Полосатый Сан-Франциско
Шрифт:
Щелчок выключателя. Холодный свет заливает закованное в кафель помещение. Гудение холодильных камер размеренно и давно знакомо.
Легки шаги отдаются шелестящим эхом и заставляют нервно ёжиться тех, кто попадает сюда живыми.
Эди Максвел был живым, но в отличии от остальных, место работы не вызывало в нём никаких дурных ощущений.
Он привычно повесил пиджак на вешалку, разгладив складки; переоделся в чистый, ослепительно белый халат и надел очки.
Выровняв
Три новых письма, все с вопросами по его отчётам.
Поправив клавиатуру, мужчина принялся писать ответы, периодически открывая документы и проверяя данные.
Когда часы, пискнув, оповестили Эди о начале рабочего дня, он уже надевал перчатки и готовился к первому за сегодняшний день вскрытию.
Убрать тёмные волосы под шапочку, надеть маску на лицо, накинуть поверх белого халата полиэтиленовый и проверить все инструменты. Первый клиент легко переложен на каталку. Фотографии, доскональный осмотр тела с занесением записей на диктофон и первый разрез на землистой коже.
Все органы взвешены, причина смерти обнаружена. Острая почечная недостаточность, вызванная, скорее всего, отравлением.
Данные для анализа были разложены по контейнерам и подписаны аккуратным ровным почерком. Тело убрано в холодильную камеру — открывается вторая.
Работа привычная и чёткая.
Перерыв на обед, как всегда, в час дня. Немецкие колбаски с гарниром и яблочный шорли.
Тарелка и чашка тщательно моются в небольшой раковине в кабинете вместе с контейнером. Затем — небольшой отдых, заключающийся в чтении медицинского журнала.
Ровно в два часа перерыв окончен, и Эди вновь натягивает маску, перчатки и шапочку.
Работа продолжается до пяти часов, когда вновь пищат часы. Полдник.
В это время Максвел выбирается из своего ледяного убежища и идёт относить отчёты наверх, заходит к лейтенанту на чашку ягодного чая и свежие булочки.
Полчаса спустя патологоанатом возвращается на своё рабочее место и успевает провести ещё одно вскрытие до окончания рабочего дня.
В восемь часов вечера все инструменты моются и отправляются в жаровню для удаления мельчайших частичек человеческого тела. Рабочая одежда вешается на свое место, надевается пиджак.
В морге гаснет свет до утра. Эди неспешно идет домой, наблюдая за городом в его вечном хаотизме.
С десяток ступеней до двери квартиры и вечный вечерний ритуал. Спокойный ужин, короткая уборка, которая заключается в уничтожении пыли и выравнивании вещей. Наконец, сон, который омрачняется кошмарами из прошлого.
День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем ничто не прерывает мирное течение будней.
Размеренное дыхание человека, тихое тиканье часов на полке, жужжание холодильника на кухне и гудящий город за окном.
Крепкое плечо толкает дверь, и она бесшумно распахивается, неслышные шаги —
Человек беспокойно дёргается во сне, веки дрожат, предвещая пробуждение. Острые клыки блеснули в свете уличного фонаря — и алая кровь толчками бьёт из горла.
Спящий широко распахивает глаза, сталкиваясь взглядом со спокойными голубыми радужками. Скрюченные пальцы пытаются зажать рваную рану на горле, но вскоре бессильно опускаются. Взгляд мутнеет, становясь остекленевшим, тело дёргается в последний раз и замирает. Кровавое пятно расплывается на белых простынях.
Жёсткие усы касаются лица, и раздается тихое фырчанье. Мягкий прыжок на пол, и убийца протискивается через приоткрытое окно, оставляя багровые следы на паркете.
Вспышка, ещё одна и ещё. Молодой криминалист, подчиняясь Максвелу, детально фиксировал место убийства. Его слегка подташнивало от вида крови, но парень мужественно терпел.
Лейтенант Тентр стоял у двери с бумажным стаканчиком из-под кофе, терпеливо ожидая заключение патологоанатома.
— Это сделало животное, — наконец произнёс Эди, поднимаясь с колен и отряхивая черные брюки. — Крупное, весом не менее 150 кг. След лап указывает на кошачьих, длинна — на возможный размер. Следов когтей нет. На раме остались белые шерстинки, после проверки в лаборатории, мы сможем точно сказать, что за кошка здесь поохотилась.
— Скажи мне, Эди, — Тентр передал стаканчик одному из криминалистов и схватился за четки, — какое дикое животное способно пройти по центру города, подняться на десятый этаж, проскочить мимо множества дверей и выбрать одну-единственную квартиру?
— Как оно прошло незамеченным, мне не известно, — покачал головой Максвел, — а насчет единственно-верной двери могу предположить, что по запаху. Возможно, это дрессированное животное, которое натравили на человека.
— И оно вышло через окно? — Тентр встал ещё прямее и пригладил волосы правой рукой. — Здесь десятый этаж. Кошки, конечно, приземляются на все четыре лапы, но я очень сомневаюсь, что этакая киса без повреждений сиганула с такой высоты.
— Билл, это мне не известно, — качнул головой патологоанатом, — но если узнаю, сообщу. Подробности о времени смерти после вскрытия.
Эди поднял свой портфель и спокойно направился в коридор, где толклись любопытные соседи. Пройдя мимо зевак, которых терзали детективы на предмет “видели, слышали, знаете”, Максвел вышел на улицу.
Такая же, как и все другие. Чуть неровная, несколько домов выпирают вперед, а другие – наоборот будто отклоняются. Небольшие ямки на асфальте у самого бордюра, машины на парковочных местах. Все привычно и незыблемо.
Максвел щёлкнул брелоком машины. Потрепанный опель мигнул фарами, отщелкивая замки дверей. Нагревшийся воздух салона устремился ввысь, едва водительская дверь оказалась открытой.
Двигатель ровно загудел, и машина медленно тронулась с места, находя себя в потоке автомобилей.