Полнолуние
Шрифт:
Не обращая ни малейшего внимания на распластанное тело, убийца швырнул молоток в раковину и включил горячую воду. Через пять минут он зашнуровал свои ботинки и собирался покинуть квартиру, но в дверь неожиданно позвонили.
Сначала сантехник откинул крышку с инструментами, сунул за пояс молоток и только после этого повернул ключ в замочной скважине.
Галстук стоящего на пороге гостя съехал на бок, а из-под измятого пиджака торчал край белой сорочки. Голосовые связки только что проснувшегося мужичка нуждались в основательной смазке пивком.
– Мне
– На кухне, – сантехник пропустил мужчину в квартиру и последовал за ним, на ходу вытаскивая из-под резинки комбинезона еще сырой молоток.
Сильнейшее похмелье помешало соседу правильно оценить ситуацию. Он смотрел на сантехника, одновременно указывая пальцем на торчавшие из-под стола ноги в вязаных носках и тряс головой, как паралитик.
Удар молотка пришелся ему точно в висок. Федорчук кулем рухнул на пол у ног мертвой старушки.
Сантехник долго рассматривал расплывшиеся по линолеуму темно-красные лужи, а затем широко улыбнулся родившейся в голове идее. Он снял с мужчины брюки и трусы, одним рывком сорвал со старушки ее клетчатую юбку, повесил одежду на спинку стула, затем взгромоздил свою вторую жертву на первую.
Несколько раз убийца отходил в сторону, скептически осматривал получившийся натюрморт, качал головой и, присев на колени передвигал коченеющие ноги и руки мертвецов. Он был истинным художником и не хотел, чтобы его непререкаемый авторитет подмочила какая-нибудь мелочь.
Спускаясь по лестнице, сантехник прислушивался к малейшему шороху и двинулся к выходу, только убедившись, что подъезд пуст.
Мужичок, забившийся в угол между дверью в подвал и батареей центрального отопления, старался не дышать, но человек со стальным чемоданчиком в руке почувствовал присутствие постороннего. Он замер в шаге от двери и, не оборачиваясь, простоял на месте около десяти секунд.
Они оказались самыми самой длинными в жизни Валентина Кузьмичева, который прятался в подъезде со свежеукраденным велосипедом. За эти секунды перед Валиком с калейдоскопической быстротой пронеслась вся его жизнь.
Он горько пожалел о том, что не удосужился сходить в церковь и выпросить отпущение всех грехов. Это было очень важно, потому что человек в синем комбинезоне являлся ангелом смерти.
Это Кузьмичев понял сразу. Он возблагодарил Всевышнего за все его милости после того, как блондин распахнул дверь и растворился в потоке хлынувшего в подъезд солнечного света.
Новый кабинет Платова помимо ряда преимуществ имел многочисленные недостатки. Сам капитан считал главным из них два телефонных аппарата в красном и черных корпусах. Они звонили беспрерывно, не позволяя сосредоточиться, и с периодичностью в пять минут оповещали Ивана о новых проблемах, свалившихся на его голову. А их хватало и без телефонов.
Так, например, сегодня Платову пришлось решать участь сразу трех своих подчиненных. Первые двое решили отправиться на рыбалку в рабочее время. Прихватили с собой развеселую гражданку, большую специалистку
Ловля рыбы проходило столь бурно, что лодка перевернулась. Вылавливать из реки горе-рыбаков и их спутницу пришлось местным браконьерам. Они спасли для УВД ценнейших сотрудников, но теперь Платову приходилась решать, как поступить с самими спасателями, в лодке которых было найдена груда сетей и мощная электроудочка.
После долгих размышлений, капитан принял почти Соломоново решение: браконьеров передал в руки сотрудников ведомства рыбоохраны, а любителей экстремальной рыбалки, от греха подальше, отправил в отпуск с последующим добровольным увольнением.
Наложив соответствующую резолюцию, капитан снял трубку телефона внутренней связи и коротко бросил дежурному:
– Треухова ко мне!
В ожидании посетителя, Платов вооружился расческой, подошел к настенному зеркалу и привел в относительный порядок свою рыжую, живописно украшенную прядями ранней седины шевелюру.
Капитан Глеб Треухов обладал недюжинным умом, оперативной хваткой волкодава и, как выяснилось, крайней забывчивостью, которая стала для него фатальной.
Откомандированный в одну из школ областного центра, Глеб прекрасно выступил перед учениками и преподавателями с лекцией о видах правонарушений, распространенных в молодежной среде. Припугнул школьников внушительным перечнем статей уголовного кодекса, согласно которым они имеют все шансы угодить за решетку, и сошел с трибуны под настороженное молчание зала.
Беда пришла к Глебу оттуда, откуда он ее меньше всего ожидал. Он уже собирался покинуть филиал Страны Знаний, когда к нему подкатилась молоденькая и весьма смазливая учительница. Делая вид, что сгорает от смущения, она предложила пожилому милиционеру поучаствовать в праздничном застолье, посвященном Дню учителя.
– От имени всего педагогического коллектива! – веско присовокупила она.
– Ну, раз от имени, – развел руками Треухов. – Придется поучаствовать.
Проблемы начались примерно в районе восьмой или девятой рюмки. Глеб выдал несколько очень двусмысленных спичей, а затем поинтересовался у присутствующих, чем отличается педагог от педофила. Как ни морщили лбы учителя, ответить на каверзный вопрос капитана никто не смог.
– Никто не любит детей так сильно, как педофил! – громогласно объявил Треухов.
Возможно эта шуточка сошла бы капитану с рук, не почувствуй он сильное желание освободить мочевой пузырь. Пьяного лектора бережно взяли под руки и отвели в туалет, где он уснул, не сходя с унитаза. Проспал Глеб всего ничего, но о нем успели напрочь позабыть. Однако капитан заявил о своем присутствии таким неожиданным образом, что содрогнулись даже видавшие виды стены школы.
Пробуждению сопутствовала легкая амнезия. Треухов покинул нагретый задницей фарфор и принялся устанавливать свое местонахождение. Он двинулся на шум гулянья и произвел своим появлением даже не фурор, а настоящую панику.