Половое воспитание детей
Шрифт:
Родители должны к 5–6 годам, не запугивая, объяснить ребенку, что не все старшие хорошие, что у некоторых может быть на уме и плохое, а значит не следует быть слишком доверчивым к приглашениям и посулам незнакомых людей, а когда чужой человек очень настойчив в этом — надо убежать или позвать на помощь.
Подростковая беременность
Проблемы, связанные с подростковой беременностью, абортом, контрацепцией в нашей литературе стали освещаться лишь недавно [Исаев Д. Н., Каган В. Е., 1986а]. Исходя из мнения об исключительности беременности и аборта у подростков, многие и сегодня считают их обсуждение излишним. Между тем, демократизация сексуальной жизни отражается в объективных демографических показателях: с 1938 до 1980 г. вклад матерей в возрасте 15–19 лет в общую рождаемость увеличился с 23,6 % до 50,8 % [Рождаемость…, 1983]. Не считаться с реальностью подобного рода нельзя, и вопрос о готовности врача компетентно участвовать в решении этих проблем становится достаточно актуальным.
Продуктивное разрешение этих проблем выходит за пределы
Сам врач и консультируемые им воспитатели должны быть ориентированы на подростковую беременность не как на свидетельствующее о развращенности и распущенности девочки исключение из общего правила, а как на неумышленное следствие нормальных, но ранних сексуальных отношений. Такая ориентация предполагает трезвую оценку факторов риска. Круг этих факторов достаточно широк, но ни один из них не является абсолютным прогнозом подростковой беременности. Выделяют три основные группы повышенного риска наступления беременности: 1. Девочки, начинающие сексуальную жизнь как часть сексуального экспериментирования с приятелем-ровесником раньше, чем осведомлены о возможных последствиях и могут их избежать. 2. Пассивные и неопытные девочки, не умеющие устоять перед требовательным партнером, который обычно старше их. 3. Девочки с эмоциональными проблемами, переживающие дефицит тепла и понимания в родительской семье, для которых сексуальная жизнь становится средством достижения эмоционального комфорта [Peretz-Reyes M., 1973]. Полагают, что наиболее высок риск у представителей третьей группы. Ряд исследователей считают, что решающим фактором снижения риска нежелательной или неожиданной беременности является знакомство подростков с контрацепцией, другие же высказывают опасения, что такое знакомство приведет лишь к чувству вседозволенности. Но эти крайние мнения не учитывают одного существенного обстоятельства: максимальный риск нежелательной беременности связан с началом половой жизни, когда даже имеющиеся сведения о контрацепции не могут быть применены из-за неподготовленности близости, новизны ситуации и отсутствия опыта поведения в ней, стыдливости. Позже, с обретением опыта, этот риск существенно снижается. Следует ли знакомить подростков с контрацепцией? Опыт многих исследователей диктует положительный ответ на этот вопрос. С этим надо согласиться хотя бы потому, что такое знакомство так или иначе происходит, и лучше, если подростки получат достоверные сведения, чем будут руководствоваться воспринимаемой из случайных источников искаженной или просто ложной информацией. Подростки должны знать, что ни одно из существующих средств не обладает абсолютной надежностью. Следовательно, значительная часть усилий должна быть направлена на воспитание регулирующих мотивов и прежде всего — чувства ответственности, о чем говорилось в главе 6. Важно, чтобы эта работа велась планомерно и последовательно, а не была реакцией на беременность у одной из девочек.
Такая первичная профилактика не всегда эффективна, и время от времени врач сталкивается с подростковой беременностью как с фактом, когда перед ним встают задачи вторичной профилактики. В их решении врач может и должен быть авторитетным консультантом, уметь оказать психотерапевтическую поддержку беременной и семье, но не должен подменять их в решении возникающих проблем. Он должен сформулировать показания к прерыванию беременности, если таковые имеются, или противопоказания к ее прерыванию, но не должен брать на себя принятие решения о ее сохранении или прерывании.
До медицинской констатации беременности юная женщина и ее семья не оставляют надежд, часто — вопреки очевидности, что это ошибка, недоразумение и «все обойдется». Они уже знают, но еще не хотят знать. Обращение к врачу и матери, и дочери дается с большим трудом — они смущены, напряжены, переживают одновременно и отчаяние, и надежду на «чудо», очень чувствительны к действиям и отношению врача. Трудность ситуации углубляется тем, что их ожидания по отношению к врачу различны. Юная женщина нуждается в таком же внимании и уважении, какие оказываются взрослым беременным. Мать испытывает потребность чувствовать себя незаменимым участником происходящего, руководить дочерью. И то, и другое совершенно естественно, поэтому врач не может принять ту или другую сторону, а должен найти тон, приемлемый для обеих, обеспечивая им необходимую поддержку. Каких-либо «рецептов поведения» для врача здесь просто не может быть, и много зависит от его благожелательности, опыта, умения почувствовать ситуацию и найти верный тон, верные слова и аргументы. Подтверждение беременности должно быть эмоционально нейтрально, но не формально, морализирование при этом просто недопустимо, ибо к врачу пришли за помощью, а не за оценками, тем более негативными. Следует всячески избегать индуцирования того или иного отношения к беременности, так как семья находится в апогее кризиса, за которым последует некоторое снижение эмоционального накала и принятие решения. В этот период семья особенно предрасположена к аффективному решению проблемы, к «искуплению позора», наказанию предполагаемого отца и т. д. Нередко это диктует принуждение предполагаемого отца к браку, так как в возрасте 16–17 лет 95,6 % беременностей возникают вне его [Тольц М. С. и др., 1984]. Брать на себя решение этого вопроса врач не должен, но, помня о крайней непрочности подобных принудительных браков и не обнаруживая взаимной установки на брак у партнеров, врач вполне может поставить перед юной женщиной и ее родителями те вопросы, от ответов на которые будет зависеть их поведение. В обсуждении целесообразности аборта врач может высказывать мотивированные «за» и «против» в пределах своей профессиональной компетенции, но главная его задача — обеспечение поддержки беременной и ее семье на том пути, который они избирают сами. Так, если принимается решение об аборте или он обусловлен медицинскими противопоказаниями к сохранению беременности, заявление врача о вреде аборта будет абсолютно неуместно, а потребуется, напротив, связанное с мнением о его опасности успокоение, планирование тех мероприятий и того режима жизни, которые помогут минимизировать возможные нежелательные последствия.
За решением сохранить беременность обычно следует период относительного успокоения и обретения равновесия. Они еще неустойчивы, но акценты уже смещаются на подготовку к будущему родительству. Хорошо, если врач сумеет помочь эмоциональному сближению матери и дочери. Будущую бабушку при соответствующем ее отношении к происходящему можно привлечь вместе с дочерью к занятиям в группе молодой матери, ибо старшее поколение может воспринимать современные рекомендации как ненужные новации. В это же время должны быть приняты меры по установлению контакта с учебным заведением, где учится будущая мать, с тем, чтобы помочь ей в продолжении образования или приобретении профессии.
Отношения достаточно паритетного партнерства между будущими матерью и бабушкой, когда от врача требуется уже меньше психокоррекционных и психотерапевтических усилий, возникают лишь на последних этапах беременности. После рождения ребенка внимание врача концентрируется на его здоровье, на восстановлении здоровья юной матери и не в последнюю очередь — на выработке и закреплении у нее чувства материнства. Бабушки, которые еще достаточно молоды и ведут интенсивную социальную жизнь, в это время могут испытывать трудности вхождения в новую роль и новый круг обязанностей, часто противоречащий их жизненным планам и перспективам; для многих рождение внука — это бесспорный знак собственного старения, примириться с которым не всегда и не всем легко. В этом плане заслуживает самого пристального внимания опыт организованного Ж. С. Маковеевой в 1982 г. при Ленинградском Дворце культуры работников просвещения «Клуба молодой бабушки» [Правда, 1986, № 88] и разработки московских психологов [Спиваковская А. С, 1986].
Этические конфликты
Врач, занимающийся половым воспитанием, не может быть свободен от решения этических проблем, которые в Детской сексологии встают часто острее, чем в сексологии и сексопатологии взрослых. Трудности в разрешении существенных противоречий в сексологической практике, — отмечает К. Имелинский, — усугубляются личными взглядами и нормативными моделями самого сексолога, а также степенью его конформизма по отношению к давлению «общественного мнения». Пожалуй, ни в одной другой сфере деятельности врача эти вопросы не стоят с такой остротой.
Традиционное медицинское образование, в котором ни сексология, ни — тем более — детская сексология пока не занимают должного места, не может освободить врача от тех этических и моральных установок в отношении к психосексуальной стороне жизни, которые сложились у него до начала врачебной деятельности. В этом смысле врач — такой же человек, как все. Полученное и воспринятое им в родительской семье пуританское воспитание, неблагоприятный личный опыт отношений между полами или в сексуальной жизни и т. п. могут оказаться существенным препятствием в его деятельности по половому воспитанию. У одних врачей этический конфликт между собственными установками и задачами полового воспитания проявляется в активном непринятии последнего, другие, даже понимая целесообразность полового воспитания и правильность его задач, не могут перешагнуть этический барьер и не способствуют половому воспитанию, хотя и не противодействуют ему. У третьих, наконец, изменение своих этических установок принимает, особенно на первых порах, формы крайнего, не оправдываемого задачами полового воспитания, прогрессизма. И лишь немногим удается достаточно быстро и внутренне безболезненно выйти на уровень сбалансированного сочетания установок и требований.
Внутренние этические конфликты врача могут вызывать у него напряжение, находящее не всегда адекватные выражения в проводимой им работе по половому воспитанию и консультированию воспитателей. Порой они ведут к построению своей деятельности по типу «лишь бы избавиться», порой — к попытке решения всех проблем через подход к психосексуальному развитию с привычных позиций биологической терапии, а порой — к отрицанию своей роли в помощи семье и ребенку с переадресовкой их к педагогам, психологам, врачам другой специальности (педиатр — к эндокринологу, эндокринолог — к гинекологу, гинеколог — к психиатру и т. д.).
Может ли врач преодолеть и разрешить эти внутренние конфликты, если фиксирует их наличие? По крайней мере, он может попытаться это сделать, внимательно и непредвзято ознакомившись с существующей научной литературой по сексологии и детской сексологии. Он не все примет и не со всем согласится, но убедится в том, что мучающие его вопросы ставятся и решаются и другими, что существуют разные мнения и разные подходы, что осуществлять половое воспитание — значит размышлять, переживать, искать, отказываться от сковывающих привычек и предрассудков. Многим это поможет перевести этический конфликт в этический поиск, продуктивный не только в отношении своего участия в половом воспитании, но и своего личностного развития. Если требуемое от врача остается для него все же этически неприемлемым, он вправе не участвовать в половом воспитании, но обязан не мешать ему. Все сказанное, разумеется, не снимает вопрос о методически и административно организованной специальной подготовке врачей к этой работе.