Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Отрывки рассказов из деревенской жизни

Государственное издательство «Художественная литература»

Москва – 1936

Электронное издание осуществлено в рамках краудсорсингового проекта «Весь Толстой в один клик»

Организаторы:

Государственный музей Л.Н. Толстого

Музей-усадьба «Ясная Поляна»

Компания ABBYY

Подготовлено на основе электронной копии 7-го тома Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого, предоставленной Российской государственной библиотекой

Электронное издание 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого доступно на портале www.tolstoy.ru

Предисловие и редакционные пояснения к 7-му тому Полного собрания сочинений Л.Н.

Толстого включены в настоящее издание

Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам info@tolstoy.ru

Перепечатка разрешается безвозмездно

–

Reproduction libre pour tous les pays.

Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л.Н.Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л.Н. Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером –компанией ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На сайте readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.

В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого.

Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»

Фекла Толстая

Л. Н. ТОЛСТОЙ

1862 г.

Размер подлинника.

Все говорятъ: не длись, не длись. Терпи, а не расходись. Что подлился, то разорился. Такъ и старики говорятъ, въ старину не длились – богаче жили; и [1] миръ судитъ, чтобы больше двойниковъ или тройниковъ было; – было бы кому мірское дло потянуть; такъ и господа начальство судятъ. Особенно старые господа. Какъ кто длиться вздумаетъ, поскутъ обоихъ, да и велятъ опять вмст жить. – А опять придешь, опять тоже будетъ. —

А настоящее дло, другой разъ длежъ баловство, а другой разъ не миновать длиться, брату ли съ братомъ или отцу съ сыномъ. Что больше вмст жить, то грха больше. Все больше отъ бабъ, говорятъ, длежъ бываетъ. Другой разъ и не отъ бабъ, да не миновать длиться. Такъ-то съ Сергемъ Резуновымъ было.

Остался Сергй посл отца сиротой, всего годочковъ 6 отъ роду. Прозвище его настоящее Трегубой; такъ его отца звали, а ужъ Резуновымъ онъ по вотчиму называться сталъ. – Отчего Трегубой померъ, Богъ его знаетъ; говорили старухи умныя (они все знаютъ, старухи), говорили, что его въ Саламатин баба испортила, только [2] не врю я что-то бабамъ, а должно простудился, горячка или [3] другая болзнь отъ Бога была. Мужикъ онъ былъ одинокой, бедный, остались посл него молодайка вдова, да трое сиротъ, Сережка, да дв двочки. И померъ то въ самое голодное время передъ

оснью. Хоть по міру иди. Спасибо, господскіе были, хоть плохи-плохи, а сходила къ прикащику, веллъ отсыпное выдавать, на вдову два пуда, да на дтей полтора.

[4] Кто Сергя Резунова зналъ большимъ, старымъ, тому трудно подумать, какой онъ былъ маленькимъ Сережкой. Старый Сергй былъ мужикъ акуратный, невысокой не малый, и не худощавый не толстый, а середка на половин. Волосы на голов были русые, не курчавые, такъ мочалками висли, все въ глаза попадали; бородка была небольшая клиномъ, на щекахъ вовсе волосъ не росло, и когда я его зналъ, то ужъ много сдыхъ волосъ было; носъ былъ загнутой крюкомъ, и поперекъ и подъ глазомъ шрамъ былъ, еще мальчикомъ [5] топоромъ разрубили; ротъ былъ небольшой, акуратный: какъ засмется, <бывало, такъ всмъ весело станетъ;> зубы блые, ровные. Только смялся онъ не часто, нешто когда выпьетъ, а то больше мужикъ серьезной былъ. Засунетъ, бывало, персты большіе за кушакъ: – «ну что, милый человкъ», – такая у него поговорка была, и что ему не скажи, всякое дло разберетъ и докажетъ.

Рукопись отрывка рассказов из деревенской жизни: „Это было в субботу“.

Такъ кто его такимъ то зналъ, тому трудно подумать, какой такой былъ Сережка сиротка, когда его еще отъ земли не видать было.

А былъ онъ маленькой, блоголовый, пузатый парнишко, и повса былъ, за то и много его тогда мать била. Нужда, горе, а тутъ еще дти. Прибьетъ, бывало, съ горя, а потомъ и самой жалко. —

Вотъ въ т то поры, когда еще его отъ земли не видать было, помнитъ онъ, что пришелъ къ нимъ разъ въ избу сосдъ, дядя едоръ. – Дло было оснью, съ хлбомъ убрались, народъ дома былъ. – Пришелъ дядя Федоръ пьяный, ввалился въ избу: «Марфа, а Марфа, – кличетъ, – иди угощай меня, я женихъ пришелъ». – А Марфа на выгон замашки стелила. Сережка игралъ съ ребятами на улиц, увидалъ дядю Федора, за нимъ въ избу пошелъ, черезъ порогъ перешагнулъ, а самъ руками за него прихватился, – такой еще малый былъ.

– Кого теб, дядюшка?

– Гд мать?

– На старой улиц замашки стеле.

– Бги, покличь ее, я теб хлбца дамъ.

– Не, не дашь, ты намеднись Ваську побилъ.

– Бги, кличь маму, пострленокъ, – да какъ замахнется на него. – О! убью, трегубое отродье! – да какъ закотитъ глаза, да къ нему. Пошутить что ли онъ хотлъ, только Сережка не разобралъ, вывернулъ глаза, глянулъ на него, да опять на четверенькахъ черезъ порогъ! [6] да въ переулокъ задворками черезъ гумно, да на выгонъ, только босыя ножонки блестятъ, какъ задралъ, а самъ реветъ, точно козленка ржутъ. – Что ты, чего, сердешный, – бабка встртила, спрашиваетъ; такъ только глянулъ на нее, еще пуще взвылъ, прямо къ матери; подкатился къ ней клубочкомъ, уцпился зa панёву и хочетъ выговорить – не можетъ, какъ что душитъ его. —

Марфа глянула на него, видитъ плачетъ.

– Кто тебя? Что не сказываешь? Кто, говорю?

– Мамушка!… Трегубой… сказалъ… убить хоче… пьяный такой… къ намъ… намъ въ избу зашелъ… – А самъ панёву не пущаетъ. Она его отцпитъ, а онъ зa другое мсто перехватитъ, какъ колючка какая. Разсердилась баба, ей немного ужъ достелить оставалось, [7] пошла къ пучку, а онъ на ней виситъ. Прибила опять. – Кто тебя, сказывай, – говоритъ.

– Дядя Федоръ… въ из… избу пришелъ… – ужъ насилу-насилу выговорилъ.