Половецкий Хан
Шрифт:
Оба правителя своих орд посмотрели друг другу в глаза. Была заметна их разница в возрасте. Кобяк, немного более старший и умудренный жизнью, у которого на висках уже начинала проступать седина, отличался ясным умом и необузданным нравом. В его жилах текла горячая и агрессивная кровь, но всю свою энергию и злость он тратил на походы к границам русских княжеств.
– Я рад встретиться с тобой лицом к лицу, хан, – начал говорить Кобяк, – я уже давно хотел повидаться с тобой. Мне говорили, что ты уже смог организовать обе свои орды, это правда?
Кончак утвердительно кивнул и ответил:
– Да, это действительно так.
– Честно говоря, я не думал, что тебе удастся так быстро подчинить себе восставшие роды. Некоторые ханы тратят на это много лет, тебе же удалось достичь объединения своей орды всего за лето.
– Я почти ничего не сделал. Не считаю это дело таким уж сложным чтобы о нем продолжительно говорить.
Кобяк посмотрел в лицо Кончака и увидел в его глазах огонек, искру азарта, разжигание которой могло привести к всё сокрушимому и всепожирающему пожару. Легко улыбнувшись и посмотрев в глаза хана, Кобяк спросил:
– Я так понимаю, что тебя интересуют дела по серьезнее чем урегулирование внутреннего устройства орды?
Кончак внимательно посмотрел на Кобяка. Он знал, как тот относился к русским княжествам и как был настроен, и в определенной мере Кончак симпатизировал этим взглядам, но его цели и желания немного разнились с целями его гостя.
Немного поразмыслив, Кончак ответил:
– Дала внутри своего владения не менее важны чем и внешние отношения, всему свое время и место.
Кобяк удивленно поднял брови. Он не ожидал такого ответа от столь молодого хана, которому было не более 26-ти лет
– Я весьма удивлен, – сказал Кобяк почтительно, – не часто молодые ханы мыслят столь здраво, и порой даже зрелым правителям не хватает такой мудрости.
Кончак подумал в этот момент и о самом Кобяке. Хотя он был серьезной угрозой для русских князей, обладая крупной ордой и мощной армией, но Кобяк так и не смог воспользоваться всеми преимуществами своих владений. Он продолжал оставаться таким же ханом, как и все остальные, весьма посредственным в своих рассуждениях, но прямота и искренность Кобяка привлекала к себе молодого Кончака. Ему хотелось иметь рядом мощного, а также смелого соратника и союзника, готового пойти в рискованное путешествие или военный поход, на который не придется долго упрашивать.
– Я польщен, – с улыбкой ответил Кончак, – Мой отец многому меня научил, и я дорожу теми знаниями, которые получит от своих предков.
Кончак внимательно посмотрел на Кобяка и продолжил:
– Думаю, ты знаешь о том, что наши роды много натерпелись от русских князей, особенно от клятого Мономаха. Он изгнал многие кыпчакские семьи далеко на Кавказ, других же вырезал подобно животным, выпуская нашим воинам кишки из брюха на потеху публике…
– Кажется я понимаю на что ты намекаешь. – с широкой улыбкой сказал Кобяк глядя на молодого хана.
– Да, на это и намекаю, – согласно кивнул Кончак, – с тех пор русичи научились сражаться с нашими полками, они не просто научились обороняться, но и нападать на наши владения, да и поражений они смогли нанести нашим племенам непозволительно много. Но проблема даже не в этом, а в том, что теперь они стали совершать набеги на земли наши, грабить вежи наши, уводя в плен людей и скот, а мы ничего не можем им противопоставить, кроме набегов в ответ.
Кобяк сузил глаза и недоверчиво посмотрел на молодого Кончака.
– Что ты задумал, хан? – недоверчиво спросил Кобяк.
– Сделать нас равными с ними. – коротко ответил он.
Кобяк задумался. Еще никогда и никто из всех кыпчакских ханов не решался на такие мысли, какие были у Кончака. Все его предшественники были наемниками, грабителями, степняками, или просто солдатами, состоящими на военной службе у царя, но никто из них не мыслил о том, чтобы достичь уровня столь высокого, уровня равного государственности соседних земель, в которых правили русские князья. Кыпчакские орды жили за счет походов на русские княжества, и это устраивало почти всех ханов в степи, а тех кому такие небольшие походы были не по душе, нанимались на военную службу к венгерскому королю либо византийскому императору. Но Кончак хотел большего, гораздо большего…
– Ты что же, хочешь создать каганат? – немного опешив спросил Кобяк.
– Скорее я хочу укрепить наши позиции и сплотить многочисленные орды, это позволит нам не опасаться нападений врагов, и мы сможем урегулировать нашу внутреннюю политику, в частности торговлю. Не мало скота уводится на север русскими князьями и их прихвостнями, это мешает нашему развитию. Если мы сможем объединить наши усилия, то никто нам не будет страшен. Тогда мы сможем наладить наши внешние отношения и с другими государствами, может быть даже со временем мы сможем жить не за счет набегов, а за счет торговли с Византией, Венецией, Грузией и той же Русью.
Кобяк почесал подбородок, заросший густой растительностью. Он задумался. Его приближенные, состоящие из близких родственников и друзей удивленно переглядывались, кивая в сторону молодого и энергичного хана, сидящего напротив их господина. Было видно, что никто из них никогда не задумывался о таком развитии событий. После нескольких минут размышлений, Кобяк сказал:
– Твои планы столь серьезны, что их выполнение мало возможно. Никто и никогда из всех кыпчакских ханов не предпринимал ничего подобного… Но с другой стороны, наши силы позволяют нам начать это дело… Но для этого нужно укрепить свои позиции и…
Таких слов и ожидал услышать Кончак. Он знал о военном азарте Кобяка, и теперь стало понятно, что его можно без особых усилий уговорить на совместный поход, который может дать начало укреплению межплеменных отношений и послабление главного врага ихнего – Руси.
– Ты совершенно прав, хан, – сказал Кончак, – мы в силах начать это дело. Возможно не всё у нас получиться в начале, но зато мы сможем получить опыт и понять, в каком направлении нам стоит двигаться дальше.
Кончак встал, вслед за ним поднялся Кобяк и все остальные.