Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1

Мольер Жан-Батист

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Ансельм, Леандр.

Ансельм.

Постойте здесь, Леандр, и выслушайте речь — Хочу я вашу честь и ваш покой сберечь. Я выступаю здесь не ради Ипполиты, Не как глава семьи, не для ее защиты, Но так, как мог сказать заботливый отец, Доброжелатель ваш, наставник и не льстец. Ну, словом, действую по своему почину, Как можно действовать для собственного сына. А знаете ли вы о том, как смотрит свет На неожиданный такой любви расцвет, Что вы теперь предмет злословия и смеха, Что ваш ночной поход для всех теперь потеха? Уже

везде идет обидный разговор, Что в жены выбрали вы всем наперекор Цыганку низкую, гулящую девицу И по профессии, я убежден, блудницу. За вас, не за себя, я, слушая, краснел, Хоть краем и меня тот разговор задел: Ведь с вами дочь моя считалась обрученной — Как не почувствовать себя ей оскорбленной? О бедный мой Леандр, вы так ослеплены! Теперь открыть глаза вы наконец должны. Ведь если не всегда бываем мы разумны, Счастлив, кто вовремя прервал порыв безумный. Ведь мало одного красивого лица: Коль нет приданого, плохого жди конца, И даже самая красивая девица В обузу тяжкую способна превратиться. Я повторяю вам: пока имеют власть Кипенье бурных чувств и молодая страсть, Мы ночи напролет проводим так беспечно! Но наслаждения не могут длиться вечно, И страсти бурные свой замедляют ход; За ночью пламенной прескучный день встает, За этим следуют нужда в деньгах и в платье, Отцовский гнев, печаль, отцовское проклятье.

Леандр.

Рассудок собственный не раз мне повторял Ту речь, которую от вас я услыхал. Я чувствую, что я вниманья недостоин, Которого от вас сегодня удостоен, И хоть бессилен был соблазны превозмочь, Но с уважением смотрю на вашу дочь. Отныне буду я…

Ансельм.

Тсс!.. Двери открывают. Уйдем отсюда прочь немедленно. Кто знает, А что как если тут подслушивают нас!

Леандр и Ансельм уходят.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Лелий, Маскариль.

Маскариль.

Все наши хитрости развалятся сейчас. Глупите, сударь, вы без всякого стесненья.

Лелий.

И слушать не хочу твои нравоученья! Ты недоволен? Чем? Уж как ты ни верти, Я славно все сказал!

Маскариль.

Сказал, да не ахти! Еретиками вы всех турок обозвали И клятвенно еще при этом уверяли, Что солнце и луну они за бога чтут. Но это пустяки, а в том опасность тут, Что нагреваетесь вы сразу, словно топка, И возле Селии бурлите, как похлебка, Что на большом огне вскипает невзначай, Не зная удержу, все льется через край.

Лелий.

Я ль воздержания не проявил большого? Я к Селии почти не обратил ни слова!

Маскариль.

Да недостаточно еще сидеть молчком: Телодвиженьями, ужимками, лицом Вы подозрениям такую пищу дали, Что кто-нибудь другой и за год мог едва ли.

Лелий.

Каким же образом?

Маскариль.

Рвались вы напролом. Едва лишь Селию увидя за столом, Вы сразу к ней одной вдруг повернулись сами И, густо покраснев, давай мигать глазами! Отказывались вы зачем-то от еды, Но,

если Селия брала стакан воды, Вы, у нее из рук схватив питья остатки, Глотали залпом все поспешно, без оглядки, Как будто напоказ, целуя край стекла, Откуда только что красотка отпила, И все, что Селия брала рукой своею, — Кусок, надкушенный иль оброненный ею, — Хватали жадно вы, как будто мышку кот, И, словно фокусник, запихивали в рот. Ногами под столом вы громко топотали И Труфальдину так при этом наподдали, Что он, остервенясь при этаких толчках, Досаду выместил на бедных двух щенках. Жаль, смирные, а то вас потрепали б славно. Так вы себя вели примерно, благонравно? Э, мне смотреть на вас и то невмоготу! Хоть на дворе зима, я, право, весь в поту. За вами я следил с нетерпеливым жаром, Как кегельный игрок следит за бойким шаром, И, вас хоть как-нибудь пытаясь удержать, Я шею вывихнул, чтоб знаки вам подать.

Лелий.

Поступки все мои толкуешь ты превратно, И невдомек тебе, как это мне приятно. Ну ладно, так и быть, но только для тебя Стараться буду я переломить себя.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же и Труфальдин.

Маскариль (Труфальдину).

Горация судьбу мы обсуждали снова.

Труфальдин.

А, это хорошо. (Лелию.) Простите, два-три слова Хочу теперь ему сказать наедине.

Лелий.

Неделикатным быть не приходилось мне.

(Входит в дом Труфальдина.)

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Маскариль, Труфальдин.

Труфальдин.

Послушай: знаешь ли, чем был сейчас я занят?

Маскариль.

Не знаю, но могу, коль вам угодно станет, Немедленно узнать.

Труфальдин.

В саду моем дубок, Ему под двести лет, он мощен и высок. От этого дубка я отпилил сучище — Не веточку, не сук, а целое бревнище. Его я обтесал старательно, скажу, Какой он толщины… тебе я покажу. И вышла из него отличная дубина, Чтобы разглаживать и греть иные спины. Удобна для битья, увесиста, прочна.

Маскариль.

А для кого, спрошу, назначена она?

Труфальдин.

Во-первых, для тебя, потом для армянина. Он обманул меня, но лишь наполовину: Переодетый плут, наряженный купцом, С пустыми враками пробравшийся в мой дом!

Маскариль.

Как! Вы не верите?

Труфальдин.

Сей проходимец ловкий Случайным образом открыл свои уловки: Он Селии сказал, сжимая руку ей, Что выдумал предлог, чтоб повидаться с ней. Жанетта, крестница, их разговор слыхала И слово в слово мне его пересказала. И хоть прозвание твое он утаил, Но я-то знаю, кто с ним в заговоре был.

Маскариль.

Я прежде вас, синьор, пал жертвою обмана — Такого чужанин тут напустил тумана.