Мы все немножко скакуны с рожденья!У нас любой Хома становится пророком;Паясничаем мы со святостью моленья,Но молимся зато вприсядку или скоком...
«Каких-нибудь пять-шесть дежурных фраз...»
Каких-нибудь пять-шесть дежурных фраз;Враждебных клик наскучившие схватки;То жар, то холод вечной лихорадки,Здесь – рана, там – излом, а тут – подбитый глаз!Талантики случайных содержаний,Людишки, трепетно вертящие хвостыВ минуты искренних, почтительных лизанийИ в обожании хулы и клеветы;На говор похвалы наставленные уши;Во всех казнах заложенные души;Дела, затеянные в пьянстве иль в бреду,С болезнью дряблых тел в ладу...Все это с примесью старинных, пошлых шуток,С унылым пеньем панихид, —Вот проявленья каждых суток,Любезной жизни милый вид...
Песни из «Уголка»
1895 – 1901
Посвящаются А. А. Коринфскому и Н. А. Котляревскому
«Мы – разных областей мышленья...»
Мы – разных областей мышленья...Мы – разных сил и разных лет...От вас мне слово утешенья,От вас мне дружеский привет.Мы шли различными путями,Различно билось сердце в нас,И мало схожими страстямиМы жили в тот иль в этот час.Но есть неведомые страны,Где – в единении святом —Цветут, как на Валгалле, раныБорцов, почивших вечным сном.Чем больше ран – тем цвет их краше,Чем глубже – тем расцвет пышней!..И в этом, в этом – сходство наше,Друзья моих последних дней.
«Здесь счастлив я, здесь я свободен...»
Здесь счастлив я, здесь я свободен, —Свободен тем, что жизнь прошла,Что ни к чему теперь не годен,Что полуслеп, что эта мглаСвоим могуществом жестокимМеня не в силах сокрушить,Что светом внутренним, глубокимМогу я сам себе светитьИ что из общего крушеньяВсех прежних сил, на склоне лет,Святое чувство примиреньяПошло во мне в роскошный цвет...Не так ли в рухляди, над хламом,Из перегноя и трухи,Растут и дышат фимиамомЦветов красивые верхи?Пускай основы правды зыбки,Пусть все безумно в злобе дня, —Доброжелательной улыбкиИм не лишить теперь меня!Я дом воздвиг в стране бездомной,Решил задачу всех задач, —Пускай ко мне, в мой угол скромный,Идут и жертва и палач...Я вижу, знаю, постигаю,Что все должны быть прощены;Я добр – умом, я утешаюТем, что в бессилье все равны.Да, в лоно мощного покояВошел мой тихий «Уголок» —Возросший в грудах перегноя,Очаровательный цветок...
«Как ты боишься привидений...»
Как ты боишься привидений!Поверь: они – твой личный бред;Нам с миром мертвых нет общений,И между двух миров – запрет.Когда б я мертвого увиделХоть миг один, как видел ты,Я 6 этот миг возненавидел, —Он сжег бы все мои мечты.Нельзя из моря снова в рекуБылые волны обратить;Нельзя свершившемуся векуВернуться и грядущим быть.Умерший сгинул безвозвратно,Земное в нем завершено...Что дальше? Людям непонятно;Бессмертье – плод, а мы – зерно!
«Какая ночь! Зашел я в хату...»
Какая ночь! Зашел я в хату,Весь лес лучами озаренИ, как по кованому злату,Тенями ночи зачервлен.Сквозь крышу, крытую соломой,Мне мнится, будто я цветокС его полуночной истомой,С сияньем месяца у ног!Вся хата – то мои покровы,Мой цветень и листва моя...Должно быть, все цветы дубровыТеперь мечтают так,. как я!
«Воспоминанья вы убить хотите...»
Воспоминанья вы убить хотите?!Но – сокрушите помыслом скалу,Дыханьем груди солнце загасите,Огнем костра согрейте ночи мглу!..Воспоминанья – вечные лампады,Былой весны чарующий покров,Страданий духа поздние награды,Последний след когда-то милых снов.На склоне лет живешь, годами согнут,Одна лишь память светит на пути...Но если вдруг воспоминанья дрогнут, —Погаснет все, и некуда идти...Копилка жизни! Мелкие монеты!Когда других монет не отыскать —Они пригодны! Целые банкетыВоспоминанья могут задавать.Беда, беда, когда средь них найдетсяСтыд иль пятно в свершившемся былом!Оно к банкету скрытно проберетсяИ тенью Банко сядет за столом.
«Дайте, дайте мне, долины наши ровные...»
Дайте, дайте мне, долины наши ровные,Вашей ласковой и кроткой тишины!Сны младенчества счастливые, бескровные,Если б были вы второй раз мне даны!Если б все, – да, все, – что было и утрачено,Что бежит меня, опять навстречу шло,Что теперь совсем не мне – другим назначено,Но в минувший срок и для меня цвело!Если 6 это все возникло по прошедшему, —Как сумел бы я мгновенье оценить,И себя в себе негаданно нашедшемуДовелось бы жизнь из полной чаши пить!А теперь я что? Я – песня в подземелии,Слабый лунный свет в горячий полдня час,Смех в рыдании и тихий плач в веселии...Я – ошибка жизни, не в последний paз...
«Часто с тобою мы спорили...»
Часто с тобою мы спорили...Умер! Осилить не могСердцем правдивым и любящимМелких и крупных тревог.Кончились споры. Знать, правильнейЖил ты, не вкривь и не вкось!Ты победил, Галилеянин!—Сердце твое порвалось...
«Пред великою толпою...»
Пред великою толпоюМузыканты исполнялиЧто-то полное покоя,Что-то близкое к печали;Скромно плакали гобоиВ излияньях пасторальных,Кружевные лились звукиВ чудных фразах музыкальных...Но толпа вокруг шумела:Ей нужны иные трели!Спой ей песню о безумье,О поруганной постели;Дай ей резких полутонов,Тактом такт перешибая,И она зарукоплещет,Ублажась и понимая...
«В темноте осенней ночи...»
В темноте осенней ночи —Ни луны, ни звезд кругом,Но ослабнувшие очиВидят явственней, чем днем.Фейерверк перед глазами!Память вздумала играть:Как бенгальскими огнямиНачинает в ночь стрелять:Синий, красный, снова синий...Скорострельная пальба!Сколько пламенных в ней линий, —Только жить им не судьба...Там, внизу, течет Нарова —Все погасит, все зальет,Даже облика ПетроваНе щадит, не бережет.Загашает... Но упорнаПамять царственной руки:Царь ударил в щеку Горна,И звучит удар с реки.
«Еще покрыты льдом живые лики вод...»
Еще покрыты льдом живые лики водИ недра их полны холодной тишиною...Но тронулась весна, и – сколько в них забот,И сколько суеты проснулось под водою!Вскрываются нимфей дремавших семена,И длинный водоросль побеги выпускает,И ряска множится... Вот, вот она, весна, —Открыла полыньи и ярко в них играет!Запас подземных сил уже давно не спит,Он двигается весь, прикормлен глубиною;Он воды, в прозелень окрасив, породнитС глубоко-теплою небесной синевою...Ты, старая душа, кончающая век, —Какими ты к весне пробудишься ростками?Сплетенья корневищ потребуют просек,Чтобы согреть тебя весенними лучами.И в зарослях твоих, безмолвных и густых,Одна надежда есть, одна – на обновленье:Субботний день к концу... Последний из твоих...А за субботой что? Конечно, воскресенье.