Половое воспитание детей
Шрифт:
В населении, а часто и среди врачей существует ошибочное мнение о связи развращения детей с брутальным поведением развратителя, обусловленное, видимо, тем, что менее драматические случаи не привлекают особого внимания или попросту остаются неизвестными, они не оставляют и глубоких следов в памяти. Примерно четверть женщин в детстве сталкивались с развратителями [Beigel H., 1973], но лишь у четверти-трети из них, по данным А. Kinsey (1953), развращающие действия распространялись до генитальных игр или коитальных попыток. Лишь одна из 4000 развращаемых становилась объектом брутальных действий. Обычно попытки соблазнения и развращения адресованы девочкам, чаще в возрасте 10–12 лет; случаи совращения мальчиков менее изучены.
Чаще всего такие попытки исходят, как полагают, не от душевнобольных, стариков и импотентов, а от людей, испытывающих сексуальные трудности из-за ограниченной или неадекватной
Подобные действия без физического принуждения обычно связаны не только с инициативой развратителя, но и с уже разбуженной чувственностью ребенка или с бессознательной «инициативой» (или с похожим на нее поведением) самого ребенка. Некоторые психомоторно нестабильные, акцентуированные или аномальные девочки получают своеобразное удовольствие от смущения чувствительных мужчин при их сексуально окрашенном поведении. Они как бы провоцируют взрослого, что иногда является невротическим вызовом родителям или адресованным другим лицам протестным поведением. При любых «авансах» ребенка ответственность за развитие событий лежит на взрослом, не имеющем ни морального, ни юридического права воспользоваться таким поведением ребенка.
Реакция ребенка на попытки совращения может быть разной. Это зависит от его эмоциональных особенностей, ситуации в семье, позиций взрослых. Иногда переживания возникают задним числом — при столкновении с реакциями взрослых на другие случаи развращения. Иногда беспокойство ребенка вызывается не столько самой попыткой развращения, сколько, например, опасениями из-за опоздания возвращения домой. Откровенно обнаженная сексуальность может вызвать довольно тяжелые психогенные реакции.
Инцестуозные отношения отцов с дочерьми весьма редки, но вероятность их повышена в семьях, где родители психопатизированы, примитивны, алкоголизируются. В период раскрытия инцеста у девочек могут возникать острые невротические и даже психотические реакции. Болезненные переживания усиливаются и распадом дома, связанным с арестом или изгнанием отца. В случаях раскрытия инцеста лучше не оставлять девочку в непосредственном контакте с отцом, а при резко конфликтной ситуации в доме полезнее помещение на время в хорошее учреждение интернатного типа или к родственникам матери. Этому может при необходимости предшествовать амбулаторная и стационарная помощь в связи с психическими реакциями и расстройствами. Желательно в этот период наблюдение опытных врача-психиатра или психолога. Возможная медикаментозная помощь (по реальным показаниям, а не «на всякий случай») включает в себя сочетание транквилизаторов с мягкими антидепрессантами. Попытки насилия над детьми (чаще это девочки 6—11 лет, но иногда и мальчики) — событие исключительное, но всегда требующее внимания врача. Физическая травматизация ребенка связана с генитальными манипуляциями, сопутствующей или сексуально самоценной агрессивностью садистического типа, перверсными тенденциями. Обнаруженная после насилия девочка находится обычно в состоянии реактивного возбуждения, иногда — ступора, вызванных внезапностью и жестокостью случившегося (сексуальный характер происшествия осознается меньше). После нескольких часов успокоения могут развиваться повторные реакции истерического или истериформного типа: рыдания, попытки прятаться или убегать, панические реакции на попытки помощи. Путаное изложение ребенком случившегося естественно и не означает, что он лжет или фантазирует, впоследствии рассказы пережившего насилие еще менее информативны, а информацию можно получить лишь при умелом и деликатном расспросе.
Ребенка лучше держать в спокойной обстановке, и, если мать своими переживаниями и реакциями не возбуждает его, то предпочтительно с ней. Необходим тщательный физический осмотр, так как серьезные физические повреждения могут не бросаться в глаза. Достоверное отсутствие каких-либо следов насилия, особенно при слабых или неубедительных реакциях жертвы, дает основание для обсуждения возможности вымысла или оговора. Наличие же генитальных травм может быть признаком не только генитогенитального контакта, но и следствием только подготовки к нему или попыток. В связи с возможностью заражения венерическими заболеваниями необходимо обследование, профилактическая обработка гениталий, введение антибиотиков.
Пострадавшего ребенка следует по возможности скорее и без госпитализации вернуть в русло его обычной жизни. Вначале не следует надолго оставлять ребенка одного, но как только преодолены реакции и переживания страха, нужно расширять свободный режим, стремясь приблизить его к обычному. Врач должен рекомендовать и помочь матери подготовить ребенка к встрече с детьми, соседями, научить отвечать на вопросы, говоря, например, что на нее пытались напасть, но она убежала или закричала и нападавший убежал, либо что родители запретили говорить ей об этом. В случаях серьезного потрясения с долгим сохранением реактивных переживаний, широкой осведомленности о случившемся соседей и знакомых можно рекомендовать сменить место жительства. Для нормализации состояния ребенка очень важна и позиция родителей. Они должны быть очень сдержаны и осторожны в надзоре за ребенком, не высказывать подозрений в его адрес, не «застревать» надолго на случившемся и не обсуждать это постоянно и с использованием осуждающих и эмоциональных выражений. Это может вызывать у ребенка, особенно при наличии в его поведении с насильником элемента некоторой собственной вольности, чувства тревоги и вины. То же касается и детей, которые при насилии пережили не только страх, но и смутные приятные ощущения и эмоции. Сказанное не означает неуместности объяснений вообще, но они должны быть адекватны по содержанию и дозировке.
Не все дети переносят насилие непременно тяжело.
У девочек пре- и пубертатного возраста с насилием порой связаны опасения «испорченности», «поврежденности», которые могут сказаться на их будущей жизни. Если что-то и сказывается действительно, то это сами опасения, которые могут длительное время быть более или менее сильным источником психогений. Некоторые полагают, что случившееся навсегда предопределило отношение к ним молодых людей (сходные переживания могут возникать и при случайной, не связанной с насилием, травматической дефлорации). Все это требует внимания взрослых, выражающегося в психотерапевтически, реабилитационно ориентированном поведении с девочкой, но не в поддержке или индуцировании, как это порой бывает, подобных опасений.
Чаще всего случившееся быстро стирается в памяти. Иногда спустя некоторое время у ребенка возникает своеобразное отреагирование происшествия в виде собственной сексуальной активности. У некоторых детей с сильным чувством вины за этим скрывается депрессивное стремление к «искуплению» через провоцируемые собственной сексуальной активностью наказания. У части детей невротические следовые переживания и расстройства могут сохраняться многие месяцы и выражаться в любых проявлениях реагирования невротического регистра, в навязчивом стремлении к выискиванию сексуально-эротического элемента во всем, с чем сталкиваются, и т. д. У некоторых случившееся может играть роль сексуального катализатора, ускоряющего и огрубляющего формирование сексуального поведения. В связи с этим необходимо четкое и убедительное, обоснованное состоянием ребенка, планирование психотерапии, которую уместнее адресовать актуальным личностным и поведенческим трудностям, а не запустившему их событию (в противном случае возникает риск ятрогенизации психотерапии).
Врач не должен идти на поводу у семьи пострадавшего ребенка, когда родные по каким-либо причинам (страх повторных агрессий, широкой огласки, переживаний ребенка и проч.) избегают привлечения насильника к ответственности. Учитывая высокую социальную опасность людей, склонных к педофильному насилию, врач должен всячески помочь семье в ее обращении к органам правосудия, тем более, что большинство детей при правильном, обращении и надлежащей подготовке не будут сильно травмированы в ходе судебного производства.
Положение педиатра обязывает его уметь разъяснить ситуации повышенного риска развращения и насилия, способствующие этому условия (в частности, слепое доверие ко всем подряд близким и «хорошим» людям). Родители должны знать и обычные для склонных к педофильной активности субъектов «повадки», выражающиеся во внимании к чужим детям с избыточной склонностью сдружиться с ними, организовывая вокруг себя маленькие группки из нескольких детей и стремясь «приручить» их с тем, чтобы позже рассчитывать на их согласие куда-то пойти, поехать и т. д. Прямое насилие обычно совершают в малолюдных местах или в соответствующее время, когда трудно быть застигнутым.