни ржавчину с меча на своем боку!