Полнолуние
Шрифт:
Пока еще можно было что-то рассмотреть, Игорь осторожно повернул раненого Балабана лицом кверху. Старик сучил руками, пытаясь закрыть раны на животе, будто так остановится кровь и отсрочится смерть. Раздобытые для бегства спички лежали в кармане его ватных штанов. Вытащив их, Вовк поискал, что бы поджечь, ничего не нашел и просто чиркнул одной.
Человеку, который несколько лет изо дня в день видел на фронте кровь и покалеченные тела, достаточно было одного короткого взгляда, чтобы понять: старика еще можно спасти, если немедленно перевязать,
И все равно Вовк не сдавался. Убрав окровавленные руки от ран, он осторожно задрал на раненом теплый свитер, нащупал заправленную в штаны полотняную исподнюю рубашку, потянул.
– Чего… ты чего…
Глаза Балабана смотрели на Вовка очень спокойно. Губы едва шевелились, но говорил старый вор четко.
– Перевяжу.
– Не надо. Голуб – сука. Я знал.
– Почему же тогда пошли с ним?
– Жребий вытащил. По-честному все… Порядок… Не надо…
– Чего не надо?
– Сдохну… Хотел умереть… на воле… А так сдохну…
– Но на воле же.
Оправдание и правда вышло слабеньким.
– Верно… На воле… Речка, деревья пахнут… Птицы… Ты слышишь птиц, Офицер? В бараке их не слышно… Знаешь, что за птицы?
– Нет.
– И я не знаю… Жаль… Отходную поют… мне… А кто – хрен поймешь… Ты не сиди тут возле меня, Офицер… Иди… Дойди только… Найди…
– Кого?
– Хотя бы ту падлу, которая тебя сюда… Потом бабу свою с дитем… У меня не будет никогда… Оборвется… Почему-то только теперь доходит: не продолжится род…
– Вот когда заговорили. – Игорь решил ограничиться только этим, не видел смысла в попытке воспитать перед смертью старого, битого, бывавшего в переделках вора.
– Это глупости… Я слышал, Голуб тебе что-то кричал… Он не все знает… – Дышать Балабану становилось все тяжелее. – Дойди до Соликамска. Дойдешь, знаю… Не попадись, дойди… Запомни адрес… Спросишь Короля. Скажешь – от Балабана. Про все ему… ну… что тут видел… Документы там есть, деньги… Король поможет исчезнуть… Он меня ждал… Кореш мой старый… Меня тут… Птицы… Вода течет… Я слышу, как течет…
– Адрес! Черт, адрес!
Балабан говорил совсем тихо. Чтобы расслышать, Вовк был вынужден наклониться ближе. Надеялся – все правильно запомнил. Повторил про себя.
Веки старика опустились. Сомкнулись губы.
Игорь нащупал нить пульса на шее. Бьется. Слабенько – но бьется. Живой еще. Надолго? Кто знает…
Ночь окончательно вступила в свои права. Из-за верхушек осторожно, будто опасаясь потревожить покой беглеца, выглянул месяц. Блеснула в его сиянии речка.
Дойди. Дойдешь, я знаю.
Бывший старший лейтенант Красной Армии, осужденный по статье пятьдесят восемь, пункт десять, враг народа, беглец, вооруженный лишь блатарской заточкой, Игорь Вовк поднялся, вздохнул, глянул на месяц. Потом – на воду. Снова вздохнул.
А тогда, не возвращаясь уже к потерявшему сознание старому вору, неспешно вошел в реку.
Почувствовал силу течения. Попробовал понять, где оно слабеет.
Вошел в воду по пояс, совсем не чувствуя холода.
Лег, поймав ток воды.
И поплыл.
Глава третья
Луна в Водолее
1
– Ух, какое общество! Вечер добрый. Между прочим, Саввич, я вас замучился искать!
– Вы работаете в милиции, Андрей. По-старому – в полиции…
– Да-да, товарищ Нещерет! Я вас попрошу! – Левченко придал голосу мнимой суровости. – Полиция – это одно. Милиция – абсолютно, я бы сказал – кардинально другое. Всякий, кто сравнивает милицию с царской или, не дай бог, немецкой полицией, немедленно идет под суд!
– Спасибо, что хоть не под трибунал. Но я закончу.
Это была любимая фраза доктора Нещерета. Познакомившись с ним не так давно, Андрей общался с доктором только по службе. Иногда сталкивались вот так, когда тот заходил к Полине Стефановне на чай и карты. Врач с библиотекаршей оказались почти ровесниками, имели много общего, оба любили преферанс и покер. Временами Стефановна раскладывала пасьянс или гадала, от чего Саввич получал заметное удовольствие. Иногда Левченко казалось: немолодые люди просто неравнодушны друг к другу. Не видел в этом ничего плохого, иногда просто радовался, наблюдая парочку со стороны. Ну, а как уже говорилось, коронные фразочки запоминались. Чаще всего, когда Нещерет собирался что-то закончить и предупреждал об этом, все только начиналось. Приходилось быть внимательным, чтобы не попасть в словесный капкан.
– Ну-ну, – кивнул Андрей.
Сняв кепку, он пригладил ежик волос и старался не задерживать взгляд на еще одной гостье. Которая с его появлением утихла и замерла, будто ее застукали за чем-то непристойным.
– Так я вот о чем, пан Андрей…
– Опять ваша привычка панькаться!
– К моим привычкам вы привыкли, пардоньте за тавтологию! Хорошо, товарищ Левченко, вы служите в милиции. Уточнять круг ваших обязанностей не будем. Для нас важно другое: вы ловите преступников. Вы их ищете. Значит, вы – искатель, сыщик. Детективными историями не интересовались?
– В жизни хватает.
– Напрасно. Временами вымышленные преступления, выдуманные убийцы и ненастоящие сыщики дают таким, как вы, Андрей, массу подсказок. Управляют вашими действиями, так или нет?
– Никто моими действиями не управляет. Разве что начальство. – Андрей улыбнулся. – Вы вот все кругами ходите, Саввич. Никак не закончите.
– Момент-момент! Чему учат сыщиков настоящих, как вот вы, те детективы, которых выдумали писатели? Люди, совсем не знакомые с вашей службой, вообще далекие от реальной жизни.