Польский детектив
Шрифт:
— Знаешь, Казик, ты, кажется, посадил меня в калошу.
— Боюсь, что и другие ваши выводы опираются на ложные предпосылки. Милиция описала автомобили, которыми пользовалась банда. Сначала это был черный «вартбург», затем серая «шкода», а при последнем нападении — светло-зеленая «варшава». Думаю, что сомнений не вызывают только марки автомобилей, а вот цвета… Лично мне очень сомнителен черный «вартбург». Проще простого на короткое время изменить окраску машины — вот и весь камуфляж. Любой опытный автомобилист или работник автомастерской скажет тебе, как это сделать.
— Но это мог бы кто-нибудь заметить.
— Нет. Это не так уж легко. Машину можно перекрасить в закрытом гараже, а
— Слушай, да ты скоро камня на камне не оставишь от результатов нашего следствия.
— Ну, не преувеличивай, Дело обстоит не так уж плохо. Есть два факта, которые не оставляют никаких сомнений: пистолет — бандиты постоянно пользуются одним и тем же пистолетом, а это говорит о том, что все нападения — дело рук одной банды, — и марки машин.
— Да, верно, но светло-зеленых «варшав», например, очень много. Буквально каждая вторая машина.
— Ни в коем случае нельзя считать бандитов людьми глупыми или наивными. Они сознательно воспользовались одной из самых распространенных марок машин.
— Мы допускаем, что машина была украдена специально для совершения преступления.
— Решительно не согласен. Это не воры! Наверняка ни один из них не украл бы даже пяти злотых. Это совершенно иная категория преступников, руководствующаяся специфической этикой и моралью. Их цель — обеспечить себе роскошную жизнь. Для достижения этой цели они избрали профессию бандитов. Грабят они тогда, когда им нужны деньги. А кражей брезгуют, как брезгует ею каждый порядочный человек. Себя они считают порядочными людьми, в поте лица своего зарабатывающими хлеб.
— Ничего себе — порядочные! Четверо убитых и трое тяжелораненых. Не считая украденных двух миллионов.
— Для них эти убийства и грабеж — тяжкий труд.
— Не могу это спокойно слышать.
— Потому что ты милиционер, а я немного философ. Психология преступника — очень интересная и очень сложная область науки. В мировой литературе этому вопросу посвящены целые тома.
— Скорее психопатология, чем психология.
— Трудно определить точную границу, где кончается одна и начинается другая.
— Во всяком случае, Казик, должен признаться, что ты здорово меня перебаламутил. Придется заново все обдумать. Спасибо тебе большое за все эти соображения, не зря я напросился к тебе в гости. Тем более что и кофе был отличный, и коньяк заслуживает тех звездочек, которые я вижу на этикетке. Боюсь, во многом ты прав. И прежде всего в том, что мы чересчур уверовали в словесные портреты бандитов. Скажу больше: мы ими особенно гордились. А теперь я вижу — гордиться нечем.
— Дело необычайно интересное, — заключил профессор Живецкий, — не только для милиции, но и для меня как ученого и отчасти психолога. Давай договоримся через несколько дней снова выпить по чашечке кофе, а я за это время еще поразмышляю над тем, что ты мне рассказал — кстати, с профессиональной четкостью. Вдруг придумаю что-нибудь интересное, что могло бы помочь следствию. Следующая среда тебя устроит?
— Отлично, — обрадовался подполковник, — но только встречаемся у меня, хорошо? В моем доме тоже найдется кофе — может, не такой вкусный, как твой, но достаточно крепкий.
Дальнейший разговор друзей далеко отошел от вопросов следствия.
«Ждите нового нападения»
Профессор Казимеж Живецкий позвонил в дверь квартиры подполковника Станислава Маковского с такой же пунктуальностью, c какой обычно входил в аудиторию. Друзья поговорили о погоде, обсудили последние новости, жена подполковника, подав кофе, под каким-то предлогом оставила мужчин одних, и профессор наконец-то вернулся к начатому неделю назад разговору.
— Я много размышлял об этом деле, — сказал он. — Полагаю, что в настоящий момент у следствия нет шансов на успех. Бандитов могла бы выдать только какая-нибудь кардинальная ошибка, но на это нечего рассчитывать. Вы слишком мало о них знаете. И все-таки, я думаю, вы в лучшем положении, чем они. Вдобавок после каждого нового нападения их положение будет ухудшаться, а ваше — улучшаться. В уравнении, где личности грабителей — неизвестны, именно вы будете постоянно получать новые данные.
— Прекрасные перспективы, — саркастически заметил подполковник.
— Я не шучу. Подумаем, что из себя представляют члены банды. Мы не знаем ни их профессий, ни общественного положения. Зато с уверенностью можем сказать, что это очень способные люди, умеющие логически мыслить и последовательно действовать. Как планы нападений, так и их исполнение, а также поведение бандитов после грабежа свидетельствуют о высоком умственном уровне. Они великолепно собой владеют. Можно восхищаться их хладнокровием.
— Большое спасибо — конечно, от их имени — за комплименты, которыми ты их осыпаешь.
— Это не комплименты, а чистая правда. Если бы не эти их качества, у вас уже давно не было бы никаких хлопот. Они попались бы на первом, в крайнем случае, на втором деле, подобно тому как попадает в руки милиции огромное большинство обычных бандюг. Вся сложность вашего положения именно в том, что вы имеете дело с людьми необыкновенными, преступниками высокого класса.
— К сожалению…
— Исходя из этого можно предположить, что бандиты занимают довольно высокое положение в обществе. Это тебе не мелкие чиновники, просиживающие по восемь часов за столом над служебными бумагами. Во время нашего последнего разговора ты очень удивился, когда я сказал, что один из них может быть профессиональным актером, умеющим гримироваться. А мне это совсем не кажется странным. Чтобы стать актером, надо иметь способности выше средних. То же относится и к профессии врача, инженера, адвоката. Я уверен, что преступников следует искать среди людей этих профессий. В пользу такого предположения говорит еще один факт. Бандитам достались крупные суммы. Если предположить, что эти деньги они тратят с осторожностью, просто добавляя к своим доходам по нескольку тысяч в месяц, их уровень жизни должен быть таков, чтобы этого дополнительного «приработка» не заметили ни соседи, ни близкие.
— Близкие?
— Да, близкие. Думаю, что члены банды скрывают свою деятельность даже от близких. Скорее всего, те вообще не подозревают, что их мужья или отцы черпают часть доходов из неизвестного им источника. Стало быть, легальные доходы бандитов настолько высоки, что подобная конспирация им удается.
— Я не совсем тебя понимаю.
— Поясню на примере. Допустим, один из бандитов — адвокат или врач. Покупка автомобиля, элегантных костюмов, шубы жене и тому подобные расходы никого не удивят. Никто не сможет высчитать, сколько тратит в месяц этот адвокат или, скажем, врач; восемь тысяч, заработанных легально, или же на пять тысяч больше. Те самые пять тысяч из украденных денег. Жена все равно не знает точно, сколько зарабатывает муж. Другое дело, если бы наш преступник работал, например, на железной дороге и получал три тысячи в месяц. Тогда покупка машины, шубы или просто повышение уровня жизни сразу бы бросились в глаза. Да и при большей, но твердой зарплате это было бы заметно. У директора департамента, получающего ежемесячно семь или восемь тысяч злотых, вполне стабильный жизненный уровень, а его близким известны пределы его финансовых возможностей.