Полночный прилив

Эриксон Стивен

Так и было бы, не владей с таким необычайным мастерством Ханнан Мосаг фрагментами Куральд Эмурланна, которые приносят власть. А вождь Ханради Кхалаг гораздо лучше управлялся с копьем, чем с колдовством.

Никто, кроме Ханнана Мосага и Ханради Кхалага, не знал подробностей этой последней капитуляции. Меруды крепко держались против хиротов и примкнувших племен арапаев, соллантов, ден-ратов и бенедов; ритуальные военные условности быстро забывались, уступая место ужасающей жестокости, порожденной отчаянием. Древние законы оказались на грани раскола.

Однажды

ночью Ханнан Мосаг, почему-то никем не замеченный, пришел в деревню вождя, в его собственный большой дом. И к первому свету жестокого пробуждения Менандор Ханради Кхалаг сдал свое племя.

Трулл не знал, как относиться к историям, утверждавшим, что Ханради больше не отбрасывает тени. Сам он впоследствии не видел вождя мерудов.

Первенец вождя теперь сидел перед Труллом – голова выбрита в знак того, что он отлучен от родной семьи, паутина глубоких широких шрамов покрывает лицо, невыразительные глаза смотрят настороженно, словно выискивая убийственный заговор в собственном зале колдуна-короля.

Масляные лампы, подвешенные под высоким потолком, разом моргнули, и все умолкли, пристально глядя на Ханнана Мосага.

Он не повышал голос, но богатый тембр разносился по огромному залу, так что никому не приходилось напрягать слух, чтобы уловить слова.

– Рулад, неокропленный воин и сын Томада Сэнгара, принес мне весть от своего брата, Трулла Сэнгара. Этот воин отправился на побережье Калача в поисках нефрита. Он стал свидетелем ужасного события и бежал без остановки три дня и две ночи. – Взгляд Ханнана Мосага уперся в Трулла. – Поднимись и встань рядом со мной, Трулл Сэнгар, и поведай свою историю.

Трулл прошел мимо расступившихся воинов и запрыгнул на возвышение, стараясь скрыть слабость ног, чуть не подкосившихся от усилия. Выпрямившись, он прошел между двумя к’риснан и встал справа от колдуна-короля. Трулл оглядел поднятые к нему лица и увидел, что большинство уже знают, о чем он собирается поведать. Лица потемнели от гнева и жажды мести. То и дело кто-то озабоченно хмурился.

– Я принес слово совету. Клыкастые тюлени пришли рано на свое лежбище. За мелководьем я видел акул – бессчетное количество. А среди них – девятнадцать летерийских кораблей…

– Девятнадцать!

Полсотни голосов слились в едином крике. Однако такое нарушение приличий можно было понять. Трулл подождал мгновение, потом продолжил:

– Их трюмы были почти полны – корабли сидели в воде низко, а море покраснело от крови и потрохов. Промысловые лодки сновали рядом с большими кораблями. За пятьдесят ударов сердца, что я стоял и смотрел, я видел сотни трупов тюленей, поднимаемых на крюках. Двадцать лодок ждали у берега, а на берегу среди тюленей было семьдесят человек.

– Они заметили тебя? – спросил один воин.

Ханнан Мосаг, похоже, решил совсем махнуть рукой на правила – по крайней мере, пока.

– Заметили… и прекратили бойню – на мгновение. Я видел, как двигаются их губы, хотя не мог слышать слов за ревом тюленей, и видел, как они смеются…

Ропот

поднялся среди слушателей. Воины вскочили на ноги.

Ханнан Мосаг поднял руку.

Мигом все стихли.

– Трулл Сэнгар еще не кончил рассказ.

Трулл, откашлявшись, кивнул.

– Вы видите меня, воины, а те из вас, кто знает меня, знают и мое любимое оружие – копье. Вы видели меня когда-нибудь без моего окованного железом потрошителя врагов? И вот, увы, я оставил его… в груди того, кто засмеялся первым.

Эти слова были встречены ревом.

Ханнан Мосаг положил руку на плечо Трулла, и молодой воин отступил в сторону. Колдун-король мгновение изучал лица собравшихся, потом заговорил:

– Трулл Сэнгар сделал то, что сделал бы любой воин эдур. Его поступок воодушевил меня. Однако теперь он стоит тут безоружный.

Трулл почувствовал, как тяжела рука на его плече.

– Размышляя взвешенно, как положено королю, – продолжал Ханнан Мосаг, – я понимаю, что должен отринуть гордость и смотреть вдаль. На то, что имеет значение. Брошенное копье. Мертвый летери. Безоружный эдур. И вот, глядя на лица моих драгоценных воинов, я вижу тысячу летящих копий, тысячу мертвых летери. Тысячу безоружных эдур.

Все молчали. Никто и не подумал возразить: у нас много копий.

– Я вижу жажду мести. Налетчики заслужили смерть. Даже в преддверии Большой Встречи, потому что их смерть нужна. Нашего ответа ждали, потому что такую игру затеяли летерийцы с нашей жизнью. Поступим мы так, как хочется им? Конечно. На такое преступление ответ может быть только один. И, ответив предсказуемо, мы будем следовать неизвестному плану, который, вне сомнения, откроется на Большой Встрече.

Эти слова заставили многих нахмуриться в явном смущении. Ханнан Мосаг увел слушателей на незнакомую территорию сложностей.

– Нарушители умрут, – продолжал колдун-король, – однако никто из вас не прольет их крови. Мы сделаем то, чего от нас ожидают, но так, как они и представить не в состоянии. Время убивать летери наступит не сейчас. Я обещаю вам кровь, мои воины. Но не теперь. Нарушителям не выпадет честь умереть от вашей руки. Их судьбу решит Куральд Эмурланн.

Трулл Сэнгар, не сдержавшись, содрогнулся.

Снова тишина окутала зал.

– Полное раскрытие, – гремел Ханнан Мосаг, – покажут мои к’риснан. Не оружие настигнет летерийцев. Их маги ослепнут и потеряются, не в силах противостоять тому, что придет за ними. Нарушители умрут в мучениях и ужасе. Объятые страхом, визжа, как дети, – и судьбу несчастных прочтет на их лицах тот, кто найдет их.

Сердце Трулла колотилось, во рту пересохло. Полное раскрытие. Какую давно потерянную силу обнаружил Ханнан Мосаг? Последнее полное раскрытие Куральд Эмурланна сотворил сам Скабандари Кровавый глаз, Отец Тень, до того, как путь был утерян. Потерю возместить не удалось. И никогда, подозревал Трулл, не удастся. Неужели колдун-король обнаружил что-то новое?