Полтора метра счастья
Шрифт:
— Это невозможно, — возразил Химчан.
— Согласна, — засмеялась я, опровергая его возражение.
— Это не честно.
— Так точно, — вновь кивнула я, продолжая наслаждаться поездкой на его спине.
— Шилла, ты знаешь, что ты маленькая, невыносимая заноза и в любой бочке затычка?
Но я продолжала соглашаться и соглашаться, пока, полчаса спустя, в полном согласии, мы не сказали друг другу самые главные и заветные «да», закрепив их поцелуем. Подходили к концу наши первые совместные сутки с Химчаном. Завтра наступит новый день, и если он будет точно таким же, как этот, а за ним пойдет несчетная череда однотипных, не меняющихся дней нашего существования на двоих, то я точно смогу сказать, что я навечно счастлива. И что именно такое простое, скромное и тихое существование на самом деле называется ЖИЗНЬ.
*бельканто —
Последний день из первых
Восемь месяцев спустя.
Протерев столик после последних посетителей, я выпрямила спину и, взяв поднос с собранной посудой, отправилась на кухню. Я принципиально устроилась на первую попавшуюся работу — официанткой неподалеку от дома, — чтобы не сидеть на шее у Хима. По крайней мере, чтобы он видел, что я с ним не ради удобств или денег. Три вечера в неделю я подрабатывала, по будням училась и имела полностью свободное воскресенье. К тому же, сидеть в нашей комнате в одиночестве мне было бы невыносимо, ведь Химчан очень часто пропадал днями, вечерами, а иногда и ночами на своей работе. Мне пришлось побывать там пару раз, и первый из них запомнился навечно. Девушки из приёмной компьютерного офиса посмотрели на моего, — страшно до сих пор сказать это слово, — мужа, а меня почти не заметили. Хим усадил меня на диванчик, попросив подождать, когда он закончит и обратился к своим коллегам:
— Пожалуйста, угостите чаем мою жену, я сейчас вернусь. — И он растворился в глубинах кабинетов. Открывшие рты блондинка и брюнетка, как синхронные пловчихи, дернули в мою сторону лицами. Почти одновременно поднялись и, без чая и чего-либо другого, поднеслись к дивану и сели по обе стороны от меня.
— Ты что, серьёзно, его жена? — Не понимая их волнения и удивления, я подняла руку с кольцом и кивнула. — Обалдеть можно! Ничего себе! Вот это да!
— А что такого? — прерывая их шумные причитания, поинтересовалась я. Они говорили хором, и складывалось ощущение фонящей стереосистемы.
— Мы были уверены, что он гей! Господи, я до сих пор так думаю, даже глядя на тебя, нет, ну кто бы мог подумать, а? Сколько раз я пыталась с ним заигрывать? А ты? А помнишь, когда к нам приходила та, клиентка с большим бюстом?.. — При мне пошли перечисления случаев, как и когда Химчан проигнорировал всё женское население ближайшего района и даже однажды одернул юбку одной из говоривших, когда она попыталась ради смеха показать ему женские ноги до конца. Они были полностью уверены, что он гомосексуалист-девственник, взрощенный мамочкой-католичкой, которая запрещала сыну изучать пестики и тычинки даже на уроках ботаники. В общем, я явилась им большим открытием. После того, как они перебороли первый шок, тема пошла другая, в духе откровенности и демократичности граждан великой и свободной Америки: — А у меня никогда не было азиата! Вообще-то, они же мелкие? А наш Хим достаточно высокий, такой… нетипичный. — Знали бы они, насколько! — И говорят, что у них маленькие члены, и кончают они быстро, это правда? Ну, расскажи нам о нём что-нибудь такое! Мы его уже два года знаем, и ничего о нём толком не знаем! Как тебя, говоришь, зовут? Шилла, очень приятно!
— Простите, но можно чаю, всё-таки? — напомнила я и они, начиная понимать, что и от меня ничего не узнают, без охоты уплыли за чашкой. Этот разговор порадовал меня, и был настоящим подарком. Несмотря на то, что сомнений в верности Химчана не оставалось, любые подтверждения ей были бальзамом на душу. О том, что он стал бы подговаривать девушек разыграть подобную сцену — я не думала. В таких бытовых вещах он никогда не развлекается обманами. Он играет по-крупному… играл. Потому что сказал, что бросил все свои дела. И привез меня в офис, чтобы убедить, что вот она, его честная и законная работа.
После, те две юных по меркам запада, а потому ещё незамужних леди, стали пытать меня о возрасте и изумляться, поскольку выглядела я моложе и они усомнились в том, что я уже могла вступать в брак. Они были забавные, если не относиться к ним серьёзно, так что в целом мы подружились. Но о нашей личной жизни они из меня ни слова так и не вытащили.
Я улыбалась весь день, находясь в хорошем настроении. Мы выгадали накануне час и съездили посмотреть настоящую квартиру, поближе к Дэниэлу с Херин, которые переехали в Нью-Йорк буквально через две недели после меня и поженились через месяц после нас. Теперь они ждали пополнение в семье и я, надеюсь, что мы тоже вскоре должны были его ожидать. Прошло уже достаточно времени с тех пор, как мы стали с Химом спать не предохраняясь, и вот, наконец, у меня была небольшая задержка. Я так хотела поскорее наделать ему детишек, кучу-кучу, похожих на него, — на меня-то ладно! Главное, чтобы на него, — но как-то бесплодно прошли первые месяцы. И вот, боясь загадывать, я собиралась завтра отправиться за тестом на беременность, пока лишь предвкушая то, как увижу две красные полоски. Клиенты разошлись, и мы с двумя другими официантками стали собираться по домам. Это было не круглосуточное заведение, оно работало до двенадцати. Сняв фартук, я пошла в туалет перед выходом. Ничего не предвещало того, что я обнаружила там — у меня вновь начались месячные! Не передать того разочарования, которое пронзило меня. Я и так-то терпеть не могла эти дни, потому что они лишали меня секса с Химчаном (хотя порой спасали и давали необходимую передышку), а теперь ещё и это… опять неоправданная надежда того, что я забеременела. Настроение сошло на «нет». Ну почему так? Что мы делаем неправильно? Что не так во мне?
Я вышла через заднюю дверь, у которой курила одна официантка, болтая с другой. Растолкав дым перед собой, с недовольным лицом, я спустилась по ступенькам. Не люблю такие вот девичьи скопища, они напоминают мне о временах, когда я работала шлюхой. Тогда мне казалось нормальным то, как я живу. Не видя ничего, кроме грязи, я и не ощущала её. Но когда меня из неё вытащили, когда Химчан исцелил меня от того порока и разврата, с которыми я срослась, мне хотелось избегать его, сторониться. Я оглядела освещенную фонарями улицу, не слишком людную, не очень пустынную. Посмотрела в бок. Что-то мелькнуло за угол. Мне показалось, что кто-то высокий, светловолосый, но это под сомнением, потому что он был в шапке и волосы едва выглядывали из-под неё. Человек мелькнул слишком быстро, возможно он спешил куда-то, и я обернулась в последний момент и зацепила его глазами. Но почему-то мне вспомнился Джело. Однако его я точно не могла бы увидеть в Нью-Йорке. Моё прошлое осталось в Сеуле, с ним. Он сам захотел пропасть для меня, и, уйдя однажды, больше не позволил узнать о себе ничего. Я не знала как он, что с ним, но Дэниэл обещал, что всё в порядке, и я верила… а что ещё оставалось?
— Ты чего это погрустнела? — спросила та девчонка, с которой я сдружилась сильнее.
— Ничего, просто устала и хочу спать, — соврала я, махнув им на прощание. Слишком много ерунды завертелось в голове, чтобы озвучивать её. Когда мерещатся бывшие — это уже клиника.
Ещё с улицы я увидела свет в окне нашей комнаты. Хим был на месте, ждал меня или занимался своими делами. Впрочем, одно другому не мешает. Когда он занимается своими делами, то всё равно ждет меня. Не хотелось бы его расстраивать своей печалью… но скрыть менструацию от мужчины, живя вместе на пятнадцати квадратных метрах и в одной постели — нереально. А вот улыбку на лицо натянуть заново можно. Достав ключ подмерзшими руками, я стала подниматься.
— Тень, привет! — чмокнула я в нос поднявшуюся на задние лапы собаку. Химчан уже стоял в очереди на поцелуй. Видимо, поднялся со стула, услышав мои шаги на лестнице. Я точно так же определяла его появление по походке, хотя чаще поглядывала в окно, зная примерно, когда он должен показаться.
Не прося поцелуя, а забирая его самостоятельно, Хим потеснил Тень и обнял меня. Закрыв глаза, я впилась в его губы, желая молчать как можно дольше, не говорить ничего, потому что знала, что обязательно выдам своё внутреннее смятение, а Химчан будет пытаться меня приободрить, а мне этого ещё не хватало! Ведь это я вечный приободритель всех вокруг. Его руки поползли к талии, а губы стали спускаться по скуле вниз, прямо с порога образовалась вспышка страсти, и трудно было заставить себя взять его ладони и остановить их.
— Не сегодня… — отвела я лицо в сторону, немало удивив Хима, знавшего, с каким пылом я отвечаю на малейшие интимные намеки. Будь наша воля, мы наверное умерли бы в кровати от истощения. Он остался стоять передо мной, пока я медленно стягивала куртку за рукава и скидывала шарф. Ждал каких-то объяснений. Недовольная, но честная, я выдавила: — Месячные…
По рисунку морщин, набежавших на мой лоб, Химчан понял всё, что я не договорила. Поймав моё запястье, он перебрался на ладонь и сжал её, потянув к себе. Я опять вернулась в его объятья, спрятавшие куда-то свой эротизм.