Полонянин
Шрифт:
Война – это не только мечом махать и копьем колоть, но еще и игра занимательная. Тут, как и в тавлеях, противника нужно умом да смекалкой побеждать – это открытие поразило кагана. Он вдруг понял, что совершенно запутался. Все пытался осознать – так какая она, война?
Грязная? Голодная и холодная?
Мерзко воняющая? Кровавая?
А может, хитрая? Может, умная?
Может, забава интересная, где на кошт жизни свои и чужие ставят? Кто победил, тот и славу добыл…
– Только кони степные не привыкли на копытах железо таскать. Зачем оно среди трав мягких? – продолжал размышлять Свенельд.
– И кони у печенегов некованые! – выкрикнул каган радостно, когда понял наконец, что воевода задумал.
– Ну, что, Святослав, – Свенельд, довольный, поднялся с земли, потрогал пальцем царапину над бровью, – пойдем к войску, что ли?
Поморщившись от боли, воевода повернулся и пошел обратно. Рядом с ним зашагал Святослав.
Со стороны это виделось очень мирно и буднично. Просто по весеннему лесу идут мужик и мальчишка. Мальчишка размахивает руками, говорит скороговоркой, что-то объясняет мужику. А тот согласно кивает головой и иногда вставляет в возбужденную речь мальчишки несколько веских слов…
Вот только шаг у мужика не мужицкий. Легкий шаг, кошачий. Не идет он вроде, а рекой перетекает. Только что тут был, а уже там очутился. И мальчишка рядом к такому же шагу приноравливается. Даже сам не замечает, как мужику в походке подражает.
И понимаешь вдруг, что вовсе не лапотник с племяшом с поля возвращаются, а воин с послухом своим о чем-то важном беседу ведут.
На равных обсуждали они предстоящую битву. Спорили о чем-то. Над чем-то смеялись. Будто им предстояло нынешней ночью сыграть партию в тавлеи. И ни в коем случае нельзя эту партию проиграть…
10 апреля 950 г.
Войско печенежское [70] уже середину Днепра миновало, когда на желанном берегу вдруг костры вспыхнули.
Понял Кур-хан, что его разведчики, следопыты лучшие, которые в степи могли лисицу выследить, лежат мертвыми. Четверых он уже не досчитался. А сколько еще не досчитается? Об этом думать совсем не хотелось.
– Что делать будем, хан? – спросил его старый воин, которому хан свой бунчук охранять доверил.
70
Печенеги – до сих пор среди историков идут споры о том, что это был за народ, неоднократно упомянутый Повестью временных лет. Некоторые ученые утверждают, что печенеги относятся к тюркской группе. Другие им возражают, настаивая на том, что, скорее всего, предками печенегов, как и предками славян, были индоевропейцы. После прихода в Дикое Поле половцев печенеги исчезают с исторической сцены. Куда? Неизвестно. Некоторые предполагают, что печенеги полностью ассимилировались со славянами, другие считают, что кубанские, терские и запорожские казаки являются потомками этого народа. «О верованиях же сего дикого народа можно только строить предположения…» (В. Н. Батюшев).
Посмотрел Кур-хан вверх. В морозное небо вгляделся. Звезды хотел о чем-то спросить, но передумал. Сплюнул зло под ноги скакуну и сказал:
– А что делать?.. Вперед идти! – пяткой коню своему под живот надавил.
Догадался скакун, чего хозяин от него хочет. [71]
Зашагал потихонечку, осторожно ступая копытами по днепровскому льду. Вслед за ханом и войско тронулось.
А костры все ближе. Все ярче пламя разгорается. Все лучше видит хан, что на берегу делается. Как там войско урусов к бою изготавливается.
71
Среди кочевников был распространен обычай править конем при помощи ног. Руки в этом случае оставались свободными, что давало коннику преимущество.
Ожидал он такого от Киева. Помнил, что договор, который они со Свенельдом заключили, уже истек. Знал, что рано или поздно, но Киев земли эти под себя забрать захочет. Но только не ждал он, что так скоро ему дорогу урусы заступят.
«До чего же не вовремя, – подумал хан. – Вот если бы они еще годок подождали?»
Но горят костры, а значит, не стали ждать в Киеве. И с этим что-то делать придется.
Подходят печенеги к берегу. И понимает хан, что войско против него вышло немалое. Заметил он, как прямо напротив конники подъехали. Полк человек в сто пятьдесят. И удивился Куря, что урусы спешиваются и коней своих подальше отводят. [72]
72
Известно, что новгородские ратники всегда сражались в пешем строю. Даже если они передвигались верхом, то в битву вступали только пехотой. Этот прием оставался на вооружении новгородцев вплоть до XVI в. и упоминается в хрониках времен Ивана Грозного.
– Как же они воевать-то будут? – ухмыльнулся печенег.
Никак он понять не мог, как же пешие против всадников выстоят? Впрочем, не в его привычке было за врагов переживать. Потому он глупости этой порадовался. А потом прижал коня под брюхо обеими пятками, и встал его скакун как вкопанный. И почувствовал хан, как войско за его спиной встало.
Привычно потер Куря пальцем веко над пустой глазницей. Вторым глазом вгляделся в полоску берега, озаренную светом костров. Ярко они пылали. Освещали высокий берег за спинами урусских воинов. Снова сплюнул хан и сказал тихо:
– Деву Ночи зовите.
Он даже не обернулся. Знал, что уже кто-то бросился выполнять его повеление.
Кур-хан поморщился. Не любит он колдунью. И она его не любит. Не стал бы он ее звать, да только возникала большая надобность. И без Девы Ночи никак не обойтись.
Все больше кривился Кур-хан. Но только не поделать ничего. Придется терпеть эту… Достойную сияния звезд.
Он криво улыбнулся, вспомнив, как смеялись они с каганом Иосифом над ее глупыми словами. Давно бы выгнал хан колдунью в степь. Ведь хотелось Куре новой Луноликой обзавестись. Чтоб была покладистая…
Но…
Только сама Луноликая может свой уход почуять и преемницу себе выбрать. А пока колдунья крепко на ногах стоит, крепко в седле сидит и выбирать себе смену не спешит.
Не любит хан колдунью. Потому что боится. Потому что может Куря любого в степи побороть, может саблей своей кривой не на жизнь, а на смерть сразиться. Может жеребца дикого, когда тот кобылу в охоте чует, руками на месте сдержать. Но не может хан обуздать ночной ветер. Не может войти в те Миры, куда колдунья тропы знает. И от этого боязно хану.
И пускай он бескрайней степью водит табуны свои и народ в него верит, Луноликая всегда сама по себе кочует. И нет ханской власти над ней. Лишь Мон-Луна ей госпожа. А в людской жизни над ней хозяев нет.
Потому и может она в одноглазое лицо хана все что угодно сказать. Давеча вон перед каганом Хазарским его опозорила. Кто бы другой такое сказал, так тут же головы лишился бы. Быстро саблю Кур-хан из ножен выхватывает. А тут проглотить оскорбление пришлось. Хорошо, что Иосиф все на шутку свел. Как он сказал?..