Полундра!
Шрифт:
— Ну ведь они не маги! — снизошла Гермиона до обиженного, как она думала, разумом.
— Они не маги, да, — вздохнул Рональд. — Но они тебя родили, растили, любят же? За что ты их грязью называешь?
— Так принято! — ответила не желающая задумываться девочка.
— Принято в традиции магов, — кивнул мистер Уизли. — Но ты отрицаешь традиции магов, считая их отсталыми, разве не так?
В двенадцать лет Гермиона старалась придерживаться догм — так ей легче жилось, но вот попав в довольно простую логическую ловушку, девочка задумалась. Пока она размышляла только, как из нее выбраться, потому что просто повернуться спиной и уйти не могла. Отсутствие друзей и довольно
Гарри же казался просто странным. Мальчик был открытым, дружелюбным, импульсивным, чего, по мнению Рона быть не могло. Написав Ксено, он получил совой маленький кристалл и инструкцию, как пользоваться именно таким определителем. При этом как такового ответа на вопрос мистера Уизли письмо не содержало.
Мистер Поттер просто не мог быть таким, каким себя показывал, а это означало, что здесь кроется какая-то тайна. Именно поэтому при случае Рон проверил камнем-определителем и Гермиону, и Гарри, вот только результат его порадовать не мог совершенно, и это удручало. Очень сильно удручал мистера Уизли факт покраснения артефакта на мисс Грейнджер и почернения на мистера Поттера. Ответ оказался довольно прост — Гарри был под контролем, а вот Гермиона… Судя по артефакту, ее интеллект снижали зельями. В какой-то мере это тоже было подчинение, но другого типа. Так как сам Рон зелья Гермионе, несмотря на настояние мамы, не подливал, то ситуация казалась безвыходной, потому что кандидат в виновные был ровно один. И по его поводу Ксено посоветовал подождать каникул.
Это случилось в Хэллоуин. Мирно питаясь хорошо сдобренными зельями, как уже знал Рон, кексами, посланными Уизли, Гарри и Гермиона о чем-то беседовали, когда появился профессор ЗОТИ.
— Тролль! В подземелье тролль! — заявил он и картинно упал в обморок.
— Гермиона! — закричал Гарри. — Гермиона же не знает! Я предупрежу ее!
— Гарри, стой! — попыталась докричаться до мальчика нечесаная девочка, но не преуспела — он уже умчался. — Что это было? — жалобно спросила она.
— Магия, — вздохнул Рон, наблюдая за преувеличенной паникой в Большом зале. — Сиди, а то затопчут.
— Но Гарри! Гарри же! — вскричала она, но замерла. Нейтрализатор, кекс с которым она только что съела, начал свое действие. — Гарри… Тролль… я?
— В мире магии магглорожденные считаются сиротами, — сообщил девочке мистер Уизли. — Их никто не считает.
— Но надо же… — начала говорить она и сникла — зелье подействовало, и смысл фразы добрался до мозга.
На следующий день Гарри был совершенно уверен, что он с Роном спас Гермиону от тролля. А после вызова к декану в этом же была уверена и Гермиона. Мистер Уизли все очень хорошо понял, даже, можно сказать, слишком хорошо, поэтому ничего говорить не стал.
На каникулы Гарри оставался в замке, а Рон и Гермиона отправились по домам. В поезде девочка получила нейтрализатор, после чего вовсю расспрашивала Рона о Мире Магии. Ответы ей не нравились, совсем не нравились, при этом Рон подробно объяснил, почему поднимать шум опасно, как для нее, так и для ее родителей. А вот его лично ждал Ксено, но перед этим надо было сыграть театр дома. Причем желательно врать так, чтобы было похоже на правду…
Еще Рону очень хотелось защитить сестру, ведь встав рядом с Гарри, она будет в постоянной опасности. Место «предателей крови» в пищевой цепочке, он себе представлял прекрасно и маминых иллюзий не разделял. Но Джинни Рон любил, потому что она единственная из всей семьи была хорошей с ним. Именно поэтому защитить ее от Поттера считал одной из самых важных задач.
Пролог II
— А какой он — Гарри? — с придыханием поинтересовалась Джинни, гуляя вместе с братом.
— Тебе рассказать так, чтобы понравилось маме, или правду? — ответил вопросом на вопрос Рон, готовясь обмануть сестру ради ее спасения.
— Маме не понравится… — сделала вывод почти одиннадцатилетняя сестренка. — Скажи мне правду, я никому не расскажу, магией клянусь!
Старательно очернив в глазах сестры Гарри, Рон угрызений совести не испытывал — он заботился о ней. Поэтому услышавшая, что ее идеалу очень нравится, когда девочки плачут, Джинни задумалась. Что такое «больно», она знала даже слишком хорошо, потому что мама пользовалась комбинированными способами для достижения послушания, и вот именно такой жизни Джинни себе не хотела.
Рон отнюдь не считал ложь чем-то плохим, поэтому угрызений совести не испытывал, зато запасся нейтрализатором, которым его щедро снабдил мистер Лавгуд. Вот с Луной он был совсем другим — добрым, ласковым, честным. Она, пожалуй, и была той единственной, для кого он жил, хоть и совсем не понимал этого в свои одиннадцать, но вот Луна без Рона жить уже не хотела. Она не говорила ему об этом, но вела себя так, что понятно было и Ксено, и самому мистеру Уизли.
— Значит, говоришь, Квирелл запустил процесс? — задумчиво произнес Ксено, наблюдая за тем, как заботится Рон о Луне.
Доченька сейчас капризничала, а соседский мальчишка, уже практически жених, ее кормил, улыбаясь и ласково очень уговаривая.
— Да, после его явления все началось, — подтвердил Рон. — Еще что-то было на пиру про смертельную опасность, но вот что странно… Такое чувство, что объявление об этом слышали только мы трое.
— Очень интересно, — кивнул мистер Лавгуд. — А ты не хочешь заключить помолвку с Луной?
— Если для нее это будет безопасно… — после долгих раздумий ответил мистер Уизли. — Но вот если мама узнает…
— Поэтому мы сделаем иначе, — усмехнулся Ксено.
Он предложил Рону сменить семью, а чтобы семейный артефакт Уизли не отреагировал — устроить очень интересное колдовство. У семьи Лавгуд методы были, причем такие, о которых не знал и не к ночи будь помянутым Дамблдор.
— Мой внешний вид изменится? — поинтересовался Рональд.
— Да, — кивнул Ксено. — Поэтому у тебя будет артефакт.
Пожалуй, это было наилучшим выходом, но ритуалы требовали подготовки, поэтому их перенесли на лето. За свою семью Рон не цеплялся, а Принятие должно было убрать клеймо с его души, хотя самого клейма там и не было, а только указание на то, что он из клейменной семьи. Исправить ситуацию можно было до совершеннолетия, и Рон это уже знал. Туповатый и грубоватый при своей семье, он обладал честностью, хитростью и собственным взглядом на то, что для него хорошо.
С трудом распростившись с Луной, Рон уезжал обратно, встретившись в поезде с мисс Грейнджер. С первого взгляда ему не понравилось увиденное — Гермиона явно недавно плакала, да и сидела в кресле не слишком уверенно. Такие симптомы Рон знал даже слишком хорошо, но вот традиционное воспитание у магглов его смутило. Он решил разговорить девочку, чтобы выяснить, насколько это нормально.
— Привет, — произнес Рон, подсаживаясь ближе. — Как каникулы прошли?
И вот тут Гермиона вдруг расплакалась. Это было настолько на нее непохоже, что Рон в первый момент замер, только потом бережно ее обняв. Происходящее не укладывалось в голове, поэтому он и решился на опыт — капнул каплю Веритасерума в стакан поданной девочке воды. Для Рона существовали только Луна и ее папа, а все остальные… В общем, он не считал, что поступил плохо.