Полное собрание стихотворений

Мережковский Дмитрий Сергеевич

IX. Отъезд с дачи

Осенний день. В лесу – все мертвенно и пышно:Ни томной иволги, ни зябликов не слышно.И как в дому, людьми покинутом, полнаЧего-то грустного лесная тишина.Порой волнуются дрожащие осины,И солнце заблестит, и листья зашумят,Как в летний день, но миг – и желтые вершиныВновь успокоятся и сразу замолчат.Не пролетит пчела над цветником унылым,В аллеях падают увядшие листыИ блещут в сумраке, подобно златокрылымИюльским бабочкам. Как алые цветы,Два мертвых листика трепещут и краснеютНа голых сучьях. Дождь и карканье ворон,Солома влажная на избах, небосклонТуманный... озими лишь ярко зеленеют.На даче холодно, и потолок течет,И печки скверные дымят, из окон дует,И даже булочник возить перестаетСвой хлеб, и тетенька на скуку негодует...В тревоге девочки, – в гимназию пора.Из ранца вынули учебник запыленныйСегодня свой урок твердят они с утра:Знакомый переплет,

оборванный, зеленый,С воспоминанием о страшных, злых глазахУчителя, опять на них наводит страх.«Лакедемоняне в бою при Фермопилах...» —Выводит Таточка унылым голоском,Зевая, морщится и лижет языкомСвой пальчик розовый, запачканный в чернилах.Но вот уж ломовой приехал. На возуНавален всякий хлам: там сундуки, игрушки,Ногами вверх столы, матрацы и подушки,И клетка с петухом у кучера внизу,А в самой вышине, как символ дома, яркийБлистает самовар в объятьях у кухарки.И с высоты кричит она вознице: «Эй,Смотри-ка, моего корыта не разбей!»Собака, хвост поджав, должно быть, в мыслях грустных,Сидит: увы! пора голодная придет,Не будет ей костей, не будет корок вкусных.А дворник, шапку сняв, двугривенного ждет.С бутылкой молока, закупоренной тряпкой,Одета в серенький поношенный бурнус,Но с очень яркою, оранжевою шляпкой,С подвязанной щекой (осенний дачный флюс),Хлопочет тетенька и между двух картонокВ коляску бабушку старается втолкнуть.Слепая, бедная старушка, как ребенок,Покорна. Все теперь готово. С Богом – в путь!Но Даша сердится и хочет верх коляскиПоднять: «Что если дождь? не думает никтоО детях!..» В шарфы, плэд, потом башлык, пальтоОна их кутает. Им душно: только глазкиБлестят... Поехали. Уж церковь – за холмом,Вот роща, где грибов так много, вот паром...Вдруг тетенька кричит в отчаянье: «Забыла!..Ах, Боже мой, назад!.. Забыла башмаки!..Я сбегаю: ведь здесь – недолго... пустяки!..»Но Даша, полная воинственного пыла,Вступает в спор, – она ликует больше всех,Злорадствуя... И крик, и шум, и общий смех...С улыбкой Таточка на все глядит практично,И ей на даче ли, в Москве ли – безразлично.Из хрестоматии французской наизустьТвердит она урок. А Нате жаль природы,Прогулок и грибов, и солнца, и свободы!В задумчивом лице – недоуменье, грусть,Как будто бы вопрос, зачем в глубокой думеТак сумрачен и тих – там, на краю небес —Волшебно-золотой и все же мертвый лес,Зачем уныние – в поблекшем поле, в шумеОсенних непогод, и в тучах, и во всем?..Сердечко бедное в ней чутко встрепенулось, —Кто знает, может быть, предчувствие проснулосьТого великого, что смертью мы зовем?..

Х. Читателю

Мне страшно на лицо читателя взглянуть:«Где собственно герой, завязка, в чем же суть?И как печатают серьезные журналыПодобный вздор!.. Какой упадок небывалый!..»Минутку погоди, мой строгий судия,Не горячись: ты прав! Мы – слабы, мы – ничтожны.Все эти новые поэмы – невозможны;В них скука царствует! Но разве жизнь твоя,Читатель, веселей? Ты умываешь рукиВо всем, но кто, скажи, виновник этой скуки,Упадка, пошлости и прозы наших дней?Ты ропщешь, а меж тем всю жизнь тебя нималоРодной поэзии судьба не занимала.Что книги!.. Для тебя отрадней и милейПартнер за карточным столом, да оперетка!Ты любишь фельетон забавный пробежать,И если шуточка довольно зла и метка,Привык ты гаэру газетному прощатьВсю пошлость. Ты не прочь от модного скандала,И надо дерзким быть, чтоб угождать тебе...Но что ты любишь? Чем душа твоя страдала?Когда ты жертвовал, кому, в какой борьбе?..С умом расчетливым, с душой неверной, зыбкой,И с этой вечною, болезненной тоской,И с этой мертвою, скептической улыбкой, —Вот он, наш судия, читатель дорогой!..Смотри: мы – казнь твоя, мы – образ твой. Меж намиЕсть непонятная, невидимая связь.Ты знаешь: до сих пор она не порвалась, —О, слишком крепкими мы связаны цепями!Тебя не трогает наш робкий, бедный стих, —Что делать? Видишь сам: наш мир угрюм и тесен,Не требуй же от нас могучих, вольных песен, —Они – не для тебя, ты недостоин их!Теперь расстанемся... Но, кажется, с дорогиЯ сбился и зашел Бог весть куда. СейчасЯ кончу. Вот – вся мысль поэмы. В эпилогеЯ повторяю то, чем начал мой рассказ.

XI. Поэзия будничной жизни

Где два, три дерева, там – целый мир пред нами,Там всей природы жизнь, там вся ее краса,И бесконечные синеют небеса,Сквозя меж темными, поникшими ветвями, —Так двух иль трех людей довольно, чтоб порой,В житейской пошлости великое, святое, —Что есть у всех, – любовь просветом в мир инойСияла, вечная, как небо голубое!

1890

Возвращение к природе

Драматическая сказка

Действующие лица:

Базилио – правитель страны. Сильвио – его сын. Клотальдо – приближенный Базилио. Шут. Придворные. Военачальник. Виночерпий. Казначей. Беатриче – куртизанка. Дамы, фрейлины. Пажи. Эстрелла – молодая фрейлина. Народ, ремесленники, воины, горожане и др.

Действие происходит во владениях Базилио, в сказочной стране. [14]

Внутренность высокой башни

Перед открытым окном, в которое виднеется звездное небо, стоят Базилио и Шут.

14

Основной сказочный мотив этой поэмы тот же, что и в известной пьесе Кальдерона «Жизнь – только сон» (Примеч. автора).

Базилио

Неведомая творческая СилаВо всех мирах бесчисленных явленьяВ одну живую цепь объединила,И в цепи той небесные светила —Последние сверкающие звенья.Туда, туда, к ночному небосводуС несметными лампадными огнямиЛетит чрез все века, чрез всю природуДвижение незримыми волнами, —Так зыбь от камня, брошенного в воду,Широкими расходится кругами.Все выше, выше к сумрачной лазуриВозносится и детский слабый лепет,И гром лавин, и рев могучей бури,И над прудом плакучей ивы трепет.В безмолвных звездах будущее дремлет.Как в золотых клубках, в них скрыты нитиИзменчивых, неведомых событий...……………………………………….

(Входит Вестник.)

Вестник

Поздравить я пришел, о царь самодержавный,Тебя с наследником твоей короны славной!

Базилио

Вели скорей коня седлать!Я к ним лечу, бегу обнятьМладенца милого и мать.

(Вестник уходит.)

Но нет, о сердце, не за темСюда пришел я: глух и немК земному счастию мудрец.Я не супруг, я не отец,Я здесь не счастлив, не люблюИ радость в сердце подавлю.Во тьму времен гляжу теперь,Как в распахнувшуюся дверь.И вас молю я в тишине,О сонмы звезд, откройте мнеНоворожденного судьбу,Науки верному рабу.

(Идет к окну, смотрит на звезды и составляет гороскоп.)

О горе мне! Среди небес,Как в складках порванных завес,Над краем сумрачной землиКомета вспыхнула вдали.И мир смятением объят,Бледнеют звезды и дрожатПред тем, чтоб в ужасе упастьВ ее зияющую пасть.Мой сын – злодей, мой сын – тиранИ, жаждой крови обуян,Как зверь, кидается на всех.Разврат... и оргий дикий смех...Мятеж, – и царство, как в огне, —В братоубийственной войне.Но чем младенец виноват,За что невинного казнят?Пока беда висит над ним,Он дремлет, чистый херувим,Без дум, без воли и греха —И колыбель его тиха.Я не пророк, я не мудрец,Я только любящий отец,Но что порыв моей любви?Что слезы жалкие мои?..Все видеть, чувствовать и знать —И покоряться и молчать!..

(Входит Клотальдо, королевский канцлер.)

Клотальдо

Тебя с наследником, мой царь,Поздравить я пришел...

Базилио

Клотальдо, я не царь.Ты знаешь ли пред кем, благоговея,Колена ты склонил?.. Перед отцом злодея!..

Клотальдо

Кто лживый, дерзостный пророк,Кто царский дух смутил лукавыми речами,Кто нечестивыми устамиСудьбу ужасную наследнику предрек?

Базилио

Он тот, кому и мстить я не могу!Что мой палач, моя секираСозвездьям вечного эфира —Неодолимому врагу!Увы! от них какие брони,Какие крепости спасут,От их безжалостной погониКакие бешеные кониДобычу рока унесут?

Клотальдо

Тебе ли, царь, склониться в детском страхеПод иго случая главой покорной?Взгляни – ничтожный червь и тот во прахеС врагом пред смертью борется упорно.Ты сам себя, о смертный, будь достоин.Коль надо пасть, – пади на поле брани,Бразды судеб сжимая в твердой длани,Лицом к врагу, как побежденный воин!

(Базилио в глубоком раздумье.)

Шут(напевает про себя)

Если б капля водянаяДумала, как ты,В час урочный упадаяС неба на цветы,И она бы говорила:«Не бессмысленная силаУправляет мной.По моей свободной волеЯ на жаждущее полеУпаду росой!»Но ничто во всей природеНе мечтает о свободе,И судьбе слепойВсе покорно – влага, пламень,Птицы, звери, мертвый камень;Только весь свой векО неведомом тоскуетИ на рабство негодуетГордый человек.Но увы! лишь те блаженны,Сердцем чисты те,Кто беспечны и смиренныВ детской простоте.Нас, глупцов, природа любит,И ласкает, и голубит,Мы без дум живем,Без борьбы, послушны року,Вниз по вечному потоку,Как цветы, плывем.Базилио(выходя из задумчивости)Клотальдо, что же делать?