Половина земного пути (сборник)
Шрифт:
И тут вдруг Анаит тихонько произнесла:
— Валентина Георгиевна… А что вы Полине перед смертью сказали? Вы объяснили, за что ее убиваете?
— Да, — кивнула секретарша. — Я сказала ей, что знаю: она украла чужого ребенка. А Полина ответила: ты, мол, меня не шантажируй. Все равно ничего не докажешь. Ну, я и не стала доказывать. Просто размахнулась — и ударила.
Секретарша закурила новую сигарету и с вызовом обратилась к своим гостям:
— Ну, так чего мы ждем? Я во всем призналась. Звоните. Вызывайте ментов.
— Я этого делать не
— И я не буду, — согласилась Анаит.
А Валерий Петрович лишь еле уловимо дернул плечом и произнес:
— Мы не смеем вас судить, Валентина. Мы просто — как та медсестра в роддоме — пока что промолчим. А что будет дальше — дело вашей совести. Мужчине я в таком случае протянул бы пистолет с одним патроном.
Обострение чувств
— На тебя объявили большую охоту.
— Что?!
— Я говорю, Полуянов: на тебя получен заказ. Быстрее надо соображать при твоей-то профессии.
— Слушай, майор, ты звонишь мне в два часа ночи, будишь… Ты можешь толком рассказать, что происходит? Хотя бы по порядку?
— По порядку? — Майор Савельев хмыкнул. — По порядку не получится, потому что порядка нет, а имеется только один-единственный факт, полученный из оперативного источника… Источник, скажу сразу, весьма надежный, раньше никогда меня не обманывал… И факт этот гласит: тебя заказали. Причем некая криминальная группа уже приступила к отработке заказа. Охраны тебе никто не даст, поэтому советую: бери ноги в руки и немедленно сматывайся из Москвы. Желательно куда-нибудь в другое полушарие.
— Но кто меня заказал? И за что?
— И на первый, и на второй вопрос ответ одинаковый: я не знаю.
— Послушай, майор, а ты меня ни с кем не путаешь? Я ведь не политик, не бизнесмен, не чиновник. Я простой журналист. Работник умственного труда. За что меня-то заказывать?
— Ну, допустим, кому-нибудь ты в своих статьях хвост прищемил или компромат на кого-то накопал…
— Да ни на кого я ничего не копал! — вскричал Полуянов. — Мы сейчас сплошняком о партии и правительстве пишем.
— Н-да? Ну, тебе видней. Да, и еще… Той же организованной группе товарищей заказали еще одного человечка. В связи с тобой или нет, но, по-моему, она — твоя знакомая. Сейчас скажу, как звать… — Майор Савельев на другом конце линии связи пошуршал бумажками. — Вот, нашел. Величать ее Татьяной Садовниковой.
— Господи… — прошептал Дима. — А она-то здесь как?
— То, что я тебе сообщаю об этом, конечно, против правил, но мне легче взыскание за разглашение получить, чем потом двойное заказное убийство расследовать… Поэтому мой тебе настоятельный совет: бери в охапку свою подружку Садовникову, и валите вы как можно скорее и как можно дальше — до тех пор, пока я вам не протрублю отбой…
С первых же слов этого ночного разговора Полуянов выскользнул из постели и удрал на кухню — чтобы не потревожить спящую Надю. Но бесполезно — вскоре она появилась: растрепанная, в пижамке и дико встревоженная.
Когда журналист нажал отбой, она тихо спросила:
— Дима, что случилось?
— Ничего! — отвечал Полуянов неласково. — Иди спи.
— Дима, кто звонил? Что происходит? — настаивала возлюбленная.
— Ничего не происходит. Просто мне надо срочно уехать. По работе, — соврал он и отправился в гостиную собирать свою любимую командировочную сумку. Хотел втихаря взять из сейфа пистолет, но не удалось — Надя пришла в комнату и стояла над душой немым укором.
— Пойди поставь мне чайник, — приказал он.
Но от Нади не так-то легко было отделаться. От любящих женщин вообще отделываться бывает сложнее всего — это журналист за свою жизнь уже хорошо понял. Ну, ей же хуже. Полуянов прямо на глазах подруги сунул за пояс боевой «макаров» — подарок друзей-эфэсбэшников.
Надя настойчиво спросила:
— Скажи мне: что произошло и куда ты едешь?
— В Инту я еду, — буркнул Полуянов. — В Сыктывкар. В Надым. Выбирай что хочешь.
— Что случилось, Дима? — снова, как попугай, повторила Надя.
— Ничего! — проговорил, закипая, молодой человек. — Кроме одного: я, если ты помнишь, работаю спецкором отдела расследований, и меня могут выдернуть в командировку в любую минуту!
Он бросил в сумку пару свитеров и все чистые на данный момент рубашки: предостережение прозвучало серьезно, и бог его знает, сколько времени (и где) ему придется скрываться. Буркнул на Надю, совершенно несправедливо:
— Чем лезть в мои рабочие дела, лучше б рубашки мне стирала. Совершенно нечего надеть!
Девушка немедленно стала оправдываться:
— Но ведь у тебя же три чистые есть и глаженые. Я как раз сегодня хотела постирать…
Дима уже покончил со сборами — журналисту, а в прошлом десантнику не привыкать собираться по тревоге. Напоследок сунул в сумку ноутбук и поспешил в прихожую.
В глазах у Нади закипали слезы. Когда Полуянов уже открывал дверь, она прошептала:
— Дима, скажи… Здесь замешана женщина?
Журналист свирепо глянул на нее и в сердцах выкрикнул:
— Да ты просто дура! — и шваркнул входной дверью, оставив в прихожей плачущую Надю.
Позже он не раз вспомнит свои слова.
Разных, ох разных персонажей можно встретить на московских улицах, в кафе, кинотеатрах и других увеселительных заведениях! Особенно в три часа ночи. Никто уже ничему и не удивляется. Тем более что парочка, засевшая за дальним столиком круглосуточного фастфуда на Ленинградке, внешне особо ничем не выделялась. Ну, едут друзья (или любовники, или сослуживцы) домой после корпоратива (или вечеринки, или аврала на работе) да завернули перекусить. Обоим чуть за тридцать, парень высокий, статный, красивый, и его спутница очень даже ничего — натуральная блондинка с длиннющими ногами и смазливым личиком, на котором выделялись умные глаза. Одеты небрежно, но зато в модные шмотки. Словом, типичные представители зарождающегося российского upper middle class.