Полнолуние
Шрифт:
Сначала на квадратном лице Михи появилось выражение растерянности, а затем – испуга. Под пристальным взглядом Ивана он задрожал и принялся перерезать веревки ножом. Большаков недоуменно смотрел на телохранителя.
– Эй, ты! Кого слушаешь? Совсем крыша поехала?!
Надя была освобождена, но продолжала сидеть на стуле не в силах сдвинуться с места. Жмот подскочил к Михе и влепил ему звонкую оплеуху. Телохранитель уставился на шефа таким взглядом, будто впервые его видел. Его руки безвольно повисли, а губы дрожали.
– Паскуда! Нашел время с ума сходить! –
Иван не собирался дергаться. Он только крепче сжал книгу и улыбнулся.
– Что скалишься? – завизжал Большаков. – Не доводи до греха!
Пальцы, которыми он сжимал нож, вдруг распрямились, как пружина. Нож выпал и вонзился в пол с такой силой, что его ручка завибрировала. Артур попятился, глядя на капитана с неподдельным ужасом.
– Не надо, мент… Не надо!
Невидимый поток энергии оторвал Жмота от пола. Повиснув в воздухе, он смешно подергал короткими ножками в дорогих туфлях. Затем проделал головокружительное сальто, шмякнулся о стену и сполз на пол. В комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая всхлипами Михаила. Совсем недавно готовый сокрушить любые препятствия детина превратился в ребенка, который, не добежав до горшка, обкакался.
Скрипнула входная дверь. Обернувшись, Платов увидел невысокого человека с грушеобразным лицом и маленькими, колючими глазками. За спиной Кипятильника стоял Хряк. Пистолет с глушителем в его огромной лапе казался игрушечным.
– И что ж у нас тут творится? – Бортышев подошел к вырубившемуся Жмоту и пнул его ногой под ребра. – Вставай, крыса! Разговор есть!
Большаков со стоном открыл глаза. Увидев склонившегося над ним недруга, он покачал головой и поднял руку указывая на Ивана.
– Кипятильник, этот мент…
– Вижу, вижу! – Лев Евгеньевич впечатал носок ботинка в живот бизнесмена. – Разделал этот мент тебя под орех. Но, милый дружок, как говаривали в старой программе «Взгляд» – все только начинается. Будем говорить про денежки или для начала тебе рожу разбить?
Большаков не успел облечь множество роившихся в голове мыслей в слова.
К всеобщему удивлению, окончательно впавший в прострацию Миха опустился на четвереньки и, хныкая, пополз к двери. Удивленный Хряк отступил в сторонку, выпуская коллегу на улицу.
– Слушай, рыжий! – обратился Бортышев к Платову. – Ты что с ними сделал? Неужто в вашей конторе учат психикой управлять?
Иван продолжал хранить молчание. Кипятильник пожал плечами.
– Не нравится мне все это! Знаешь, Гриша, пакуй Артурчика и отгружай в багажник.
– А с этими, что делать?
– Жаль, конечно, – развел руками Бортышев. – И мент этот мне по душе, и блондиночка очень даже ничего. Однако проблема в том, что они слишком много видели. Чего доброго языками трепать начнут. В общем, Гриня: обоим – аминь!
Отдав указания, Кипятильник направился к двери. Хряк поднял руку и направил ствол в грудь капитана. Палец размером с сосиску лег на
– Брось пистолет! – тихо произнес Платов. – По-хорошему!
Хряк выстрелил. Пуля врезалась в переплет книги заклинаний и упала на пол в виде сплющенного кусочка свинца. Иван не отрываясь, смотрел на Хрященко. Их взгляды скрестились. Удивленный Бортышев остановился. Он наблюдал за молчаливым поединком между рыжим толстячком и своим громилой. Хряк собирался выстрелить опять, но палец на курке упорно не хотел сгибаться. И все же Гришаня не желал отступать и продолжал бороться. От неимоверных усилий на его покатом лбу вздулись вены и проступили капельки пота.
– Сволочь! – прошипел гигант, с ужасом глядя на свою руку, которая помимо его воли начала поворачиваться вокруг своей оси. Раздался сухой треск. Пистолет упал на пол, а Хряк завыл, прижимая сломанную руку к груди.
– Я предупреждал, – без тени эмоций в голосе сообщил Иван. Не обращая внимания на присутствующих, он прошел в маленькую комнату и вернулся назад с посохом. – Вы еще здесь?
Кипятильник, наконец, сумел собрать воедино жалкие остатки мужества, выступил вперед и поднял руки, как сдающийся на милость победителя солдат.
– Все нормально. Мы уходим. Никаких базаров, никаких претензий, начальник. Только один вопрос!
– Ну? – Платов рассматривал свое отражение в мутном зеркале.
– С вашего разрешения эту падаль с собой заберем? – Бортышев ткнул пальцем в притихшего Большакова.
– Убирайтесь вместе с ним!
Хряк, лицо которого приобрело землистый оттенок, здоровой рукой схватил Артура за воротник и поволок к выходу. Кипятильник, пятясь, прикрывал отход.
Надя услышала, как на улице взревел двигатель автомобиля, и поднялась со стула.
– Ваня, миленький, ты в порядке?
– В полном, – глухо ответил наследник чернокнижника – Словно заново родился.
Глава 19. Реинкарнация
– Что у тебя с голосом? – испуганно прошептала девушка. – Зачем ты меня опять пугаешь? Где Игорь?
– Какая разница?
– Почему ты уставился в это проклятое зеркало?! Что ты там увидел?!
Чувствуя, что ее ноги наливаются свинцом, Маркова подошла к Ивану и ахнула. Вместо него в зеркале отражался совсем другой человек. Высокий худой старик в просторном черном балахоне держал в одной руке книгу заклинаний, а во второй посох, увенчанный змеиной головой.
– Завещание! Наследство!
Рты Платова и его собрата из зазеркального мира открывались синхронно, выговаривая одни и те же слова.
– Я не отдам тебе его! – крикнула Надя колдуну. – Никогда и ни за что!
Под громкий, лающий хохот чернокнижника, она схватила со стола керосиновую лампу и швырнула ее в зеркало. По мутной поверхности зазмеились трещины, зеркало выгнулось и взорвалось сотней блестящих осколков. Они закружились в бешеном темпе, принимая форму людей, животных и деревьев, а затем рассыпались по всей комнате. Вытекший из разбитой лампы керосин образовал на полу пылающую лужу.