Не презирай людей! Безжалостной и гневнойНасмешкой не клейми их горестей и нужд,Сознав могущество заботы повседневной,Их страха и надежд не оставайся чужд.Как друг, не как судья неумолимо строгий,Войди в толпу людей и оглянись вокруг,Пойми ты говор их и смутный гул тревоги,И стон подавленный невыразимых мук.Сочувствуй горячо их радостям и бедам,Узнай и полюби простой и темный люд,Внимай без гордости их будничным беседам,И, как святыню, чти их незаметный труд.Сквозь мутную волну житейского потокаЖемчужины на дне ты различишь тогда:В постыдной оргии продажного порока —Следы раскаянья и жгучего стыда,Улыбку матери над тихой колыбелью,Молитву грешника, и поцелуй любви,И вдохновенного возвышенною цельюБорца за истину во мраке и крови.Поймешь ты красоту и смысл существованьяНе в упоительной и радостной мечте,Не в блестках и цветах, но в терниях страданья,В работе, в бедности, в суровой простоте.И,
жаждущую грудь роскошно утоляя,Неисчерпаема, как нектар золотой,Твой подвиг тягостный сторицей награждая,Из жизни сумрачной поэзия святаяПольется светлою могучею струей.
Декабрь 1883
Осеннее утро
Неприветное утро в тумане седом,Для кого ты, зачем поднялось?Без румяных лучей в полумраке сыромТы слезами дождя залилось.О зачем ты с осенних угрюмых небесЗаглянуло с усмешкой немой,Проникая меж бархатных складок завесВ благовонный роскошный покой —На помятое платье с увядшим цветком,На бокал недопитый вина,Эту спальню красавицы бледным лучомПробуждая от неги и сна?О, рассвет, на тебя ей взглянуть тяжело:Новый день – только новый позор...И горит от стыда молодое чело,И поник отуманенный взор.Для чего ты, как вор, незаметно проникК бедняку в его скорбный приют,Где, усталые очи смежая на миг,Он забыл недоконченный труд?..У него ты похитил минутный покой:День борьбы и забот – впереди,День постылой работы он видит с тоскойВ наболевшей, разбитой груди.И зачем ты к больному на ложе проник?Перед мертвенным блеском твоимОтвратил он свой бледный, измученный лик:Новый день, день страданий пред ним.И зачем в эту келью, печальный рассвет,В этот мир упоительных грез,Где так страстно мечтал одинокий поэт,Ты заботу и горе принес?Его лампа померкла в холодных лучах,И перо он роняет с тоской,И трепещет слеза в его скорбных очах, —Он бессилен и нем пред тобой.О зачем тебе было над миром вставатьПеред этим мучительным днем,О зачем ты нам не дал навек задрематьИ забыться во мраке ночном?
Ноябрь 1883
«Герой, певец, отрадны ваши слезы…»
Герой, певец, отрадны ваши слезы,И ваша скорбь завидна, мудрецы:Нетленный лавр, невянущие розыВам обовьют терновые венцы.Светло горит звезда высокой цели;Вам есть за что бороться и страдать,И обо всем, что втайне вы терпели,Должны века векам пересказать:То выразят пленительные звукиПевучих струн, иль славные дела.Все назовут святыми ваши муки,И загремит им вечная хвала.Но там, в толпе, страдальцы есть иные,Там скорби есть, терзающие грудь,Безмолвные, как плиты гробовые,Что не дают подняться и вздохнуть.И много их, героев неизвестных,Непризнанных, но твердых до конца,Что не щадят в борьбе усилий честныхИ падают, не требуя венца.Их не смутит ни злоба, ни проклятья,Они идут, как мученики шлиНа смерть и казнь... Припомним же их, братья,И руку к ним для крепкого пожатья,Хотя на миг, протянем издали!
1883
На распутье
Жить ли мне, забыв мои страданья,Горечь слез, сомнений и забот,Как цветок, без проблеска сознанья,Ни о чем не думая, живет,Ничего не видит и не слышит,Только жадно впитывает свет,Только негой молодости дышит,Теплотой ласкающей согрет.Но кипят недремлющие думы,Но в груди – сомненье и тоска;Стыдно сердцу жребий свой угрюмыйПроменять на счастие цветка...И устал я вечно сомневаться!Я разгадки требую с тоской,Чтоб чему бы ни было отдаться,Но отдаться страстно, всей душой.Эти думы – не мечты досуга,Не созданье юношеских грез,Это – боль тяжелого недуга,Роковой, мучительный вопрос.Мне не надо лживых примирений,Я от грозной правды не бегу;Пусть погибну жертвою сомнений, —Пред собой ни в чем я не солгу!Испытав весь ужас отрицанья,До конца свободы не отдам,И последний крик негодованьяЯ как вызов брошу небесам.
Декабрь 1883
«В борьбе на жизнь и смерть не сдамся я врагу…»
В борьбе на жизнь и смерть не сдамся я врагу!Тебе, наш рок-палач, ни одного стенаньяИ ни одной слезы простить я не могуЗа все величье мирозданья.Нет! капля первая всей крови пролитойНавек лицо земли позором осквернила —И каждый василек на ниве золотойИ в небе каждый луч светила!К чему мне пурпур роз и трели соловья,И тишина ночей с их девственною лаской?..Ужель ты прячешься, природа, от меняПод обольстительною маской?Ужель бесчувственна, мертва и холодна,Ты лентой радуги и бархатной листвою,Ты бриллиантами созвездий убранаИ нарумянена зарею,Чтоб обмануть меня, нарядом ослепитьИ скрыть чудовищность неправды вопиющей,Чтоб убаюкать мысль и сердце покоритьКрасой улыбки всемогущей,Чтоб стал я вновь рабом, смирясь и позабывВсе язвы нищеты, все ужасы развратаИ негодующий и мстительный порывЗа брата, гибнущего брата!..
Декабрь 1883
К смерти Отрывок
...Приди, желанная, приди,И осени меня крылами,И с нежной лаской припади,Как лед, холодными устамиК моей пылающей груди!..
1883
«Весь этот жалкий мир отчаянья и муки…»
Весь этот жалкий мир отчаянья и муки,Земля и свод небес, моря и выси гор,Все впечатления, все образы и звуки,Весь этот пасмурный и тесный кругозорМне кажутся порой лишь грезою ничтожной,Лишь дымкой легкою над бездной пустоты,Толпою призраков, мелькающих тревожно,И бредом тягостным болезненной мечты.И сердце робкое сжимается тоскливо,И жалко мне себя, и жалко мне людей,Во власть покинутых судьбе несправедливой,Во тьме блуждающих толпою сиротливой,Природой-мачехой обиженных детей...Негодование бессильно замирает,И чувства нового рождается порыв,И трепетную грудь высоко подымаетКакой-то нежности ласкающий прилив,Какой-то жалости внезапное волненье,Участие ко всем, кто терпит, как и я,Тревогу тех же дум, такие же сомненья,Кто так же изнемог под ношей бытия.За горький их удел я полон к ним любовью,Я все готов простить – порок, вражду и зло,Готов пойти на казнь, чтоб сердце жаркой кровью,Терзаемо за них, по капле истекло!..
1883
Кораллы
Широко раскинулся ветвямиЧуждый неба, звуков и лучей,Целый лес кораллов под волнами,В глубине тропических морей.Миллионам тружеников вечных —Колыбель, могила и приют,Дивный плод усилий бесконечных,Этот мир полипы создают.Каждый род, – ступень для жизни новой, —Будет смертью в камень превращен,Чтобы лечь незыблемой основойПоколеньям будущих времен;И встает из бездны океана,И растет коралловый узор;Презирая натиск урагана,Он стремится к небу на простор,Он вознесся кружевом пурпурным,Исполинской чащею ветвейВ полусвете мягком и лазурномПреломленных, трепетных лучей.Час придет, – и гордо над волнами,Раздробив их влажный изумруд,Новый остров, созданный веками,С торжеством кораллы вознесут...О, пускай в глухой и темной доле,Как полип, ничтожен я и слаб, —Я могуч святою жаждой воли,Утомленный труженик и раб!Там, за далью, вижу я над намиНовый рай, лучами весь облит,Новый остров, созданный веками,Высоко над бездною царит.
1884
«Все грезы юности и все мои желанья…»
Все грезы юности и все мои желаньяПред Богом и людьми я смело признаю;И мне ни от кого не нужно оправданья,И я ни перед кем в груди их не таю.Я прав, когда живу и требую от жизниНе только подвигов в борьбе за идеал,Не только мук и жертв страдалице-отчизне,Но и всего, о чем так страстно я мечтал:Хочу я творчеством и знанием упиться,Хочу весенних дней, лазури и цветов,Хочу у милых ног я плакать и молиться,Хочу безумного веселия пиров;Хочу из нежных уст дыханья ароматаИ смеха, и вина, и песен молодых,И бледных ландышей, и пурпура заката, —Всей дивной музыки аккордов мировых;Хочу, – и не стыжусь той жажды упоений:Она природою заброшена мне в грудь,И красотой иных божественных стремленийЯ алчущей души не в силах обмануть.«Живи для радости!» – какой-то тайный голосПовсюду день и ночь мне ласково твердит;Волна, и темный лес, и золотистый колос, —«Живи для радости!» – мне тихо говорит.Все грезы юности и все мои желаньяПред Богом и людьми я смело признаю;И мне ни от кого не нужно оправданья,И я ни перед кем в груди их не таю.
1884
«Порой, как образ Прометея…»
Порой, как образ Прометея,Под вечным бременем оковВесь род людей во мгле вековЯ созерцал, благоговея.И я обнять его хотелМоими слабыми руками,И сердцем любящим скорбел,И плакал чистыми слезами.Я за него бы в этот мигПошел на смерть без содроганья,Я жаждал пытки и страданья,Я был герой, я был велик.Но жизнь принять их не хотела,Всех этих мук, и жертв, и слез:Ей нужно – вместо пылких грез —Простого, будничного дела;Ей нужен – не полет орла,Не смело поднятые крылья,Но терпеливые усильяПорабощенного вола.А там, – за рядом дней убитыхБез вдохновенья, без страстей —Смерть от уколов ядовитых,Смерть – хуже тысячи смертей.Могу я страстно ждать свободы,Могу любить я все народы,Но людям нужно от меня,Чтобы в толпе их беспредельнойПод небом пасмурного дняЛюбил я каждого отдельно, —И кто бы ни был предо мной —Ничтожный шут или калека,Чтоб я нашел в нем человека...Не мне бессильною душой,Не мне принять с венцом терновымТакое бремя тяжких уз:Пред этим подвигом суровымЯ не герой – я жалкий трус...
Блажен, кто цель избрал, кто вышел на дорогуИ мужеством бойца и верой наделен,Кто бросился стремглав в житейскую тревогу,Кто весь насущною заботой поглощен.Волнуем злобой дня, в работе торопливойОн поневоле чужд сомнений роковых,И некогда ему отыскивать пытливоЗаветного ключа вопросов мировых.Со знаменем в руках вступая в бой кровавый,Он может ранами гордиться пред толпой,Он может совершить свой подвиг величавыйИ на виду у всех погибнуть, как герой,Погибнуть, как орел, что гордо умирает,Пернатою стрелой пронзенный в облаках,И гаснущий зрачок на солнце устремляет,Встречая свой конец в родимых небесах.Но горек твой удел, мечтатель бесполезный:Не нужен никому, от жизни ты далек.И, трепетно склонясь над сумрачною безднойНеразрешимых тайн, ты вечно одинок...Струной, надорванной мучительным разладом,Твой каждый чуткий нерв болезненно дрожит,И каждый твой порыв неотразимым ядомСомнений роковых в зародыше убит.В бездействии прожив, погибнешь ты бесцельно…Не тронет никого твой заунывный плач,Не в силах ничему отдаться нераздельно, —Ты сам своей душе – безжалостный палач.Порой ты рвешься вдаль, надеждой увлеченный,Но воля скована тяжелым, мертвым сном:Ты недвижим, – как труп, в бессилье роковом,Ты жив, – как заживо в могилу погребенный.Хотя бы вечностью влачился каждый миг,Из гроба вырваться на волю не пытайся;Не вылетит из уст ни жалоба, ни крик, —Молчи и умирай, терпи и задыхайся.
