Полное собрание сочинений. Том 73. Письма 1901-1902 гг.
Шрифт:
Нынче, по странному свойству инфлуэнции принимать всякие формы, я вдруг ослеп на один глаз; это продолжалось только минут пять, но приятно было примериться и думать, что если бы я и ослеп на оба глаза, то не очень бы огорчился. Болезнь теперь прошла, остается только слабость. Уход за мной такой любовный, что вполне заменяет лишения и неприятности болезни.
Целую вас и Антонину Алексеевну и жду весточки.
Лев Толстой.
21 дек.
1902.
Ясная Поляна.
Подлинник написан и датирован рукой М. Л. Оболенской, подпись собственноручная. Впервые опубликовано в «Вестнике Европы» 1915, 4, стр. 8—9.
1 Обострение
2 А. А. Русанова, жена Г. А. Русанова.
3 В декабре 1902 г. Толстой был занят добавлениями к «Обращению к духовенству», возобновил работу над «Фальшивым купоном», изучал материалы к «Хаджи-Мурату», диктовал заметки к «Воспоминаниям».
* 420. Т. Л. Сухотиной.
1902 г. Декабря 21. Я. П.
21 дек. 1902.
Хотя мне и нечего тебе писать, милый друг Таничка, но хочется самому дать об себе вести. Спасибо, что ты часто извещаешь о себе,1 я не переставая считаю по пальцам месяцы, и, по-моему, ты в девятом. Так что дело только за благополучными родами, и страшно и радостно. Пожалуйста, продолжай почаще извещать.
Как жаль, что Миша твой так дурно себя чувствует, даже в столь любимом им Риме. Маленький Миша2 будет завтра, получена телеграмма.
Моя болезнь, как говорят, прошла, но остается дурной желудок и большая слабость.
Сережа,3 Жюли,4 Абрикосов, кроме постоянных Оболенских и Саши, ухаживают за мной, само собой разумеется, и мам`a. Мне на душе хорошо и приятно, желал бы, чтобы так было тебе и Мише.
Прощай, голубушка, целую тебя.
Лев Толстой.
Приветствую Мишу и желал бы придать ему бодрости, хотя и знаю, что это не в нашей власти.
Подлинник написан и датирован рукой М. Л. Оболенской, подпись и приписка собственноручные.
1 Письма Т. Л. Сухотиной неизвестны.
2 Михаил Михайлович Сухотин (1884—1921), второй сын М. С. Сухотина от первого брака. В то время учился в Училище правоведения. Приехал в Ясную Поляну 22 декабря.
3 Сергей Львович Толстой.
4 Юлия Ивановна Игумнова.
* 421. Уолтеру Уолшу (Walter Walsh).
1902 г. Декабря 21. Я. П.
21 December 1902.
Dear Sir,
I thank you for sending me your book «The moral damage of War». I have looked it through and think that it is a very useful book. But unluckily there are very few people who have ears to hear. Nevertheless, I think it is our duty to propagate the truth that we know as much as we can. And you have done it in writing this very good book.
Yours truly
Leo Tolstoy.
I am ill and bedridden and therefore could not write in my own handwriting.
21 декабря 1902.
Милостивый государь,
Благодарю вас за присылку вашей книги «Моральный вред войны». Я просмотрел ее и думаю, что это очень полезная книга. Но, к несчастью, на свете очень мало людей, имеющих уши, чтобы слышать. Тем не менее я считаю, что мы обязаны, насколько это в наших силах, распространять познанную нами истину. И вы это сделали, написав эту прекрасную книгу.
Искренно ваш
Лев Толстой.
Я болен и в кровати, а потому не мог написать письмо своей рукой.
Печатается по копировальной книге № 4, л. 202.
Уолтер Уолш (р. 1847) — основатель протестантской федерации в Англии, редактор протестантского журнала. В яснополянской библиотеке имеется несколько его книг.
В письме от 19 декабря н. ст. 1902 г. Уолш выражал сочувствие религиозно-нравственным взглядам Толстого и сообщал об отправке своей книги: «Книга, которую я посылаю вам, является результатом моих переживаний во время нашей недавней войны с бурами. Я энергично выступал против нее, за что подвергся избиению камнями на улице и осаде моего дома» (перевод с английского). Эта книга Уолша в яснополянской библиотеке не сохранилась.
Об англо-бурской (Трансваальской) войне см. т. 72, письмо № 214.
* 422. С. Т. Семенову.
1902 г. Декабря 23. Я. П.
Любезный Сергей Терентьевич,
Получил ваше письмо, и то, что вы пишете о вашем охлаждении и разочаровании в деревенской жизни после возмутительного суда над вами,1 очень огорчило меня. Претерпевый до конца спасен будет. Как часто я видел на своей жизни и на жизни других людей, что стоило потерпеть, подержаться еще немного, не изменяя своего положения, и положение из особенно тяжелого делалось особенно радостным; видел же, напротив, что, не выдержав и изменив положение, оно становилось не более легким, а более трудным. Есть тысячи людей, которые в городе, в нашем цивилизованном, развращенном городе, могут проявлять и проявляют ту же деятельность, которую можете проявлять и вы; в деревне же вы один, и, как ни трудна ваша деятельность, она незаменима. Щедрин говорил, что в городе на вопрос о том, что вы думаете о матушке Казанской, вы можете отвечать: пасс. В деревне же от вас потребуют категорического ответа, но зато ваш «пасс» в городе никому не откроет ничего нового, категорический же ответ в деревне отзовется и оставит следы во многих умах и сердцах. Но не только в этом, в сотнях других отношений жизнь ваша в деревне приносила и приносит пользу. Главное же то, что для вас самих эта жизнь была и будет всё более и более полезна: большой долей той свежести и разумности ваших писаний вы обязаны той среде, в которой вы жили. Мой совет — крепитесь и продолжайте ту хорошую жизнь, которой вы жили, и вы увидите, что вам станет не только хорошо, но и лучше, чем прежде.
Любящий вас Лев Толстой.
23 дек. 1902.
Подлинник написан рукой H. Л. Оболенского, подпись и дата собственноручные.
О Сергее Терентьевиче Семенове (1868—1922) см. т. 64, стр. 67.
Ответ на письмо С. Т. Семенова от 21 декабря 1902 г.
1 См. письмо № 347.
423. И. И. Корганову.
1902 г. Декабря 25. Я. П.
Милостивый государь Иван Иосифович,
Вы не могли доставить мне большего удовольствия, как то любезное обещание ваше сообщить мне подробности о пребывании Хаджи-Мурата в вашем доме. Буду очень, очень благодарен за всё, что вы сообщите мне, в особенности желал бы знать подробности о внешности лиц, участвовавших в этом событии, как то: вашего батюшки, приставленного к Хаджи-Мурату, пристава и самого Хаджи-Мурата и его нукеров.
Простите, что вместо того, чтобы быть просто благодарным вам за вашу любезность, я еще позволяю себе заявлять свои желания, но, когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности. На всякий случай выпишу несколько вопросов, на которые, если вы ответите или не ответите, буду одинаково благодарен.