Полнолуние для магистра
Шрифт:
— Отчим? — не выдержала Лика. — Этот мерзавец насылал…
Повелительным жестом филин прервал её гневную тираду.
— Не торопись обвинять. Мы видели лишь краешек картины и до сих пор не знаем, как и чем жила девочка все эти годы. Тот, кому под силу сплести качественный морок, и в реальности может заплести такие интриги, что невинных представит монстрами, а настоящее чудовище обелит. Я встречал таких и в твоём мире. Слушай дальше.
В одну из тёмных ненастных ночей, когда на помощь нашей беглянке пришла гроза, Сквикки удалось отвести молнию на один из флигелей. Чтобы допустить примчавшихся из деревни жителей тушить пожар, управляющий вынужден был снять магическую защиту поместья: сам он не был магом, просто деактивировал амулет, её поддерживающий. Естественно, до хозяйской падчерицы в тот момент никому не было дела. Сквикки помогла ей выбраться из дома незамеченной, довела до Убежища в лесу, а тамошние птицы переправили их в столицу. Правда, пришлось чуть расширить портал, но Ангелика, как я уже говорил, была маленькая, хрупкая, как дитя, поэтому много времени и усилий это не заняло. Платье, заимствованное перед побегом у горничной, позволило девочке оставаться незамеченной на улицах: прислуга, спешащая ранним утром по делам, с большой корзиной в руках, не пробуждает ни в ком праздного любопытства, в отличие от молоденькой леди в дорогом муслиновом платье… Поэтому до дома Оулдриджей наша пара добралась без приключений, тем более что Сквикки никто так и не увидел: она пряталась в той самой корзине.
Конечно, им обеим было очень страшно. Они даже не знали, пустует ли дом или продан, и в нём, возможно, живёт кто-то ещё; или не живёт, но как туда попасть? Сквикки догадалась оцарапать Ангелике ладонь, напомнив ей слова деда: дом откроется только тому, в ком кровь его хозяев! И он открылся, стоило лишь коснуться двери.
Старый особняк был пуст, глух и нем. Похоже, эти десять лет со дня свадьбы леди Джейн сюда никто не заглядывал. Чехлы на мебели, толстый слой пыли на пол и зеркалах, запах ветхости… Лишь одно помещение оставалось нетронутым временем: кабинет деда. Лика пристроила корзину на пол возле камина, занялась поисками тайника, а вот Сквикки…
Бедная моя правнучка! Совсем не так и не здесь ей хотелось отложить первую кладку… Но время пришло, и процесс, запущенный самой природой, остановить было невозможно. Ещё в поместье скроушка почувствовала симптомы грядущего события, потому и торопилась. Если всё это время — побег, дорогу по лесам, путь до старого особняка — она ещё как-то усилием воли сдерживалась, то теперь уже не могла остановить жизнь, рвущуюся наружу из её тела.
Первое беленькое, почти круглое яичко появилось, когда неподалёку, чем-то пристукнув и зашуршав, измученная бессонной ночью, Лика выдохнула:
— Нашла…
Второе — когда она, подтащив тяжёлый стул к напольным часам, дотянулась до фигурной башенки футляра и попыталась повернуть какую-то шишечку. Но… ослабевшее тело не выдержало. Взмахнув руками, девочка, которую язык не поворачивался назвать девушкой, загремела со стула и вскрикнула от боли. А Сквикки ничем, ничем не могла помочь, только зажмуриться, оттянуть на себя часть этой боли и послать волну исцеления в треснувшее девичье ребро…
Третье — когда, очнувшись от обморока, Лика приподнялась на полу и позвала слабым голосом:
— Сквикки… ты здесь? Что с тобой?
… Старый филин вдруг замолчал и отвернулся. Сердито сморгнул. Наверное, птицы не плачут, но вот человеческие мимику и жесты со временем перенимают, это уж точно.
— Три яйца, три будущих птенца остались на дне корзины…
Лика решилась пойди за помощью в Орден Полнолуния, а затем уже вернуться сюда, под защитой Магистров. Брать с собой одну Сквикки она не решилась, а яйца скроуха — слишком огромная ценность, чтоб ими рисковать, прихватывая с собой. Она ушла — и не вернулась. Через сутки моя правнучка, кляня себя за то, что не додумалась до такого простого шага, оставила над кладкой лёгкое согревающее заклинание, которому когда-то научили её взрослые скроушки, высидевшие не один выводок птенцов. Заклинание согревало гнездо, если матери приходилось на какое-то время его оставить… Помнишь, я говорил, что Сквикки не умеет ходить по сновидением? Она не могла позвать на помощь во сне, и поэтому вылетела через каминную трубу и отправилась в ближайшее Убежище, к порталу. А когда вернулась с двумя нашими спасателями, проникнуть в дом уже не могла: ведь в ней не было крови Оулдриджей…
Ангелику они тогда так и не нашли.
— И как же?.. — тихо спросила Лика. — Бедные дети…
— Дом пропустит носителей хозяйской крови.
И опять каждое слово филина ложилось тяжело, как булыжник.
— У каждого человека есть близнец в соседнем мире. Вы с Ангеликой — не близнецы, но… вроде двойников: только ты старше… Ты старше, Ликуша, ты опытнее, хорошо знаешь жизнь, в отличие от девочки, которая, похоже, томилась в изоляции, наедине лишь со своими страхами… Мы очень виноваты перед ней, потому что разыскали слишком поздно: её разум почти угас. Но тело, тело живо, и если ему помочь…
Янтарные глаза филина вспыхнули. И невидимой волной пошло от него напряжение, которое, по-видимому, уже невмоготу было сдерживать. Каким-то чутьём Лика вдруг ощутила, насколько трудно ему было сидеть тут этаким истуканом, памятником самому себе, вещать, неторопливо и вдумчиво закладывая в её голову нужные сведения и медленно подбираться к самой сути… В то время, как под маской невозмутимости в нём бурлило нетерпение пополам с отчаяньем.
— Если бы ты согласилась побыть Ликой Оулдридж…
Ну, вот и прозвучали эти слова.
И почему-то Лика не усомнилась, что ожидала чего-то подобного, с той самой минуты, как дрогнула в душе некая струнка, когда она впервые услышала имя, созвучное со своим.
— …пожить в её теле немного, хотя бы месяц! Это время мы сможем поддерживать твоё тело здесь в полной сохранности, введя его в стазис, похожий на тот, в который старик Оулдридж погрузил свой кабинет… Ведь с той поры, как Сквикки его покинула, прошло около года, но кладка, отложенная ею, целёхонька; крошечные жизни всего лишь уснули и ждут своего часа, чтобы ожить. Мы можем за ними наблюдать, но сила старого Светлого столь велика, что даже после его смерти не даёт ничего изъять из жилья. Моей правнучке повезло, что она смогла улететь: охранные чары выпустили её, как гостью, пришедшую с хозяйкой. Но если она вернётся туда с Ангеликой… спасутся все, понимаешь? Все!
— Но как?..
— Мы верим, что ещё ничто не потеряно ни для наших птенцов, ни для этой несчастной девушки. Искра разума, всё, что осталось от прежней Ангелики, чуть заметно, но тлеет, и есть надежда…
Лику вдруг затрясло.
Она торопливо спрятала дрожащие ладони под бёдра, зажмурилась.
— Искра… разума. Она что, сошла с ума? Если разум, как ты говоришь, почти угас?
— Увы, да, и находится она сейчас в странной больнице… как у людей это называется? В скорбном корпусе для умалишённых. Ликуша, мы не просим тебя разобраться с её недругами, мы сами постараемся разузнать, кто и зачем так варварски поступил с ней; только помоги оживить её память! Помоги раздуть эту искорку. Подселение родственной души может сработать катализатором, который оживит сперва память тела, моторику, а потом, начнут пробуждатьсч всё новые участки мозга… Во всяком случае, есть надежда. Мы уже создаём для этой девочки хорошее окружение. Если она и не оживёт полностью, то хотя бы…
Яков тяжело вздохнул.
— Хотя бы достойно просуществует остаток отведённых судьбою лет. Но… я верю, что у тебя получится. Ты удивительно удачлива, Ликуша. Ты нашла Источник, что не каждому удаётся, и получила от него не только воду, я видел; его дар пригодится тебе и в другом мире. Не знаю так же, не могу подсказать, с чего тебе начинать, когда ты… если ты окажешься в теле Ангелики, что делать, к кому обращаться… Это всё нужно будет решать на месте. Мы не всегда можем быть рядом, но постараемся тебя навещать так, чтобы не выдать своё присутствие.