Половецкий Хан
Шрифт:
Видя хорошую подготовку к осаде и опасаясь удара союзников с тыла, Кончак отправил Кобяку гонца, предлагая отступить от неприступного города. Но Кобяк, вошедший в азарт, предложил продолжать осаду.
До самого утра орда не бросала попыток создать в стенах брешь или вызвать сильный пожар, который не смогут затушить горожане, но судя по быстро затушенным огням внутри города, русичи без проблем справлялись с кыпчакскими поджогами.
Когда на земле стала появляться заря, создаваемая подымающимся солнцем, Кончак и Кобяк отступили, опасаясь вылазки храбрых русичей или что еще хуже, удара с тыла, которого можно было серьезно опасаться, тем более что жители Переяславля знали о приближении степной орды и судя по всему успели отправить гонца с просьбой о помощи.
Кыпчакская орда отошла от города и двинулась на многочисленные поселения, находящиеся на пути к степи. Оставляя за собой выжженные селения близ Переяславля, объединённая кыпчакская армия двинулась в обратный путь. Среди воинов стало появляться возмущение и недовольство, поскольку они возвращались домой практически с пустыми руками, а это считалось позором. Ведь они нашли не так много ценного в уничтоженных селах. Всего несколько сотен крупного и мелкого скота, да сотня другая бедных жителей. По всей видимости большая часть людей укрылась за стенами Переяславля, оставив в своих домах лишь то, что не смогла забрать. Слыша неодобрительные разговоры своих воинов, хан Кончак и хан Кобяк решили разорить близлежащие земли, в которых не было таких укреплённых городов как Переяславль, но были небольшие города и села, в которых тоже оставалось довольно много богатой добычи.
Трехтысячная армия степных воинов, разозленных неудачей у стен Переяславля, смела всякое упоминание от нескольких десятков селений, после чего разграбили и полностью сожгли несколько небольших городов, лежащих на их пути. Двое суток продолжалась безжалостная сеча, при которой кыпчаки лишили жизни несколько тысяч человек, а тысячи женщин, детей и ремесленников взяли в плен. Тысячи голов скота, десятки, а то и сотни килограмм всевозможной посуды, оружие, инструменты для земледелия и скотоводства, а также множество всякой другой утвари взваливались на большие телеги.
Довольные богатствами, добытыми в окрестностях Баруча, орды Кончака и Кобяка двинулись в дорогу, направляясь обратно к степи. Движение было медленным, поскольку все повозки были забиты золотом, серебром, медью, железом, шкурами животных и различными вещами. Также движение сильно замедлялось множеством рабов, которые не могли двигаться быстро. На округу быстро наступала ночь. Холодный воздух пронизывал собой всех живых существ в округе. Все, как воины, так и пленные устали и хотели отдохнуть, однако сигнала от ханов об остановке все никак не поступало, потому приходилось продолжать движение в полумраке наступающей холодной ночи.
– А не плохо мы вышли в поход, – с довольной улыбкой сказал Кобяк мирно двигаясь верхом на своей кобыле.
– Не то, что мне хотелось бы, – с досадой ответил Кончак, – я ждал победы над Переяславлем, а не над какими-то Баручами или Сребрами…
– Мы разорили много земель наглого князя Всеволода, чем тебе не месть за прошлые неудачи наших предков и смерть твоих людей, погибших в бою?
– Мне нужна была его голова! – злобно прорычал Кончак, но стараясь взять себя в руки он глубоко вздохнул и через некоторое время продолжил:
– Но, может быть оно и к лучшему что его голова не слетела с плеч. Если Тенгри не позволил нам взять город, значит еще не время…
Не успел закончить Кончак свои слова как вокруг их армии послышались дикие крики и шум оружия.
– Засада! О великий Тенгри, засада! – закричал Кобяк хватаясь за свою саблю и быстро направляясь назад, ближе к своей орде.
Кончак, уже привыкший к темноте окутавшей поля, хорошо увидел множество дружинников и русской кавалерии, направляющиеся к ним с права и с лева. Ничего не оставалось, как только принять неравный бой. Понимая, что зажатые в клещи конные воска кыпчаков не смогут показать свою силу, Кончак бросился к своим начальникам, приказывая бросать награбленное и рабов.
Русичи устроили настоящую суматоху. Не было известно, сколько их всего, но было понятно, что нападавшие грамотно распределили силы, позволив ордам войти на поле между двумя лесными массивами, откуда и ударили подготовленные и свежие дружины русских князей, хорошо спланировавших внезапную атаку. Бой продолжался не очень долго. Мертвые кыпчаки падали один за другим, не понимая откуда атакует враг. Кое как собрав своих начальников, Кончак приказал с боем пробиваться через армию русичей, которые хотели замкнуть круг, перекрыв орде последний путь к отступлению, южную сторону поля.
Кыпчаки даже не собирались защищать свое награбленное добро, так сильно они были напуганы внезапным нападением, и хотели только спастись из того месива, в которое попали.
Темные силуэты на лошадях, закутанные в прочные панцири и громко ругающиеся крепкими и колоритными словечками, размахивали своими мечами на лево и направо, разя кыпчакских воинов, подкрепляя свои успехи непристойными выражениями. А напуганные кыпчакские воины, в свою очередь, разя всех, кто попадался им на пути, как русичей так и своих, ибо ночь была очень темной, пробивались к выходу, следуя за своими предводителями, кричащими далеко впереди.
Трудно было орде вырваться из засады русичей. Почти третью часть войска потеряли они пытаясь вырваться из мощного кольца сильной дружины. Ночь, такая темная и непроглядная, которая помогла русичам напасть так стремительно и незаметно, теперь помогала кыпчакским ордам, скрывая в своей тени спасающихся всадников.
Всю ночь бежали кыпчаки, спасая свои жизни. Только к утру, когда еле заметное зарево появилось на небе, обессиленные всадники остановились. Лошади, как и люди просто валились с ног, сильно уставшие от прошедших событий.
Кончак отпустил свою лошадь, а сам упал на землю, из которой уже начинала пробиваться небольшая, нежная трава. От усталости он почти сразу уснул. Практически вся разбитая орда, расположившись близ какого-то большого леса, сразу устроилась на привал. Почти все воины спали, забыв обо всем, что с ними случилось накануне вечером. Только лишь некоторые воины договорились меж собой оставаться на страже, и при случае погони дать сигнал тревоги.
Кончак проснулся далеко за полдень. Возле него горел костер, где несколько воинов жарили мясо. Почти вся орда отдохнула и пришла в движение, поскольку оставаться в этих местах было не безопасно.