Положитесь на Псмита

Вудхаус Пелам Гренвилл

Она прикинула, не броситься ли через темный вестибюль и вверх по темной лестнице к себе в комнату. Но в любую минуту мог снова вспыхнуть свет, и что, если ей кто-нибудь встретится? Воспоминания о прочитанных детективных романах подсказали ей, что в подобных случаях людей задерживают и обыскивают…

Внезапно она поняла, что ей надо сделать. Неподалеку лежал на боку цветочный горшок, который Псмит опрокинул, направляясь к ней, когда она сидела на балюстраде. Конечно, у цветочного горшка как у тайника могли быть изъяны, но в эту минуту она мысленно не нашла ни единого. В

большинстве цветочные горшки очень похожи, но это был цветочный горшок удивительно удобный для запоминания, ибо на жизненном пути, приведшем его из гончарни на террасу замка, он где-то приобрел мазок белой краски. Значит, она сумеет узнать его среди прочих ему подобных, когда глубокой ночью прокрадется сюда, чтобы извлечь добычу. И уж конечно, никому в голову не придет…

Она погрузила пальцы в рыхлую землю, потом выпрямилась, прерывисто дыша. Не слишком аккуратно, но сойдет.

Ева вытерла пальцы о траву, водворила горшок на его законное место в ряду прочих и точно летучий белый призрак метнулась через террасу в дом. А там под стук бешено колотящегося сердца пробралась ощупью в ванную вымыть руки.

Цветочный горшок стоимостью в двадцать тысяч фунтов мирно взирал на подмигивающие звезды.

VI

Прошло не более двух минут, и из-за угла на террасу, отчаянно спуртуя, вылетел мистер Кутс. Как всегда, опоздав.

11. Почти исключительно посвященная цветочным горшкам

I

Компетентный Бакстер лихорадочно расхаживал по мягчайшему ковру парадной гостиной. Глаза за очками посверкивали, куполообразный лоб был иссечен складками. В большой комнате он был один. Суматоха и крики, царившие тут еще недавно, ушли в прошлое. Хотя они продолжались по всему замку, в гостиной властвовала тишина, пусть и не безмятежная.

Бакстер остановился, принял решение, направился к стене и нажал кнопку звонка.

— Томас! — сказал он, когда несколько мгновений спустя перед ним предстал лакей.

— Сэр?

— Пошлите ко мне Сьюзен.

— Сьюзен, сэр?

— Да, Сьюзен, — рявкнул Компетентный, всегда резкий со слугами. — Сьюзен, Сьюзен, Сьюзен… Новую горничную.

— А, да, сэр. Слушаю, сэр.

Томас удалился, внешне — сама безупречная почтительность, а внутри, по обыкновению, весь кипя из-за небрежной манеры, с какой секретарь распоряжался в замке. Под властью Бакстера прислуга Бландингса пребывала в состоянии разгорающегося недовольства.

— Сьюзен, — сказал Томас по прибытии в нижние сферы, — отправляйтесь наверх в гостиную. Проныра вас требует.

Миловидная молодая женщина, к которой он обращался, отложила вязанье.

— Кто? — спросила она.

— Мистер Чертов Бакстер. Вот проживете здесь подольше и поймете, что замок принадлежит ему. Как он ему достался, не знаю. Наверное, нашел у себя в чулке, — едко заметил Томас, — утром на Рождество. Так или не так, а вы идите наверх.

Стоукс, коллега Томаса, серьезного вида мужчина с большими залысинами, многозначительно покачал этими залысинами.

— Что-то

случилось, — объявил он. — Говорите, что хотите, но то, что мы услышали, когда погас свет, был визг. Или, — добавил он внушительно, так как был солидным человеком и обозревал обе стороны медали, — или вопль. Это был визг или вопль. Я так тогда и сказал. «Вот!» — сказал я. «Слышите?» — сказал я. «Это кто-то завизжал», — сказал я. «Или завопил. Что-то там неладно!»

— Ну, Бакстера не укокошили, как ни жаль, — заметил Томас. — Он там визжит или вопит, требуя Сьюзен. «Пошлите ко мне Сьюзен! — продолжал Томас, изображая секретаря (его коронный номер). — Сьюзен, Сьюзен, Сьюзен». Так что идите-ка, дорогая моя, узнайте, что ему требуется.

— Иду.

— И, Сьюзен, — сказал Томас, а в его голос вплелась нежная нота, ибо, как ни кратко было пребывание новой горничной в Бландингсе, он обнаружил, что она успела произвести на него глубокое впечатление, — если он закатит вам скандал любого рода…

— Или описания, — вставил Стоукс.

— …или описания, — продолжал Томас, приняв это сло-во, — если он по той или иной причине сделает вам выговор, тут же возвращайтесь ко мне и выплачьте ваше горе на моей груди, договорились? Положите головку ко мне на плечо и имейте душу.

Новая горничная чопорно не пожелала ответить на это заманчивое приглашение и отправилась наверх, а Томас со вздохом, не лишенным мужественности, вернулся к прерванной партии в двадцать одно, которую разыгрывал с коллегой Стоуксом по полпенса за очко…

Компетентный Бакстер отошел к окну и вглядывался в ночь, когда в гостиную вошла Сьюзен.

— Вы желали меня видеть, мистер Бакстер?

Секретарь стремительно обернулся. Так тихо она открыла дверь и так бесшумно вошла, что ее присутствие в гостиной он обнаружил, только когда она заговорила. Такая уж ныла особенность у этой девушки, у Сьюзен — она всегда умудрялась некоторое время побыть среди присутствующих, прежде чем они замечали этот факт.

— О! Добрый вечер, мисс Симмонс. Вы вошли очень тихо.

— Привычка, — сказала горничная.

— Я даже вздрогнул!

— Извините. Для чего, — спросила она, прямо-таки бесчувственно отмахнувшись от возможного ущерба, который могла понести нервная система ее собеседника, — вы меня вызвали?

— Закройте дверь.

— Уже закрыла. Я всегда закрываю двери.

— Прошу вас, садитесь.

— Нет, благодарю вас, мистер Бакстер. Это может показаться странным, если кто-нибудь войдет.

— Ах да, конечно! Вы все предусматриваете.

— Всегда.

Несколько секунд Бакстер простоял в раздумий, сдвинув брови.

— Мисс Симмонс, — сказал он, — когда я счел желательным внедрить в этот дом сыщика, я настоял, чтобы Рэгг прислал именно вас. Мы уже сотрудничали…

— С шестнадцатого декабря тысяча девятьсот восемнадцатого года по двенадцатое января тысяча девятьсот девятнадцатого, когда вы были секретарем мистера Ораса Дживона, американского миллионера, — отбарабанила мисс Симмонс без запинки, словно он нажал на кнопку. Запоминать точные даты было ее коньком.