Половецкий Хан
Шрифт:
– Ты хочешь уйти в поход опять? – с недовольным тоном спросила Тарталла.
– Посмотрим, как сложатся обстоятельства. Но в ближайшие несколько дней я буду дома не переживай, – улыбнулся Кончак.
– Ох, как хорошо. Я так рада. И Свобода соскучилась по тебе. И твои два сына тоже. Они очень расстроились, что ты не взял их в поход.
– И я по вам очень соскучился, последние несколько дней мне показались вечностью. А что до Данилы и Сулужа, то я с ними поговорю. Пообещаю им что возьму их в поход, но чуть позже.
– Для меня эти несколько дней тоже тянулись словно вечность, но я рада что это прошло, и ты вернулся, живым и здоровым, – Тарталла приблизилась в плотную к мужу и шепнула ему на ухо: – я беременна.
Кончак с любовью посмотрел на жену и нежно обнял ее.
– Я так рад это слышать, – прошептал он, – я так ждал, так ждал третьего сына… – уже довольно громко сказал Кончак и приподнял жену, обхватив ее крепкими руками.
– Тут так много людей… – смущенно проговорила Тарталла.
– Ничего страшного, меня это мало волнует, – ответил он и поцеловал свою жену.
Многие женщины искали своих мужей, братьев, отцов… Однако около трети воинов не вернулись домой, сложив свои головы на Переяславской земле. Кончак приказал возвести большой холм, а на его вершину вытесать и установить пять каменных скульптур. По одному идолу за каждую сотню погибших воинов. Потребовалось шесть дней для завершения этой работы, после чего хан, шаман и весь собравшийся народ проводили души своих соплеменников, принеся жертвы на возведенном холме.
Кончак смотрел на подымающийся серый дым, в котором ему виднелись лица падших воинов. Долго он всматривался в огонь, размышляя над своей неудачей.
– Мы отомстим за вас, братья, – сказал Кончак проводя взглядом последние облачка дыма, подымающиеся от тускнеющего костра.
В поход отправилась лишь малая часть войска Кончака, поэтому он решил показать свою ярость уже крупной армией, которая должна была вселить ужас в сердца русичей. Не прошло и пары месяцев, как в сторону переяславских земель двинулась новая пяти тысячная армия. В этот раз Кончак не просил помощи у Кобяка или других союзных ханов. Он назначил Юрия главнокомандующим, и отдал последние указания: разорить и выжечь всю границу княжества, смести с земли все селения и небольшие городища, попадающиеся на пути. Убить всех мужчин и женщин, способных носить меч, а в плен взять лишь совсем молодых и юных мальчиков и девочек, чей рост не выше метательного дротика, а также пленить всех мастеров по дереву и железу, кожевников, горшечников, строителей и других умельцев. Большинство из них Кончак отправит на южный берег Крыма, в Кафу, откуда все эти рабы отправятся в далекие земли, а донская орда получит за них большое богатство и множество ценных вещей.
Сам же хан собрал еще одну армию, состоящую из трех тысяч воинов. Он двинул свои силы на северо-восток, в сторону Дона, где молодой хан Алман пытался подмять под себя множество кыпчакских родов, кочевавших в тех землях. Кончак хотел подчинить себе своевольного хана, который к тому же был с сомнительной родословной.
Конница Кончака двигалась быстро и проворно, и уже через несколько дней они приблизились к владениям Алмана. Кончак внимательно всматривался в горизонт и вслушивался в голоса природы, в шуме которой хотел расслышать голоса предков, указывающих путь. Время от времени он прилаживал ко рту руки и издавал крик, похожий на птичий. Потом вновь прислушивался. Несколько раз он замечал на самом горизонте едва заметный силуэт, который быстро исчезал. Рядом с ханом двигался один из начальников, Данила, который тоже видел едва заметное движение отдельных точек на краю горизонта.
– Следят за нами… – сердито сказал Данила.
– Ну и пускай, мы тоже за ними следим, – уверенным тоном ответил хан.
– Не попасть бы в засаду, сил у нас не так и много.
– Зато наши силы хорошо подготовлены. Говорю тебе, Алман не ждал нас тут.
– Надеюсь, что нам будет сопутствовать успех… – вздохнув сказал Данила, глядя на небо.
– Не переживай, все будет хорошо, – улыбнувшись подбодрил хан своего военачальника.
– Я все думаю… – не громко начал свою мысль Данила, – а как великий Тенгри относится к тому что некоторые наши семьи приняли веру русскую. Не гневается ли он на нас?
– Я каждое утро общаюсь с Тенгри, спрашиваю его о том же. Он отвечает, что не видит ничего плохого в том, чтобы познать новую веру, но не забывая о самом Тенгри, богине Умай и великом волке. По его словам, наша вера и вера русских, называемая ими христианской, очень близки меж собою.
– Ох, не знаю я, не знаю… Мне бы стало не приятно, если бы мои сыновья променяли нашу веру на эту русскую, – Данила густо плюнул на землю.
– А сколько наших дочерей променяли свою веру на ихнюю, когда мы сами же отдали их за русичей, – ответил Кончак не сводя глаз с горизонта.
– На что не пойдёшь ради выгодного союза. А что делать? Нам нужны сильные союзники и среди русичей.
– Вот, ради такого дела можно и веру поменять… – Кончак увидел небольшое светлое пятно на самой границе между полем и небом. Это пятно быстро двигалось и вскоре скрылось за горизонтом.
– Данила, иди к правому флангу. Готовьтесь к бою, похоже, что мы подошли к армии Алмана.
Военачальник быстро поскакал к группе воинов на правом фланге. Кончак тем временем поднял свое копье, давая сигнал для своих всадников. Вся армия стала двигаться быстрее. За считанные минуты армия перестроилась и подготовилась к возможному удару. Кончак поднял левую руку. К нему приблизился один из начальников.
– Бурдмун, бери свою сотню и направляйся вперед. Как только увидишь их армию, дай нам сигнал.
Начальник кивнул и быстро ускакал в сторону, после чего группа легко вооруженных всадников стремительно отправилась вперед. Когда передовой отряд приблизился к самому горизонту, Бурдмун взмахнул своим копьем и двинул его вправо, давая сигнал о приближении вражеского войска, которое будет атаковать с правого фланга.
Кончак двинул свою часть конницы прямо туда, отдав сигнал Даниле оставаться на месте и ждать удара врага.
Породистый скакун Кончака, стремительно уносил его в сторону горизонта, за которым уже виднелась армия своевольного Алмана, провозгласившего себя ханом.
Через короткое время стало понятно, что силы Кончака уступали по численности армии противника. Однако смелый и отважный хан не думал отступать от намеченной цели, и молниеносно ударил прямо по центру конницы противника. Но уже вскоре после этого Кончак скомандовал отступление, поскольку силы Алмана стали жестко наседать на его легко вооруженную конницу. Кончак погнал свою часть армии обратно, но не к Даниле, с его двумя тысячами всадников, а в сторону, так что армия под командованием Данила оказалась с боку.