Полное собрание сочинений
Шрифт:
В один из жарких летних дней сыновья тети Марушки, Василь и Славко собрались идти на ночь коровье стадо стеречь. Ивась тоже просился с ними. Они не возражали и обещали взять его, если мама отпустит. Но мама возражала:
– Нет, сынок. Они уже большие мальчики. Василь перешел в пятый класс, а Славко – в восьмой. И не на прогулку они идут, а на серьезную работу. Ты мешать им будешь.
Но Ивась не унимался и не переставал упрашивать маму. Наконец, Василь и Славко сами пришли к маме просить за Ивася.
– Пани докторша, – говорил Славко, –
– Да он мешать вам будет. Вам что, с коровами хлопот мало? Так еще и за Ивасем смотреть. Нет, хлопцы, пусть дома сидит.
– Пани докторша, – вмешался Василь, – наоборот, он будет за костром следить. Нам со Славком некогда будет. Отпустите его, пани докторша. Ну, пожалуйста!
– Ладно, уговорили. Только смотрите, осторожнее там.
Вечером отец Василя и Славка, дядя Петро сказал им перед уходом:
– Смотрите, хлопцы, дождя давно уже не было. Сено, солома, трава – все сейчас сухое. Не разводите костра вблизи от стогов сена, хоть это и удобно – и мягко, и тепло. И от рощи подальше. Ночью может ветер подняться, огонь разнести. Будет тогда беда! Ружье даю тебе лично, Славко, как самому старшему. Стрелять только в крайнем случае. И если волк, старайся отпугнуть, а не убить. Вверх стреляй. Люди тут же прибегут на выстрел.
– Ладно, не в первый раз уже. Ну, пойдем. Людей сменить нужно. Устали за сутки.
Ивась никогда еще не был так счастлив. Впервые он почувствовал себя взрослым. А бригадир даже обещал заплатить ему за дежурство.
Дождавшись троих сменщиков, усталые пастухи тотчас же ушли домой. Василь и Славко решили подготовить всё для ночного костра. Но Василю не хотелось разводить огонь на прежнем месте – далеко от стога сена, где они намеревались прилечь, если все будет в порядке.
– Славко, давай вот здесь костер разложим. Там уж очень далеко от стога.
– Ты слышал, что нам отец говорил?
– Да чего там! Ветра нет и не будет. Видишь, какое небо звездное. Ивасю скажем, чтобы следил, как следует. А то греться в одном месте, а спать за версту от него.
– Ну, ладно. Только тебе придется все время быть поблизости. А то Ивась мал еще, да и в первый раз на работе. Пошли собак покормим да коров сосчитаем, пока светло. А то вдруг какая забрела куда.
Пока Василь и Славко кормили собак да считали коров, Ивась принялся таскать на выбранное место хворост из рощи. К заходу солнца он натаскал его целую гору.
– Славко, посмотри, этого хватит на ночь? Или, может, еще принести?
– Ой, Ивась, да здесь на три ночи хватит. Можно жечь, не экономя. Давай, складывай хворост кучкой для костра. Скоро стемнеет.
– А я уже и сложил.
– Вот это? Ой, да кто же так складывает? Василь, покажи ему.
И Василь с серьезным видом начал учить Ивася:
– Сначала надо положить жмут сухого сена или комок бумаги – вот так. Потом сверху аккуратно уложить тоненькие сухие хворостинки. Видишь как? Пирамидкой. А поверх этих – покрупнее. Понял? Теперь еще крупнее. А на самый верх можно класть любые – все займутся. Запомнил? Ну и хорошо. Только не зажигай, пока не скажет Славко.
Когда стемнело, Славко сказал:
– Давай, Ивасик, разжигай костер. Да за ветром следи. Начнет дуть от костра к стогу, залей. Вот ведро с водой. И огонь поддерживай не то, чтобы сильный, а так – приличный. Чтобы издалека хорошо видно было и нам, и волкам. И ничего не бойся. Чуть что – кричи. Мы с Василем мигом прискачем. Только не спи. Будем спать по очереди. У костра спать нельзя. Ну, с Богом!
Ивась поднес спичку, и костер ярко запылал, освещая Ивася, лежащие поблизости вещи, а также высокий стог сена и вдали берестовую рощу.
Василь и Славко носились на лошадях, ориентируясь на лай собак, сгоняли коров в круг. А Ивась все подкладывал и подкладывал в костер крупные сухие сучья. Они горели, как порох, весело потрескивая. Где-то сверчки пели свои заунывные песенки. В роще порой раздавался угрюмый стон сыча. А из села иногда долетали обрывки собачьего лая да скрип ворота колодца. Но потом ночные сельские звуки стихли. Остались только степные.
Ивась почувствовал, что начинает засыпать. Чтобы не уснуть, он принялся подбрасывать в костер крупные сучья, хотя костер и без того горел ярко. Стало жарко, и Ивась отодвинулся от огня подальше. Но сон одолевал неудержимо. Чтобы разогнать его, Ивась начал бегать вокруг костра. А когда устал, присел отдохнуть на минуту и подбросил в огонь еще пару увесистых сучьев. Они мигом запылали, а Ивась стал смотреть на огонь, как зачарованный.
Когда сучья превратились в раскаленные угли, в костре что-то затрещало, зашипело, и над костром взметнулся фонтан золотых искр. Они завертелись, закружились вихрем, уносясь в самое небо и смешиваясь там со звездами. Огненный вихрь становился все плотнее, все ярче, и вокруг стало светло, как днем. И вот тут в этом вихре, подобном рою огненных пчел, в бешеном танце закружился сам Огневик, размахивая огромными руками и дико сверкая раскаленными глазами, на которые было больно смотреть. Ивась вздрогнул от неожиданности и в ужасе попятился назад, к стогу стога. А Огневик в искрометной огненной пляске оскаливал зубы, сверкающие ослепительным блеском раскаленного металла, и пел свою неизменную хвастливую песню:
Я – Огневик, сын огня,
Я – повелитель огня!
Я там, где огонь,
А огонь там, где я!
Нет меня без огня,
А огня – без меня!
– Огневик! Ты жив? – вскричал Ивась.
– Ха-ха, как видишь! Ты думал, что избавился от меня? Ты ошибся, глупый дерзкий мальчишка! Меня убить невозможно, как невозможно убить огонь! Ты мне изрядно надоел, поэтому я с радостью сейчас изжарю тебя на тобой же разведенном костре!
Огневик схватил несколько углей и швырнул их в кучу хвороста, а потом – в стог сена. Пламя начало разгораться, и Ивась попытался проскочить назад, где путь еще был свободен.